Анатолий Иванкин - Конец «Гончих псов»
Дорогу назвали «дорогой фюрера».
И у Карла вдруг шевельнулась мысль: а куда эта «дорога фюрера» их приведет? Оправдана ли такая жестокость к немцам, находившимся в «охранном заключении»?
Карл тут же тряхнул головой, стараясь избавиться от опасных мыслей. «Не оставь в своей душе жалости и сострадания», — повторил он где-то слышанную фразу.
Как бы то ни было, а эти полускелеты — коммунисты и социалисты, пасторы и немецкие евреи — дорогу построили отличную. Теперь время езды из Темплина в Берлин можно было значительно сократить.
«Опель-капитан» только недавно прошел обкатку. Эрвин приобрел эту шикарную машину после того, как получил лейтенантское звание. Карл не раз подтрунивал над приятелем:
— Все равно автомобиль не по чину. Нужно было подождать с покупкой до капитанского звания.
— К тому времени я обзаведусь «опель-адмиралом», — отшучивался приятель…
— Как чувствуешь себя, Карл, после Испании? — поинтересовался Эрвин, нарушая долгое молчание.
Карл, сидевший рядом, потрогал голову:
— Нормально. А в первые дни голова трещала, словно с дикого похмелья.
— Тогда есть предложение: поедем ко мне? Мои родители укатили на Балтийское море по туристской путевке. Сегодня квартира в нашем распоряжении. Я давно мечтаю превратить этот островок мещанского благополучия в вертеп разгула. Надеюсь, ты мне поможешь в этом деле?
— Весьма рад оказаться полезным. А крошки будут?
— Что за гуляние без милых созданий? Помнишь тех актрис из «Скалы», с которыми мы кутили у матушки Хопман перед твоим отъездом в Дрезден-Нойштадт?
— Отличные девчонки, но, боюсь, они давно забыли о нашем существовании.
— Но не о моем. Я с Ильзой иногда встречаюсь. Восстановил отношения, прерванные японской командировкой.
— Где ты их разыскал?
— Теперь Ильза и Дорис выступают в кафешантане «Адонис» на Пренцлауэр-аллее.
На улицах уже горели фонари и рекламы, когда приятели припарковали машину неподалеку от «Адониса». Круглый зал, заполненный посетителями, шумел множеством нетрезвых голосов. Под высоким, расписанным амурами потолком клубились облака табачного дыма. Эрвин окликнул знакомого кельнера. Тот усадил их неподалеку от эстрады, на которой появились несколько слегка одетых девушек, намеревавшихся исполнить снова входивший в моду танец «канкан».
Карл в «Адонис» попал впервые. Пока официант сервировал столик, он огляделся по сторонам.
— Типичный кабак, — сказал Эрвин. — Если бы не девчонки, я бы в жизни сюда не пришел.
Действительно, гирлянды выцветших искусственных цветов, гипсовые позолоченные статуэтки, аквариум с золотыми рыбками, фикусы и пальмы в кадках, лампионы[24] с красными и оранжевыми абажурами — все это отдавало махровым мещанством. Да и публика, заполнившая кафешантан, была далеко не та, что посещала «Скалу».
Музыканты джаза заиграли только что родившийся модный шлягер. На эстраду вышла стройная шатенка в узком блестящем платье, ниспадавшем до самого пола. Плечи а спина ее были обнажены. Подойдя к микрофону, она запела низким теплым голосом.
Прошло более двух лет с их встречи, но Карл сразу узнал Ильзу. Когда она кончила петь, в зале зажегся свет. Раскланиваясь аплодирующей публике, Ильза заметила Эрвина и послала ему воздушный поцелуй. Эрвин показал па себя и Карла. Ильза улыбнулась, кивнула — поняла.
— Заявка принята, — сказал Эрвин и взглянул на часы. — Нам еще придется ждать их минут сорок.
Карл ошибся, думая, что так же быстро узнает и Дорис. Девушки, участвующие в ревю, были подобраны по росту и комплекции, все в одинаковых черных париках и густо загримированы под восточных одалисок.[25] Полуобнаженные тела танцовщиц время от времени то погружались в полумрак, то ярко высвечивались разноцветными, бликами прожекторов.
— Что, не узнаешь? — смеялся Эрвин.
— Сориентируй, — сознался Карл, — не могу найти…
— Ищи ее по походке и манере танца. Все признают, что у Дорис великолепная пластика движений. Будь у нее сильный покровитель, она давно танцевала бы на сцене Берлинской оперы.
Бутылка бренди почти опустела, когда к их столу подошла улыбающаяся Ильза. Сзади походкой примы-балерины, почти не касаясь пола, скользила Дорис.
— Привет, Карл, — улыбнулась Ильза, как будто они расстались только вчера.
