Александр Авдеенко - Над Тиссой. Горная весна. Дунайские ночи
На поверхности Дуная, почти у самой кромки берега, заросшего ивняком, показалось черное пятно.
Ныряльщик вышел на берег, держа в руках металлическую сигару, величиной с доброго сома, с якорьком на тросе.
- Держи! - глухо, из-под маски проговорил подводник.
Сысой Уваров нерешительно поднял руки и сейчас же опустил их.
- Держи, не бойся! Пока безопасная. Взрывные головки в рюкзаке.
Тяжелая мина легла на мягкие дрожащие руки «Белуги».
- Неси домой! Спрячь, а я тем временем вторую достану.
Осторожно, птичьими шажками двинулся Уваров к дому, держа на вытянутых руках увесистый, мышиного цвета снаряд.
Отнес. Спрятал. Вернулся.
Ныряльщик вылез из воды. Положил вторую мину на траву, снял маску, глубоко вздохнул.
- Вот и все дела! Тащи, Сысой! И рюкзак прихвати.
Уваров сделал еще один рейс.
Вернувшись, он увидел Ивана без резинового комбинезона. На нем был толстый теплый свитер, штаны в обтяжку, белые шерстяные носки. Резиновая шкура, баллончик с кислородом, маска и башмаки со свинцовой подошвой валялись на траве.
- Ну, друг, теперь веди в свою избушку.
Прихватив снаряжение, отправились в дом.
Спертый, сырой дух подземелья ударил в лицо Дуная Ивановича, когда он открыл дверь хижины бакенщика.
Два скособоченных оконца, закрытые дерюгами. Нары с охапкой сена. Потолок в многолетней копоти. На ржавой проволоке висит керосиновая, с ржавым жестяным кругом лампа. Пол земляной, в выбоинах и буграх. На столе, кое-как сколоченном из досок, недоеденная рыба, вареный картофель, буханка покупного хлеба. В утробе русской печи синеют угарные угольки.
Дунай Иванович покачал головой.
- Ну и ну!.. Тут, брат, и человеком не пахнет. Логово! И как ты здесь только существуешь, ума не приложу!
- Существую. - Уваров выкрутил фитиль лампы, загремел печной заслонкой. - Доволен, слава Христу. Не жалуюсь. Не выпрашиваю лучшей жизни.
- Детей нет?
- Холостяк.
- Почему не женишься?
- Двадцать пять лет не ищу невесты. - Уваров пошевелил толстой отвисшей губой. Улыбку изобразил. - На том свете женюсь.
- Ты это серьезно?
- Куда уж серьезнее!..
- Принципиальный женоненавистник?
- Чего?
- Жен, говорю, ненавидишь.
- Без жены легко жить, если с Христом обвенчан.
- Ну, знаешь!.. Я вот с малолетства обвенчан с ним, а все-таки…
Сказал и сразу пожалел. Опасная болтовня.
- А кто тебя венчал? - спросил Сысой Уваров и глаза его стали узкими-узкими.
Дунай Иванович понял, что случайно прикоснулся к чему-то тайному, сектантскому.
Кто венчал?…
Что сказать? Мгновенно вспомнил, что было известно ему о сектантах Дуная, Карпат и Закарпатья. Все они законспирированы, организованы в «пятерки». Одна не знает другую. Каждая выполняет волю главного проповедника, а проповедник, правая рука Христа, - личность почти мифическая. Живет он вдали от своих служителей - где-то в Канаде или в США. Через тайных послов влияет и на русских сектантов, и на польских, и на румынских, и на болгарских. Приказания его выполняются беспрекословно.
Дунай Иванович спокойно выдержал взгляд Уварова, сказал:
- Кто венчал, спрашиваешь?… Тот, кого избрал Христос. Тот, кто бывает всюду и нигде.
- Ишь ты!.. - бакенщик довольно улыбнулся.
Черепанов понял, что опасность миновала. По-видимому, он произнес подходящие слова. Вот, оказывается, в чем дело. Хитри, увиливай, недоговаривай, намекай, нагромождай великие премудрости, прячься за них - и ты завоюешь доверие самого недоверчивого «трясоголова» или «молчуна».
Черепанов сел за стол.
- Сысой, ты не очень гостеприимен! Где же твое угощение? Выкладывай!
Хозяин усмехнулся в прозрачную растрепанную бороду.
- Тише едешь, дальше будешь! Мы всю жизнь тихо едем. - Он сдвинул ногой доску в стене, достал - из неглубокого погребца бутылку водки, черную икру в стеклянной банке, малосольные огурцы в кувшине. - Угощайся, Иван… не знаю, как тебя по батюшке.
Черепанов взял бутылку, посмотрел сквозь нее на огонь лампы.
- Березовый сок, а не горькая. Хороша Маша, да не наша. Нельзя мне пить. Такая работа. А может, и тебе не положено?
- Положено! Мы сроду пьющие: дед пил, отец пил, и я пью с малолетства.
- Знаю! - Дунай Иванович засмеялся. - Вот так тихий ездок. Да разве она, русская водочка, позволяет человеку тихо жить?
- Позволяет! Она у меня выдрессированная. Наливай!
Действительно, выпил один за другим два стакана и не опьянел, не переменился: такой же тяжеловесный, рассудительный, осторожный и тихий.
