Рэйчел Ромеро - Кукольник из Кракова
– Я думала, звезда – это что-то вроде ожерелья, которые ты иногда надеваешь, – сказала Каролина. – На нем такая же звезда.
Рена покачала головой.
– Мне нравится мой могендовид. Раньше он был маминым. Но эти звезды другие. Если мы не будем их носить, немцы сделают нам что-то плохое, – сказала она. – Папа этого не говорил, но было видно, что он испуган. Он теперь часто выглядит испуганным и слишком устает, чтобы играть на скрипке.
Рена сложила руки на столе и, глубоко вздохнув, опустила на них голову.
Каролине хотелось заверить девочку, что все будет хорошо, но она не была в этом уверена. Она не знала, как все будет. И поэтому сказала:
– Мне так жаль… Я знаю, каково это, когда в доме становится скверно. Крысы ужасно вели себя с куклами, когда захватили нашу страну.
– Но кто-то должен был тебя спасти, – ответила Рена. – Иначе бы тебя здесь не было.
– Это сделал добрый ветер. Он принес меня сюда.
– Я бы хотела, чтобы добрый ветер унес меня, папу и всех наших соседей подальше от немцев, – вздохнула Рена. – Может быть, и господин Бжежик полетит с нами. Мы могли бы жить в стране, откуда прилетела жар-птица, и каждый день есть золотые яблоки.
Каролина знала, что она вошьет это желание в следующее платье, но кто же может его исполнить?
* * *Каролина продолжала читать учебник Рены по истории, даже когда девочка сама не хотела его читать, хотя теперь она знала, что не стоит верить каждой написанной букве. Она думала, что, может, законы побед в битвах есть где-то между строк, но никак не могла их найти. Часто победителя определяла удача, но Каролина никак не могла полагаться на призрачную надежду, что удача спасет Страну Кукол… или Польшу.
– Солдаты и генералы часто говорят о стратегиях и планах, но, похоже, никто толком не понимает, как выиграть войну, – сказала Каролина Кукольнику.
– В войне многое зависит от случая, – ответил он. – От того, кто находится в нужное время в нужном месте, а кто – нет.
– А как ты воевал? – спросила Каролина.
Она никогда не задала бы этот вопрос, если бы не чувствовала себя такой уставшей после учебников Рены. Кукольник не очень любил рассказывать истории о военных подвигах.
– Каждый день старался выжить, – тихо сказал он. – Бывают на войне времена, когда все, что тебе остается, – это выжить. Выжить… и защитить часть своего сердца от пуль и бомб. Потому что это та часть сердца, которая позволит жить дальше, когда война закончится.
Каролина, громко вздохнув, села.
– Я бы хотела победить, а не просто выжить.
– В предыдущей войне я тоже хотел быть, как принц Кракус или король Артур, – даже понимая, что это невозможно, я хотел прекратить войну, – сказал Кукольник. – Но если мне не удалось спасти всех, это не значит, что я не помог никому.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Каролина.
– Я потерял ногу, спасая жизнь другому человеку, – объяснил Кукольник. – И не жалею. Я его очень любил и не хотел, чтобы его убили. Даже спасти одного человека – это очень важно, Каролина. А ты можешь помочь Рене, если будешь ей близким другом. Тогда она не будет чувствовать такого страха и одиночества, какие пережили в прошлом мы с тобой.
Правда ли это? Помочь одной маленькой девочке казалось такой мелочью по сравнению с огромной бедой. Но Каролина хотела, чтобы Рена никогда не почувствовала себя так, как чувствовала она сама, пока не прилетела в Краков.
– Но зачем же я попала сюда, если не для того, чтобы найти способ победить крыс? – спросила Каролина.
– Хотелось бы мне это знать, – грустно ответил Кукольник. Он покачал головой, и стекла его очков, отразив лучи солнца, отбросили на стену магазина сотни маленьких радуг. – Прости меня. Может быть, я говорю тебе не то, что нужно.
А может быть, и нет.
Каролина вспомнила, что сказал Джозеф в тот день, когда они праздновали день рождения Рены: возможно, Кукольник не понимает более серьезного предназначения своего волшебства, но оно должно быть. Может, это касается и цели, с которой Каролина попала в Краков?
Могла ли у Догоды быть другая причина принести ее к Кукольнику?
* * *Каролина и Кукольник были не единственными, с кем проводила время Рена, приходя в магазин. Во время этих занятий у нее появился новый друг – серый мышонок, который жил в стене.
