Георгий Савицкий - Штрафник-«охотник». Асы против асов
Вольф сразу же обратил внимание на их тактику, и по его спине пробежал холодок… Очень неприятный холодок: ведь такая дерзкая тактика была характерна для «охотников» Люфтваффе! Майор Вольф воевал на Кубани, но там русские применяли тактику массированного воздушного наступления. Там как раз знаменитый по обе стороны фронта ас Покрышкин и применил свой знаменитый строй «кубанская этажерка». А она как раз и была характерна для больших формаций самолетов — от эскадрильи и до истребительного полка.
А здесь всего восемь «Аэрокобр» валили немецкие бомбардировщики направо и налево! И пользовались при этом немецкой тактикой «Der flugjager Staffel» — «немецких охотников»… И, нужно сказать, они в этой тактике изрядно преуспели. Было необходимо вмешаться.
Сбросив подвесной топливный бак, — эх, не видать ему теперь премиальных[14], майор Вольф крутым боевым разворотом с большими перегрузками пошел в атаку.
— Zum Angriff! — В атаку! — Он двинул вперед рычаг командного прибора, который объединял функции сектора газа и регулятора угла атаки лопастей пропеллера. Это позволяло одним движением выбирать наиболее оптимальный режим работы мотора и «выбирать» всю мощность из предоставленной аэродинамики.
Вот в сетке коллиматорного прицела «Revi» мелькнул остроносый силуэт «Аэрокобры» — Вольф, оскалившись, нажал на гашетки. Зарокотала 20-миллиметровая пушка MG-151/20 и синхронные скорострельные пулеметы MG-17. Но быстрый русский истребитель успел выскользнуть из смертоносного захвата кольцевого строба прицела.
— Scheize! — Дерьмо! Zum Teufel! — К черту! — Только неимоверным усилием воли ему удалось взять себя в руки. Он продолжил воздушный бой. Русские явно превосходили немецких пилотов по инициативе в бою, и с этим уже, увы, ничего поделать было нельзя.
А позади разошедшихся ведущих скрестили огненные клинки пулеметно-пушечных трасс ведомые. Немецкий пилот, защищавший майора Вольфа, был юнцом из «Vogeljunge der Luftwaffe» — «птенцов Люфтваффе», но он прошел неплохую подготовку в Регенсбурге. Он не побоялся вступить в бой с «Аэрокоброй», но тут вмешался напарник Германа Вольфа. Молодому обер-лейтенанту не терпелось уйти со вторых ролей. И он, выполнив маневр на грани переносимой перегрузки, устремился за дерзкой «Аэрокоброй». Но тут ведомый русского летчика тоже вступил в бой и обрушил на обер-лейтенанта Юнге огневой залп. Но тот ушел виражом — и добрым словом помянул своего наставника и командира майора Вольфа. Тот всегда ставил маневренные и скоростные качества истребителя выше огневой мощи. К чему арсенал, если не сможешь зайти противнику в хвост и взять его на прицел?..
И хотя было выпущено более двух тысяч Bf-109F, уже через год их в боевых частях было едва шестнадцать процентов от общего состава, а остальные «Мессершмитты» были в большинстве своем представлены модификациями Bf-109G. А вот Герман Вольф и его напарник использовали более легкие и маневренные «Фридрихи». И пока это позволяло им вести результативные маневренные бои. Они были полностью уверены в своей технике.
Тем более что по максимальной скорости и скороподъемности «Аэрокобра» была на равных или даже превосходила практически любую из модификаций истребителей Люфтваффе. Стремительный русский истребитель отличался и очень хорошей аэродинамикой. Водяной и масляный радиаторы были установлены внутри крыла, а не в выступающих обтекателях. Охлаждающий же воздух поступал к ним через отверстия, расположенные в носке крыла. В результате внешние формы самолета получились очень плавными.
Но Карл Юнге усвоил науку воздушного боя. Теперь он дрался яростно, используя все маневры, которым успел научить его «Haarig Wolf» — Волк, заработавший свои седины в яростных воздушных боях с беспощадными большевистскими пилотами! Обер-лейтенант Юнге отработал педалями и ручкой управления, и земля с небом поменялись местами. Русский пилот был учеником аса, но и Карл Юнге тоже учился у прославленного «эксперта». Виражи сменялись бочками, а те — боевыми разворотами и «мертвыми петлями». Ревели на пределе сил моторы «кобры» и «Мессершмитта» 109F-4, а перегрузки туманили кровавым туманом взор пилотов. И вот на очередном вираже молодой обер-лейтенант подловил русского и ударил короткой, как учил мастер воздушного Герман Вольф, очередью. Удар пришелся в самое уязвимое место американского истребителя: по мотору, расположенному за кабиной летчика. Конечно, летчика поток 20-миллиметровых снарядов и пуль не «достал». К тому же, помимо двигателя, летчик «Аэрокобры» был защищен расположенной сзади бронеплитой, а в кабине была установлена бронеспинка с бронезаголовником. Но вот мотор жидкостного охлаждения «Аллисон-V-1710» гарантированно попал под обстрел. Во все стороны полетели обломки, куски обшивки и исковерканные детали американского двигателя жидкостного охлаждения. Из перебитых шлангов ударило масло, которое тут же вспыхнуло, оставляя чадный дымный след. «Кобру» повело влево, и под удар подставилась правая плоскость. Строчки пулевых попаданий прошили обшивку и повредили элерон. Русский истребитель начал неуправляемое вращение. И напоследок еще одна пулеметно-пушечная очередь Карла Юнге разнесла вдребезги хвостовое оперение. В итоге вся хвостовая часть «Аэрокобры» попросту отвалилась.