Дунай Иванович поужинал, поднялся, вышел из-за стола, потянулся, зевнул, завистливо-тоскливо посмотрел на охапку сена, брошенную на дощатые нары.
- Хочу спать. Покараулишь?
- Постой!.. Мы не поговорили о самом главном деле… о плавнях.
- Утром поговорим.
- Я б хотел нынче.
- Хорошо, пожалуйста… Утром сообщи в Явор: прибыл, мол, благополучно, на днях выезжает к вам.
Уваров нетерпеливо отмахнулся.
- Это я сам знаю. Дальше… Как насчет плавней?
- Это потом. Завтра ночью я должен пробраться к дунайскому бензопроводу. Ты будешь помогать.
- Я?… Не взрывник же я, не ныряльщик.
- Ни взрывать, ни нырять тебе не придется.
- А как же?
- А вот так… - Черепанов достал из рюкзака портативное, для работы под водой, электроаккумуляторное сверло. - Нырну на дно Дуная в самом тихом месте, просверлю в бензопроводе отверстие, вставлю в него дуло вот этого баллона-пистолета, выстрелю, аккуратно зачеканю дырку… Этот баллончик-пистолет наполнен особой жидкостью. Ее достаточно для того, чтобы нейтрализовать тысячи и тысячи тонн авиационного бензина. Действует не сразу, в заданный срок. Если завтра впрысну эту жидкость в бензопровод, то реакция в хранилищах будет закончена в октябре. Самолет, заправленный таким бензином, дальше земли не улетит…
- Все ясно! - сказал Сысой. - Чем и как тебе помогать?
- Завтра на вечерней заре садись в лодку, бери меня и сети, плыви на дальние протоки. Оттуда до бензопровода рукой подать. Пока ты будешь рыбачить, я справлюсь со своим делом.
- Рискованно… Как я тебя спрячу? Не лодка у меня, а скорлупа.
- На буксире у тебя пойду. Под водой. В случае встречи твоей лодки с пограничным катером, незаметно исчезну, как рыба.
- А нельзя тебе самостоятельно действовать?
- Далеко до места работы. Против течения всю ночь проплывешь, измучаешься. Свежие силы надо сохранить.
- Рискованна для меня такая прогулка.
- Боишься?
- Я говорю… рискованна. Не хочу лишний раз мозолить глаза пограничникам. Верят они мне, но и проверяют. А насчет страха… - Сысой Уваров из-под насупленных бровей насмешливо-снисходительно посмотрел на ныряльщика. - Ничего я не боюсь.
- Не набивай себе цену, и так дорог! Пока человек живет, он всего боится. Я вот почти двадцать лет с жизнью и смертью в обнимку, а все равно бледнею и холодею, когда иду на дело.
- Тебе так и положено, а я… Заказан мне страх.
- Железный ты, что ли?
- Хоть и не железный, а ни пуле, ни огню, ни тюремному клопу, ни лагерной крысе не угрызть меня.
- Да?… Это ж почему?
- Потому… Тыщи лет живу на земле и еще тыщи лет буду жить.
- Вот как!.. Значит, ты с Адамом и Евой знаком? Был свидетелем всемирного потопа? Может быть, ты и живого Христа видел?
- Видал! - угрюмо, вызывающе ответил Сысой Уваров.
Дунай Иванович еле сдержался, чтобы не расхохотаться.
- Ну, коли так, тогда конечно… Значит, бессмертный? - осторожно прикоснулся к коленке Уварова, пощупал мускулы, ребра. - Из обыкновенного теста сделан, а износу нет. Вечный. Скажите пожалуйста!..
- Не смейся.
- Что ты, Сысой! Завидую. Восхищаюсь. Горжусь, что судьба столкнула меня с этаким чудо-человеком.
- Такое чудо всякому доступно.
- И даже мне?
- И тебе.
- А как к нему подступиться?
- Скоро сказка сказывается… Спи!
- Не скажешь?
- Спи, говорю! Во сне ответ получишь.
Уваров задул лампу, и в сырой, затхлой хижине наступила тишина.
Дунай Иванович затаился на нарах. Готов был ко всяким неожиданностям. Черт его знает, на что способен «бессмертный». Сжимая рукоятку пистолета, напряженно прислушивался, вглядывался в тот угол, где на старой овчине устроил себе постель Уваров. Там было тихо. «Плавни, плавни, - думал Черепанов, засыпая, - что там?… Спрашивать нельзя».
Утром первым поднялся хозяин. Умылся. Расчесал бороду и волосы деревянной, с редкими зубьями гребенкой. Растолкал гостя.
Черепанов открыл глаза, улыбнулся.
- Получил!..
- Что?
- Уже забыл?… Во сне ответ на свой вопрос получил: как быть бессмертным?
- Ты все шутишь. - Уваров насупился. - Не советую. Даром этакое не проходит.
- Так сам же говорил…
- Держи язык за зубами!.. Тишину, молчание соблюдай!.. Вот что я тебе говорил. Ладно! Оставляю тебя одного. На часок отлучусь. Провизию закуплю, на почту наведаюсь. Сиди в хате да в окно поглядывай. Ежели ненароком непрошеные гости на остров пожалуют, на чердаке схоронись.
