Семён Данилюк - Остров незрячих. Военная киноповесть
С капитанского мостика на солдат поглядывал капитан траулера рыжебородый датчанин Торвальдсон. Взгляд его то и дело с беспокойством останавливался на фигуре сидящего офицера, гауптмана Ранке. Прислонившись спиной к борту, тот с закрытыми глазами в такт мелодии мерно постукивал затылком по металлу.
— Versuchen Sie sich den Schädel zu zerschmettern? [28] — над Ранке навис лейтенант Вольф.
Ранке поморщился. В надежде, что лейтенант отойдет, он продолжал с закрытыми глазами вслушиваться в гортанный клекот чайки. Непонятливый Вольф не отступался. Ранке неохотно открыл глаза.
— Bringt dieser scheussliche Jammer Ihnen niemanden in Erinnerung? — буркнул он. — Leibhaftige Oberst Westhuss! [29]
— Es gibt schon keinen Oberst [30], — напомнил Вольф.
— Ja, — неохотно подтвердил Ранке. — Es gibt schon niemanden. Nie-man-den. Findest du nicht, daß es ein wenig trübsinnig wirkt? [31]
— Ich finde, wir haben tolles Glück gehabt. — Вольф подсел рядом. — Nach drei, vier Stunden kommen wir ans Land in Seeland und alles wird vorbei! Gefangenschaft bei Engländern ist nicht die schlimmste Möglichkeit. Die Hauptsache ist, Ivanen zu entkommen. So an deiner Stelle wäre ich froh [32].
Он протянул Ранке фляжку.
— Ha ha! — Ранке, пугая собеседника, издал гулкие, издевательские звуки, похожие на клекот чайки. — Das große soldatische Glück! Aus einer Gefangenschaft in andere! Was für Srategen! [33]
Он от души приложился к фляжке. С хитрецой ткнул пальцем за спину Вольфа:
— Und nimmst du sie auch mit? [34]
Вольф непонимающе обернулся: за его спиной лишь борт корабля — и плещущееся море.
— Unseren Toten! [35] — обозлился на непонятливость приятеля Ранке. — Die sind uber ganz Europa zerstreut. Soll ich sie aufzählen? Ach, wo! Seit langer Zeit habe ich es selbst vergessen [36].
— Sei ruhig, Karl [37]. — Вольф намекающе кивнул в сторону палубы. Солдаты, из тех, что поближе, принялись прислушиваться к выкрикам своего капитана. — Wir haben überlebt und sind nicht schuld daran. Der Gott gab Jedem das Seine [38].
— Der Gott! — Ранке взвился. — Er hat sich den Teufel um uns geschert. Fünf Jahren in Graben. Wir morden. Man mordet uns. Wir — uns! Wir — uns! Fünf Jahre lang! Und bemühte sich der Gott dafür, Engländern, Französen, Deutschen schöpfend? Um sich das Vergnügen einen Aderlaß machen? Und, wenn es sich so verhält, wozu brauche ich eigentlich einen Gott? Zwölf Jahre haben wir um des Reichs willen gelebt, haben es unterstützt. Und was gibt es heute? Was haben wir über? [39]
Он ткнул в сторону острова Рюген, мимо которого проплывал траулер.
— Wir haben sie ihrem Schicksal überlassen! Diesen Ivanen, die dort…
В горле его клокотнуло.
— Wir aber fliehen Hals über Kopf. Man möchte heulen! [40]
И вдруг, откинувшись, в самом деле завыл по-волчьи.
К офицерам подбежал Торвальдсон:
— Meine Herren! Würden Sie bitte aufhören! Wir befinden uns nur eine Meile von Rügen entfernt. Am Wasser verstärkt sich die Schallintensität. Wenn Russen etwas aufschnappen… Gott bewahre! Jeder Zufallstreffer… [41]
— Halt’s Maul! [42] — рявкнул Ранке. — Deine Kiste ist bezahlt. Und du darfst dich nicht ins Gespräch der Offiziere von der siegreichen deutschen Armee einmischen! [43]
Торвальдсон посерел. Вольф испуганно схватил приятеля за руку:
— Karl! Besinne dich! [44]
Но Ранке уже не владел собой:
— So weit ist es also mit mir gekommen! Ein beschissener Skandinavier wird mir Verweis erteilen! Mein Land ist daneben. Es ist beschmiert, doch das maine!.. [45]
При виде испуганных лиц собственных солдат Ранке ухмыльнулся:
— Seien Sie nicht feige! Um euch braucht sich kein Mensch zu kümmern. Russen sind bestimmt schon vor Freude besoffen. Das Deutschland liegt unter ihnen, und spreizt freiwillig die Beine. Und die letzte überreste des Reiches gehen in Gefangenschaft — mit Sang und Klang! [46]
Он ненатурально загоготал и вдруг, прервавшись, «сделал стойку». Застыли и Вольф с Торвальдсоном. Повскакали с палубы солдаты.
С побережья острова Рюген все явственней доносилась танковая канонада.
— Sieh mal, irgendwelche Abteilung kämpft sich durch [47], — озадаченно констатировал Вольф. — Seit drei Tagen sollte dort niemand bleiben [48].
Торвальдсон, обеспокоенный недоброй задумчивостью, в которую впал Ранке, поспешил напомнить:
— Meine Herren, das Fangboot ist überladen. Wenn wir in Dunkelheit Seeland nicht erreichen, gibt es Gefahr, den Wachbooten in Sicht kommen. Sie werden uns gerade in See erschissen [49].
Ранке со сведенными скулами исподлобья взглянул на Вольфа, на сгрудившихся солдат и понял, что приказ идти на подмогу пробивающейся части может вызвать у исстрадавшихся, дошедших до крайности людей мятеж. Он отступился, бессильно бормоча:
— Und sollen das Arier sein! [50]
— Mann über Bord! [51] — донесся крик с мостика.