Дорис, покосившись исподлобья, сказала ему:
— Здравствуй, пропащий! Два чина где-то прятался. Познакомилась с фенрихом, а на второе свидание он явился обер-лейтенантом.
— Ты чем недовольна, крошка? — пошутил Эрвин, — что он редко заходит или что быстро чины получает?
— Тем, что у тебя очень длинный язык.
Все рассмеялись.
— Налейте шампанского, — попросила Дорис.
— Салют за встречу! — воскликнул Карл и бабахнул» пробкой в гипсовых амуров, «порхающих» по потолку зала. Вскоре их оживленная компания мчалась по ярко освещенным улицам в направлении дома, где жил Эрвин Штиммерман.
2Их разбудила музыка: Эрвин включил «Телефункен»,[26] стоявший в гостиной.
Взглянув на часики, Дорис заторопилась.
— Мне пора. Ну что, Карл, когда снова увидимся? Когда станешь майором?
— Я надеюсь, что это удастся сделать пораньше.
Дорис исчезла, оставив на подушке следы от накрашенных ресниц.
Пока Карл лежал в ванной, Эрвин отвез девушек домой. Карл принял холодный душ и почувствовал себя бодрее. Сел в кресло перед приемником, налил крепкого пива. Международный радиокомментатор говорил об испанских событиях. Карл рассеянно слушал уже ставшие привычными названия: Гвадалахара, Валенсия и Университетский городок, где бои были особенно ожесточенными. Генерал Франко, подойдя к предместьям Мадрида, «забуксовал» у стен испанской столицы.
Вернулся Эрвин, вытирая потное лицо.
— Ну в жарища!
Радиокомментатор небрежным тоном сообщал:
— Двадцатого июня русские летчики Чкалов, Байдуков, Беляков на самолете АНТ-25 завершили беспосадочный перелет из Москвы через Северный полюс в Америку. Экипаж приземлился на американском аэродроме Ванкувер. Полет продолжался шестьдесят три часа. За это время пройдено девять тысяч сто тридцать километров.
Эрвин замер и удивленно посмотрел на Карла — не ослышался ли он? Карл раскрыл большой атлас, на полярной карте Северного полушария прочертил линию маршрута русских. Она протянулась через весь лист от Москвы, зеленеющей окраской лесных массивов, через голубую раскраску морей, через дышащую холодом вершину мира, где девственно белую шапку полярных льдов пересекала лишь паутина меридианов и параллелей, а дальше снова через безлюдные, покрытые льдом острова Канадского архипелага, тундру, озера, Каскадные горы до Ванкувера, расположенного на берегу реки Колумбия.
— Да, это впечатляет сильнее, чем перелет «Духа святого Луи»,[27] — задумчиво произнес Эрвин.
— Ты слышал, что говорил Линдберг в прошлом году? Он утверждал, что настоящая военная авиация сейчас существует лишь в Германии. В Англии и Франции она устарела, в США в зачаточном состоянии, а в отсталой России — только лозунги: «Летать дальше всех, летать выше всех и летать быстрее всех!»
— По крайней мере, два первых лозунга они выполнили. Слетали дальше всех, в Америку, через полюс. А их летчик Коккинаки залез выше всех, на четырнадцать тысяч.
— Этот перелет — красная агитация, чтобы запугать нас своими рекордами, — упрямо твердил Карл.
— Хороша агитация! Попробуй повтори их результат. На чем ты полетишь? На Ю-86 или на «Кондоре»? Упадешь без горючки еще до полюса.
— А «Дорнье Вааль» — летающая лодка До-26, которая ходила по трансатлантическим рейсам?
— У нее дальность полета шесть тысяч километров, а русские пролетели свыше девяти. Разница есть?
— И все же я верю, — Карл повысил голос, — если будет нужно, то немецкие конструкторы создадут такие самолеты, на которых мы улетим дальше всех. Фюрер не допустит, чтобы у коммунистов были самолеты лучше, чем у нас.
Глава вторая
В марте 1938 года в Австрии нацисты организовали путч. Главарь австрийских фашистов Зейсс-Инкварт обратился к Гитлеру с просьбой о помощи для пресечения «беспорядков «красных». На рассвете 12 марта дивизии германского вермахта вошли в Австрию, и суверенное европейское государство стало провинцией третьего рейха. Аншлюс Австрии сошел Гитлеру с рук совершенно безнаказанно.
Возвращаясь из театра по Принц Альбертштрассе, Карл обратил внимание на ярко освещенные окна Дома летчиков. Там происходил грандиозный прием по случаю присвоения «властелину воздуха» Герману Герингу звания рейхсмаршала.
Карл не успел лечь спать, когда с приема вернулся Гуго фон Эккарт.
