KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » О войне » Александр Авраменко - Огненное лето 41-го

Александр Авраменко - Огненное лето 41-го

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Александр Авраменко, "Огненное лето 41-го" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Ого! А что это за знакомая физиономия под ручку с красавицей навстречу идёт? Ну, точно гора с горой не сходятся, а мы уж третий раз за два года! Гляди-ка, уже старший лейтенант! Форма синяя, под цвет небес, ботиночки фасонистые из лучшего шевро, фуражечка лихо заломленная. Ну, сейчас я ему выдам по-родственному…

Глава 2

… — В общем так, родной! Если в конусе ни одной дырки не будет — пойдёшь на У-2 штатным пилотом! Лично напишу рапорт комполка, и не успокоюсь, пока ты на эту швейную машинку не пересядешь! Понятно!

Провинившийся пилот хлопает длинными юношескими ресницами и уныло кивает в знак согласия головой. Нет, ну что это такое?! У нас детский сад или Рабоче-крестьянская Красная Армия?!

Набрав в грудь побольше воздуха, я выдаю на весь аэродром звенящим металлом командным голосом:

— Не понял? Повторяю: вам ясно, лейтенант Чумаков?!

Он вскидывается и отвечает в ответ уже как положено:

— Так точно, товарищ командир эскадрильи! — и едва слышно добавляет, вновь опуская глаза:

— Товарищ старший лейтенант, не позорьте… Я же в выпуске лучшим стрелком был…

На мгновение задумываюсь. Вроде и жалко, конечно, но с другой стороны — весь боезапас по мишени выпустил — и всё в молоко. Ни одного попадания! Вообще ни одного! Стыд и срам! А если война? Если прямо завтра — в бой? В воздухе и так порохом пахнет, а он стрелять не умеет. В книжке-то всё красиво расписано училище с отличием, высшие баллы по технике пилотирования и штурманской подготовке, а по стрельбе — так и вообще часы наградные от командования. Потому я с ним и полетел, чтобы посмотреть, на что молодая поросль годится. И тут — на тебе! — всё мимо… Что-то тут не то…

— Лейтенант Чумаков, до выяснения обстоятельств случившегося отстраняю вас от полётов. Идите в учебный класс и готовьтесь к сдаче зачёта по-новой. Сдавать будете повторно через три дня. Вам ясно?

— Так точно, товарищ командир эскадрильи! Разрешите идти?

— Идите.

М-да… Вот шагистике их хорошо учили, сразу видно… Я поворачиваюсь к механикам, ждущим моих указаний, и говорю:

— Самолёт подготовить к вылету, сообщить дежурному по аэродрому, чтобы установили мишени на полигоне.

— Есть!

Один из техников убегает, остальные облепляют штурмовик и начинают хлопотать вокруг машины, словно цыплята вокруг наседки. Несколько минут у меня есть, можно перекурить. Отойдя немного в сторону, устраиваюсь под навесом, возле обреза с водой. Вытащив из портсигара папиросу, прикуриваю, лениво наблюдая, как оружейники торопливо заправляют в пулемёты снаряженные ленты. Привычно хлюпает альвеер, гоня в баки бензин, задом подгоняют пускач. Подбегает слегка запыхавшийся боец, перед этим отправленный к дежурному по аэродрому:

— Ваше приказание выполнено, товарищ старший лейтенант! Мишени сейчас поставят. При мне звонил.

— Хорошо. Свободны…

Механик убегает, присоединяется к бригаде, занимающейся самолётом. Я же наблюдаю, чтобы никто не трогал оружие. Пусть всё остается в точности так, как было у стажёра — надо же разобраться, виноват парень, или нет? А вдруг вредительство? Или оружейник по глупости сбил? Особисты-то долго разбираться не будут, у них на подобное один разговор — 58-я статья. Та самая — вредительство, троцкизм…

О, вот и старший технической группы идёт:

— Товарищ командир эскадрильи, докладывает старшина Сидорчук. Машина исправна и к вылету подготовлена. Двигатель прогрет.

— Отлично, старшина. Молодцы, быстро управились.

Мы шагаем к красавцу И-15-тер. Это штурмовой вариант четыре пулемёта калибром 12,7 мм, плюс бомбовая нагрузка — целых два центнера можно подвесить. Скорость — почти четыреста сорок. Хорошая машина, юркая, вираж — почти пять секунд. Да на таком самолете можно ювелирно работать — и как только молодой промазал? Ладно, разберемся…

На всякий случай обхожу машину, внимательно её осматривая. Может и бессмысленно — но привычка. Вторая натура, которая…

— На какой дистанции точка сведения?

— Двести метров, товарищ старший лейтенант.

— Ясно…

Натянув на голову шлем, тщательно затягиваю под подбородком ремешок. Механики помогают застегнуть парашют, и я залезаю в кабину. Спасательный прибор уложен хорошо, сидеть удобно. Тем временем подгоняют поближе пускач, сцепляют храповики.

— Контакт!

— Есть контакт!

