Евгений Анников - Гильзы на скалах
— Прости. А что ты здесь, а не в госпитале?
— Да ну нафиг. Еще отправят домой. Потом «боевые» хрен получишь. Вот и курю бамбук вечным дневальным по роте, — Семен улыбнулся.
— Блин, знал бы. А так пришлось, полтора месяца провалятся. Гриша, а что там за боец в курилке, в носу ковыряет?
— Тощий такой?
— Ага.
— Ну, сука. Дневальный это. Ну, давай Серый, проходи пока в канцелярию, а я пойду этого ну, перца невьебенного… Блин, послал его, ну в столовую, сачка, ну обед для первой роты принять, — и Григорий выскочил на улицу. Через пару секунд донесся его мат: «Твою мать! Я тебя куда послал? Придешь, я тебе твой, ну, палец знаешь, куда засуну? Бегом марш, я сказал».
Серега с Семенов зашли в канцелярию. По телевизору показывали очередной соплегонный фильм, о тяжелой и неказистой жизни мексиканских влюбленных. Вернулся Гриша, таща в руках трехлитровую банку с водой и чудо солдатской мысли и техники «фотонно-нейтронный бурбулятор». А попросту — сделанный из двух бритвенных лезвий кипятильник. Серега, бросив сумку в угол, сел за стол. Семен уселся напротив.
— Ну, сейчас «чифирнем», — Гриша воткнул кипятильник в розетку, горевшая под потолком лампочка сразу потускнела.
— А где все? Рота в смысле, офицеры? — придвигая к себе стоящий на столе граненый стакан, спросил Серега.
— Первая рота на периметре окапалась. Они в соседней казарме живут. Пятая в «Северном» — охраняет аэродром. Вторая и четвертая сейчас в парке. А в нашей народу нет. Теперь, вместе с тобой, пятеро будет. Дакшев с Костиком под руководством Киселева поехали в Моздок. За пополнением. Там контрабасов привезли. Может и танкисты найдутся, — Семен достал заварку, сахар-рафинад и печенье.
— А кто за комбата? — Серега, скосил взгляд на закипевшую воду в банке.
— Начальник штаба. Ну, Шульц Иосиф Владимирович. Ну, гад! С этим хрен выпьешь, — Гриша разливал кипяток по стаканам. Сергей бухнул в стакан заварку. Шульца не любили. Он был требователен к себе и к подчиненным. Хотя Серега считал, что таким и должен быть офицер, но видя, что начштаба иногда перебарщивал с наведением дисциплины, не испытывал к нему особых симпатий. А в остальном, это был хороший боевой офицер. Сереге импонировала его аккуратность и педантичность. Всегда гладко выбрит, со свежеподшитым воротничком. Ладно, Шульц, так Шульц. Поживем, увидим.
— Блин, забыл. А «кусок» мой? Командир. Настоящий русский офицер Ян Казимирович, где? — весело спросил Сергей и отхлебнул из стакана.
— А, Зброжек! Там где и полагается быть «настоящему русскому офицеру». В «зиндане», ну на гауптвахте. Они вместе с взводным Кононенко, ну набухались. Ну, поехали на танке по танкодрому кататься. Ну, кто из них круче. Перевернули машину в канаву.
Ну, Шульц их в яму посадил. Уже третий день сидят.
— Узнаю Казимирыча. А Толян, наводчик, что уволился? — смеясь, Серега достал из пачки печенье.
— Толян. Толяна нет больше. Его «чехи» раненого взяли, десятого числа. В августе. Узнали, что контрактник… Вообщем, башку нам от Толяна прислали, — опустив глаза в стол, ответил Семен. Погрустить не успели, за дверью раздался крик дневального: «Смирно!»
Гриша встал и, надев шапку, выскочил из канцелярии. Раздался его бодрый доклад.
«Вольно!» — послышался голос Шульца.
«Вольно!» — продублировал Григорий.
Сергей, следом за Григорием, вышел из канцелярии. Нужно было доложить о своем прибытии. В коридоре стояли Шульц, замполит майор Иванов, командир третьего взвода лейтенант Кононенко и прапорщик Зброжек. Двое последних были измазаны в глине, на чумазых лицах виднелась густая щетина, выросшая за три дня пребывания на гауптвахте.
Начальник штаба недовольно говорил: «Если бы не завтрашнее награждение и не заступничество замполита. Сидели бы Вы еще пару дней…» Увидев Сергея, Шульц осекся, не закончив фразу. Все вскинули взгляд на Серегу. В глазах Зброжека, блеснул радостный огонек.
Как того требовал Устав, строевым шагом, молодцевато, Сергей подошел к офицерам. Щелкнул каблуками и громко доложил.
— Товарищ полковник! Гвардии сержант Анненков прибыл из госпиталя, для дальнейшего прохождения службы!
— Вольно сержант. Да, а почему Гвардии? У нас бригада не Гвардейская, — Шульц смотрел на Сергея, сузив глаза.
— У меня так в военном билете написано. Гвардии сержант. Срочную служил в Гвардейском полку.
— Понятно. Что ты, Зброжек, сияешь, как новенький пятак? Твой боец?