Однажды запах свежего хлеба, только что купленного Кукольником, и масла, которое он намазывал на ломтики, выманил мышонка из норки. Масло казалось немыслимой роскошью – или показалось бы, если бы Кукольник запросто не предложил Рене два бутерброда на завтрак. Даже если он и отправится сегодня спать голодным, по крайней мере девочка будет сыта. Трэмелы, как и все их соседи-евреи, получали гораздо меньшую пайку хлеба и остальных продуктов, и с приходом немцев их лица стали серыми, как пыль.
Едва Рена поднесла ломоть хлеба с маслом ко рту, как заметила краем глаза мышонка, крутившего розовым носиком.
– О! Он тоже здесь живет? – спросила девочка, показав на мышку.
Кукольник поднял голову от игрушечного слона, которому вставлял ногу.
– Не то чтобы я видел его раньше… Наверное, это новый работник магазина.
– Можно я его покормлю?
– Если ты его покормишь, он отсюда не уйдет, – хмуро сказала Каролина. – Не давай ему бутерброд.
– Но, кажется, это милый мышонок, – сказала Рена. – Ты так не думаешь, Каролина?
Каролина не могла заставить себя умиляться мышью. Уж слишком она была похожа на крысу, разве что по размеру была такой же, как сама Каролина.
– Фу, – сказала Каролина. – Не стоит давать ему еду.
– Каролина не слишком любит грызунов, – пояснил Кукольник. – Если хочешь, можешь дать мышонку крошку, Рена. Но, боюсь, я не смогу разрешить ему привести сюда друзей и родственников. Они начнут обгрызть деревянных лошадок и кукольные платья, и мне придется все переделывать.
Рена кивнула и сползла со стула. Она взяла двумя пальцами крошку хлеба, упавшую на стол, и осторожно подошла к мыши. Каролина подумала, что зверек испугается стука ее красных туфелек, но, когда Рена положила перед ним крошку, мышонок не двинулся с места.
– Иди сюда, Мыш. У нас с тобой будет одинаковый завтрак.
– Мыш? – спросила Каролина. – Ты хочешь назвать его Мыш?
– Но он и есть мышь, правда? – сказала Рена, глядя, как Мыш взял крошку в лапки. – Странно было бы дать ему человеческое имя.
– Наверное, – ответила Каролина. У нее самой было человеческое имя, но она все-таки гораздо ближе к людям, чем Мыш, хотя они и сделаны из разных материалов.
– Ты очень хорошо сделала, что покормила его, Рена. Я… – начал Кукольник, но его слова прервал раздавшийся с улицы грохот. Полки пошатнулись, и несколько игрушек упали на пол. Лошадки-качалки качнулись назад, словно пытаясь убежать от шума. А Мыш нырнул в дырочку в стене, забрав с собой завтрак.
– Что это было? – вскрикнула Каролина.
– Ничего хорошего, – откликнулся Кукольник.
Он взял свою стоявшую у стола палку и двинулся по комнате, подбирая упавшие игрушки. Их было так много, что, когда он подошел к окну, его руки были полны.
– Господи… – прошептал он.
– Что? Что там? – спросила Каролина.
Но Кукольник не ответил. Он бросил игрушки на ближайшую полку и вышел, предоставив двери возможность захлопнуться самой.
– Господин Бжежик! – позвала Рена и побежала за ним.
– Не бросайте меня! – закричала Каролина и замахала руками, чтобы напомнить о себе.
Девочка, вернувшись, схватила Каролину и, прижав ее к груди, ринулась за Кукольником на улицу.
Сначала Каролина не поняла, что вызвало переполох. Необычным была только толпа людей, быстро собиравшаяся там, где стоял высокий памятник поэту Адаму Мицкевичу. Точнее, с ужасом увидела она, где раньше стоял этот памятник.
Адама Мицкевича больше не было.
Но статую не унесло ветром – ее свалили. Господин Мицкевич лежал на мостовой, бронзовые голова и рука у него были отбиты. Вокруг постамента когда-то грандиозной статуи валялись несколько веревок – несомненно, с их помощью ее и свалили немецкие солдаты, которые теперь с гордостью смотрели на дело рук своих.
Кукольник направлялся прямо через площадь и, хотя Рена шла почти следом за ним, был слишком сосредоточен на статуе, чтобы заметить ее и Каролину. Он изо всех сил сжимал палку, но лицо его оставалось бесстрастным, будто он и сам был статуей.
Немецкий лейтенант ударом ноги со смехом послал руку статуи своему соседу. Казалось, все это, включая переименование, было забавной игрой. Кукольник отступил назад и сдавленным голосом прошептал:
– Варвары…
Стоявшая рядом старушка согласно кивнула и сжала губы, обернувшись к лежавшей статуе.
Зрелище было действительно варварским. Но каким бы ужасным оно ни было, Каролина не могла отделаться от впечатления, что все это очень похоже на то, как раньше мальчишки играли в футбол, гоняя по площади кусок льда или камень.