Кручу рукоятку магнето. Мотор вначале чихает, затем схватывает и начинает работать ровно. Удерживая тормозами шасси, покачиваю элеронами, затем проверяю рули. Всё в норме. Пару раз газую. Тоже нормально.

Даю техникам отмашку и они разбегаются в стороны от самолёта, а я, прибавив газу, вывожу самолёт на взлётную полосу. Покрывающая поверхность аэродрома трава, волнами разбегается от воздушной струи. Так. Флажки. Взлёт разрешён! Полный газ!!!

Короткий разбег, машина уходит в небо, будто подброшенная в воздух гигантской катапультой. Покуда тупой нос вспарывает небо в крутой свече, шипит сжатый воздух уборки шасси. Когда колёса убраны — машина становится совсем другой. Путь до мишенного поля, где мне установлены белые круги, обозначающие цели, занимает меньше минуты. Вот и оно. Какая там, он говорил, дистанция? Двести метров? Даё-о-ошь!

Я с переворотом сваливаю послушный штурмовик вниз, нацеливая его на ближайшую мишень. Глаз выхватывает кучку крошечных фигурок на краю полигона, возле самого леса. Дистанция! Откидываю предохранительную чеку и жму гашетку грохот пулемётов перекрывает даже рёв форсируемого мотора, видно, как летят крашенные извёсткой доски. Выхватываю самолёт над самой землёй и ухожу на горку с разворотом влево. Редкий приём, но мне было, где учиться… Второй заход делаю из обратной мёртвой петли, затем, дав очередь, ухожу резким переворотом и иммельманом вправо. Хорошо! Душа поёт! Ну, и напоследок — чтобы зрителей порадовать…

«Чайка» плавно притирается на три точки возле посадочного Т. Короткая рулёжка — и винт, наконец, замирает. Впрочем, меня уже в кабине нет — с последним сизым выхлопом, я выпрыгиваю на перкалевое крыло.

Старший механик уже ждёт вердикт.

— Какие будут замечания, товарищ комэск?

— К машине претензий нет, всё отлично, товарищ старшина!

— Распишитесь.

Он подносит мне журнал и ручку. Я ставлю размашистый автограф в нужной графе и, наконец, стаскиваю успевший пропотеть шлем. Старшина же отчего-то не уходит. Ага, вот кажется и разгадка…

— Ну что ещё, Сидорчук?

— Я это, сказать хотел, товарищ старший лейтенант… когда молодой лейтенант на вылет пошёл, он даже не спросил на какую дистанцию оружие пристреляно…

Я свирепею, хотя старшина действительно не виноват. Есть у наших молодых лётчиков такой грешок, есть — не считают нужным спрашивать, что положено. Вот как сейчас, например пулемёты выставлены на дистанцию двести метров, то есть, трассы будут скрещиваться и давать максимальную кучность именно в этой точке. Ближе или дальше — просто уйдут в разные стороны…

Всё ясно, вот только… что же теперь делать? А наказать парня надо, даже разговоров нет! Привык у себя в училище к постоянной дистанции, а попал в эскадрилью, где каждый на свой вкус оружие выставляет, вот и промазал… Ну, сосунок, быть тебе вечным дежурным по столовой…

Впрочем, пока я успеваю дойти до штаба полка, мой гнев проходит. Уж такой вот я, видно, человек — вспыхиваю быстро, но моментально же и остываю. Не то, что мой брат. Тот хоть по жизни и флегматик, но уж если заведётся — кипеть будет месяц, не меньше…

Как бы то ни было, к зданию штаба подхожу уже вполне спокойный. Мне даже жаль молодого лейтенанта горячий, неопытный, а тут командир эскадрильи с орденом Красного Знамени за Финскую кампанию… Решил, видно, показать, на что способен, а вместо этого — опозорился. Но наказать, всё-таки, нужно — для его же пользы. Пусть полетает недельку на У-2, а там посмотрим…

С этими мыслями я и подхожу к красному кирпичному зданию штаба нашего авиаполка. Ух, ты! Какие люди! Возле крыльца меня встречает целая делегация командир полка полковник Усольцев, заместитель командира по политической части Розенбаум, начальник особого отдела (особняк по-нашему) лейтенант НКВД Забивалов. Их окружает целая куча молодых людей обоих полов. Юноши и девушки смотрят на меня с восхищением, комполка — сердито, остальное начальство — не пойми как, особенно особист. У того вообще ничего прочитать на лице невозможно, лицо — будто каменное. Правда, как-то раз он проговорился, что это его на Халхин-Голе контузило, нервы лицевые повредило и он своей физиономии вовсе не чувствует. Утром как бриться начнет, так хоть раз, но порежется, потому предпочитает ходить в парикмахерскую — стрижка и бритьё всего-то гривенник стоит… Ладно, отвлёкся я чего-то…

Поразмыслив мгновение, решаю блеснуть перед начальством за три шага перехожу на строевой, замираю и, вскинув ладонь к козырьку, четко рапортую:

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*