— Boot aufs Wasser! [52] — нехотя отреагировал Торвальдсон.
Находящиеся на палубе сгрудились на корме.
Через несколько минут из воды подняли обессилевшего, захлебывающегося кашлем пловца. Горевого колотило от озноба. Вольф молча сунул ему фляжку, к которой тот охотно припал.
— Wer ist das? [53] — подступился Ранке. — Und was für ein Beschüß? [54]
— Ein Moment! Habe Wasser geschluckt. [55] — Горевой жестом показал, что его выворачивает. — Viele Jahre habe ich nicht geschwommen… Hab schon gedacht, ihr sichten mich nicht, — махнул он в сторону берега, — Dort sind Kinder [56].
— Was für die Kinder? [57] — сердито поторопил Ранке. — Wer schießt? [58]
— Die blinde Krüppels… Die Mädchen nach Bombardierung. Wenn man hilft ihnen nicht, kommen dorthin Panzer. Sie wehren sich noch, aber gegen die Panzer… [59]
У Ранке и у всех остальных глаза, что называется, полезли на лоб:
— Hör auf mit dem Quatsch! Wаs für die Panzer? [60]
— Es scheint, Russischen. [61]
— Und wer wahrt sich? Die blinde Krüppels? [62]
— Auch die Russen [63]. — Горевой увидел перед собой остолбенелые лица. Успокоительно помахал рукой. — Ein Moment, meine Herren, ein Moment! Das Herz… Ich habe von der Kälte entwonnt [64].
Он торопливо приложился к фляге.
…Закончивший рассказ Горевой откинулся к борту. Ухватившись рукой за грудь, трудно задышал. Но этого никто не заметил.
Ранке мрачно уставился на Торвальдсона. Понимая, что сейчас последует, Торвальдсон громко напомнил:
— Meine Herren! Bald graut es. Wenn wir an Seeland nicht gelängen… Möchten Sie schließlich am Leben bleiben? [65]
— Ich flöte drauf! [66] — рявкнул Ранке. — Dort sind unsere Kinder, die wir nicht verteidigen konnten! Also, Ich warne allen, ich bin keine Ratte! Und sie haben nur einen Weg sofort in Gefangenschaft gehen… [67]
Он потянулся к кобуре, с вызовом взглянул на своих солдат. И встретил уже другие глаза, — полные боли и решимости. Знакомые глаза тех, кого не раз водил в бой.
Сразу успокоившись, перестал теребить кобуру и будничным тоном скомандовал Торвальдсону:
— Landwärts anliegen!.. Zur Ausbootung vorbereiten! [68]
Глава 10. Честь имею!
Стынут в мраморе и бронзе имена показненной молодой мужицкой силы вдоль дороги, где протопала война, обелисков да крестов нагородила.
Место боя переместилось. Уводя танки от дюн, разведчики отходили в глубь острова. Горело уже три танка, но и разведчиков осталось всего одиннадцать. Последними отступали Захарчук и Карпенко. Случайная, наугад в темноту, пулеметная очередь прошила приподнявшегося Захарчука. Карпенко обернулся на звук, бросился к упавшему. — Опять симулируешь, москаль, — он принялся теребить неподвижное тело. — Захар, чего ты? Захарушка!.. Поняв, что Захарчук мертв, Карпенко впал в ярость. Забывшись, вскочил и принялся бессмысленно ошлепывать себя в поисках несуществующей гранаты.
Новая очередь сломала пополам самого Карпенко. Теперь разведчиков осталось девять. Траулер причалил к берегу неподалеку от валуна, подле которого застыла баронесса Эссен. Она жадно вглядывалась в сбегавших по трапу солдат. Завидев среди них офицера, подбежала к нему.
— Herr Offizier! Mit Ihnen muss… [69]
— Wo sind die Kinder? [70] — перебил ее Ранке.
— Ganz nahe [71]. — Баронесса указала направление. Очередной взрыв снаряда заставил ее втянуть голову в плечи. — Sie kommen zurecht. Wir wurden beschossen… [72]
— Ich weiß! Fünf Männer, um Kinder bringen zu helfen. Zehn stehen Wache [73]
Он подозвал капитана:
— Hoffentlich, Ihre Kiste besteht die Kinder [74].
Торвальдсон ткнул в разрывы:
— Wenn Panzer zum Ufer kommen, schaffen wir es nicht, abzulanden [75].
Ранке кивнул.
— Frau, die Zeit drängt [76], — обратился он к баронессе. — Das Schiff fährt nach Dänemark. Wir können Sie und Kinder an Bord nehmen. Wenn Sie bereit sind, schiffen Sie sich ein. Вevorzugen Sie doch nicht unter Sovjietischen Gewalt bleiben, oder? [77]
Баронесса, оглянувшись на полыхающий замок, покачала головой:
— Aber was fangen wir in Dänemark an? Ein ganz fremdes Land [78].
— Das ist Ihre Sache [79]. — Ранке, более не отвлекаясь, сбежал на берег.
— Wenn Sie wünschen, kann man nach Spanien fahren [80], — услужливо подсказал Торвальдсон.
— Nach Spanien? — радостно вскинулась баронесса. — Es wäre wunderschön. Ich habe dort einflussreiche Freunde [81].
— Also, alles ist ganz einfach. Sonnabends fährt von Malmo nach Lissabon ein Schiff, via spanische Hafen La Coruсa, es führt neutrale schwedische Flagge. Der Kapitän ist mein Kamerad, und für mässige Bezahlung… [82]
— Ich lasse es an Dankbarkeitsbeweisen nicht fehlen! [83] — Она спохватилась. — Sagen Sie bitte, wo ist main… [84]