Чем тут же и воспользовался молодой русский пилот. Дело в том, что «Аэрокобра» имела коварный норов и сполна отплачивала своим пилотам за «неверность». Те, кто пытался выпрыгнуть из поврежденного истребителя, практически стопроцентно получали тяжелые ранения и переломы ног. Американские летчики уже через несколько недель полетов на «кобрах» говорили о том, что «выход» в воздухе из кабины через дверцу автомобильного типа — «рискованный бизнес». Множество советских летчиков пострадали при прыжках с парашютом из кабин «Аэрокобры» — стабилизатор самолета бил по телу прыгнувшего пилота. «Прелести» прыжка испытали даже такие опытные асы, как Николай Искрин и Борис Глинка. Глинке стабилизатором перебило обе ноги, и он уже не смог вернуться к летной работе. Парашют для летчика «Аэрокобры» в буквальном смысле оставался последним шансом — самолет покидали в самом крайнем случае. Но сейчас как раз и был такой случай.
Автомобильная дверь кабины «Аэрокобры» сорвалась с аварийных стопоров и отлетела в сторону, закрутившись в воздушном потоке. А вслед за ней на простор спасительного неба вырвалась и фигурка летчика. Вот его закрутило воздушным потоком, но русский пилот раскинул руки и ноги, стабилизировавшись, и раскрыл купол. Ярко-белый спасительный цветок шелка затрепетал на ветру.
А между тем брошенный и горящий истребитель переживал настоящую агонию. Крутящий момент от двигателя «Аллисон-V-1710» передавался на трехлопастный пропеллер через вал, проходящий сквозь кабину летчика и всю носовую часть фюзеляжа. При проектировании этого вала главной задачей было обеспечение его безотказной работы на всех режимах полета, и особенно при маневрировании с большими перегрузками. Так, расчет деформаций показал, что при выходе из пикирования изгиб носовой части фюзеляжа мог достигать 38 миллиметров, и это приводило к значительным деформациям. А сейчас, когда двигатель обреченной «кобры» был поврежден, передающий вал окончательно разбалансировался. Поскольку двигатель продолжал работать, что называется, «на последнем издыхании», нагрузки на вал усилились, и он сорвался с креплений. В итоге, едва большевистский пилот (счастливчик!) покинул «Аэрокобру», вал разнес кабину изнутри. Ствол мощной 37-миллиметровой пушки «Испано-Сюиза-M-4» тоже проходил через вал винта, и это имело самые печальные последствия. В стволе пушки, да и в отсеке боекомплекта еще оставались снаряды, а над пушкой находились два крупнокалиберных синхронных пулемета «Кольт-Браунинг»; от вибрации и механических повреждений все это взорвалось, и острый нос «Аэрокобры» просто-напросто раскрылся «розочкой»! После того изорванные дюралевые лохмотья рухнули на землю.
Ярко-зеленые русские трассеры ударили по обе стороны от угловатой кабины ведущего «Мессершмитта» Bf-109F-4. Герман Вольф выругался сквозь сведенные перегрузкой зубы и выполнил бочку с зависанием. Атаковавшая его «кобра» проскочила вперед, и он атаковал ее длинной очередью. Огненные трассы пришлись по левому крылу и левой части фюзеляжа. Пули повредили двигатель, и русский истребитель задымил и отвалил в сторону.
— Schöne Angriff! — Прекрасная атака! — воскликнул кто-то из новичков по рации.
— Nicht Rede! — Прекратить разговоры! — прикрикнул на них Герман Вольф. Вылет еще не закончен… Да и какая это, к черту, хорошая атака, если русские успели уже уничтожить более половины вверенных ему под охрану бомбардировщиков?!!
Теперь сам «Haarig Wolf» — «Седой Волк» был вынужден произнести эту позорную фразу:
— Wir mussen wieder front! — Мы должны убираться прочь!