— Так точно!
— Ладно. Идите, приводите себя в порядок. И сержанта этого переоденьте. Мы танкисты! Элита. Аристократия сухопутных войск. А он выглядит, как задрипанный пехотинец.
— В госпитале только это выдали, товарищ полковник.
— Сходишь в каптерку, получишь новое обмундирование. Кожудетов, проследи, — и Шульц с замполитом ушли к себе в кабинет. Дверь за ними закрылась.
— Серега! Мужик! Как я рад тебя видеть! — Зброжек бросился обниматься.
— Я тоже командир! — радостно засмеялся Сергей.
Через десять минут вместе с Кожудетовым и Зброжеком стояли около дверей каптерки. Каптерщиками были два бойца срочной службы, Береза и Абдулла. Оба ленивые и трусливые, но после ухода дембелей возомнившие себя королями батальона. Они и в каптерку попали именно из-за своей трусости. Комбат понимал, что таких бойцов в бой не пошлешь, пришлось пристроить на первую попавшуюся должность. Теперь, отогревшись и отожравшись на теплом месте, они заносчиво вели себя даже с контрактниками, не говоря о солдатах одного с ними призыва. От безнаказанности стали приворовывать, даже у офицеров. За что не раз уже были биты. В данный момент Береза ставил примочки на заплывший правый глаз. Горячий прапорщик Зброжек, за украденную у него бутылку, врезал смачный хук левой рукой. Теперь огромный лиловый синяк украшал толстую физиономию каптерщика. Хорошо, что Шульц за пьянку засадил его в «зиндан». Так ему и надо подлому шакалу. Береза злобно улыбнулся. В этот момент в каптерку тихонько постучали и притворно ласковый, но от этого не менее страшный голос «подлого шакала» произнес: «Господин каптенармус. Не будете ли Вы любезны, открыть двери в свою пещеру Алладина? Не пустите ли Вы меня, скромного прапорщика, на свой остров сокровищ?»
Спавший, на сложенных в стопку матрасах, Абдулла, испуганно открыл глаза.
— Береза, не открывай. Он, наверное, про берцы узнал. Сейчас опять драться полезет.
— Блин, дверь сломает, — шепотом ответил Береза, — а на хрена ты их украл?
— Да, а кто мне сказал, что он не вспомнит про них?
— Эй, крысы, открывайте! А то дверь вышибу, — как бы в подтверждение своих намерений, Зброжек треснул кулаком в маленькое окошко на двери. Оно как снаряд, сорвавшись с петель, влетело в помещение. Каптерщики увидели небритое, но ухмыляющееся лицо прапорщика.
— Что не ждали? — весело спросил он, — Абдулла, ты еще мои кеды не пропил?
— Нет, товарищ прапорщик, все на месте. Хотите, покажу? — с ужасом в глазах ответил солдат, думая только об одном, чтобы этот прапор не вздумал взглянуть на свои ботинки.
— Нет, верю. Мне надо, чтобы ты, вот этого сержанта одел, как Валентин Юдашкин одевает своих моделей. Понял? — Ян, засунув руку в окошко, открыл замок и распахнул дверь. Каптеры увидели Сергея.
— Понял. Но…
— Никаких, но… Шульц приказал. Или ты хочешь сам с ним поговорить?
— Тогда вопросов нет. Какой размер.
— Еще бы у тебя были вопросы, крыса. Серега, скажи им размер.
— Пятидесятый, рост четвертый. Размер обуви, сорок три. Да и мой вещь мешок там найдите. У меня там куртка танковая, кожаная, была.
— Блин, мы переезжали, сейчас не помню куда положил, — попытался выкрутиться, пряча глаза, Береза. Абдулла в это время рылся в «закромах Родины», выкладывая на стол комплект нижнего белья, новенький камуфляж, шапку, ботинки и зимнюю танковую куртку с брюками.
— Береза, найди вещмешок моего механика. Я прошу тебя. Пока прошу. Иначе… — Зброжек многозначительно посмотрел на свой кулак.
— А комбез, — спросил Сергей, зная, что положен еще комбинезон.
— Нету.
— А там, что чернеет? — разглядел узкоглазый, но не слепой Кожудетов.
— Это мой. На «дембель», — Абдулле не хотелось расставаться с дефицитным танковым комбинезоном черного цвета. Мечта всех танкистов. Теперь «танкачи» выпускали либо песочного цвета, либо пятнистыми.
— У-у-у! — протянул Ян, — давай сюда, тебе до «дембеля» еще, как медному котелку. Еще наживешь. Да, Серегин вещмешок, через час я вижу в роте. Со всем содержимым. И мои ботинки тоже. Ясно? Ну, вот и хорошо. Пошли Серега. Блин, Береза, ты себе повязку на глаз сделай. Будешь пиратом. Слепой Пью! Ха-ха! Молодых пугать. Вот и побрешешь им тогда: «Когда я сражался под знаменами герцога Анжуйского!» — подражая герою известного детского фильма, прохрипел Зброжек и засмеялся, глядя на глупую физиономию каптерщика.
