KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » О войне » Александр Коноплин - Поединок над Пухотью

Александр Коноплин - Поединок над Пухотью

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Александр Коноплин, "Поединок над Пухотью" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Взглянуть на карту Стрекалов не мог. Учитывая это обстоятельство, он еще в землянке связистов запомнил весь первоначальный отрезок пути. В трех километрах от берега Пухоти на карте значилась деревня Березовка.

— Пойдешь на восток, — сказал Стрекалов, передавая Богданову компас, — село в километре или меньше. Два мы уже прошли. Если напорешься на немцев, уходи не к нам, а на север, к дороге. Там встретимся.

Глеб кивнул и пошел вперевалочку, слегка сутуля плечи.

Вернулся он довольно быстро. Стрекалов про себя отметил, что шел он почти бесшумно, не сбивал снег с ветвей, шел по своему следу и второго не делал…

— Нету деревни. Была, а теперь нету. Спалили.

Стрекалов не удивился.

— Давно спалили?

— Давно. Головни из-под снега торчат.

— Обследовал?

— Зачем? И так все ясно.

— А ну пошли!

Место, где была деревня, увидели еще издали — над молодым сосняком и кустарниками поднималась в небо похожая на облако дыма серая куща. В ней, как паучки, разбросаны черные точки — грачиные гнезда.

Не выходя из сосняка, несколько минут наблюдали, потом поднялись по угору к первым березкам. Здесь, возле торчащих из-под снега головешек, кончался след, оставленный Глебом.

Стрекалов метнул на него гневный взгляд.

— Эх ты, а еще старый вояка!

— Так все же ясно…

— Может, тебе ясно. А мне нет! Почему здесь пусто? Близко от передовой и пусто. — Стрекалов оглядел расстилавшуюся перед ним равнину. — Как на хорошем НП.

— Товарищ сержант, вроде след! — Зябликов стоял нагнувшись. Стрекалов тоже присел на корточки, накрылся плащ-палаткой, включил фонарик. Стали заметнее отпечатки сапог с подковками в виде рассеченного полумесяца. Прошли двое, У второго на сапогах не было подковок и каблуки сильно скошены внутрь. Первый, с подковками, след вел в деревню, другой — в противоположную сторону. Этот был совсем свежий.

— Ждите меня здесь, — приказал сержант, — если появится группа, ликвидируйте. Только постарайтесь без шума.

— Понятно, командир, — ответил за всех Глеб.

— А если один — пропустите.

— Зачем? Лучше уж и его…

— Делайте что приказано.

Он шел в деревню со странным чувством, будто где-то, когда-то все это он уже видел и что сейчас или через минуту произойдет то, что было два или три года назад. В памяти всплыло лицо старшины Очкаса. Отто Людвигович не любил многолюдных рейдов, предпочитая обходиться малым числом бойцов, зато подбирал их сам, и тут уж никто — ни командир роты, ни начальник разведки — не вмешивался: у Очкаса на людей было какое-то особенное чутье. Затем начиналась учеба. Задолго до выхода на задание каждый боец знал свои обязанности. Так, если надо было без лишних хлопот снять часового, вперед шел Стрекалов, если требовалось кинуть гранату в блиндаж, вызывался Костя Соболек. Были специалисты и по подслушиванию. Гибкий, как ящерица, и маленький, как подросток, Макс Крамер из немцев Поволжья мог подползти к траншеям или группе беседующих немцев, а потом так же незаметно уползти обратно. Имелись специалисты, для которых не составляло труда справиться в одиночку с пятью-шестью немцами. Весь взвод прекрасно стрелял из всех видов оружия, в том числе и трофейного. Если бойцы Очкаса не занимались тактикой, значит, стреляли где-нибудь в овраге, подальше от передовой. Даже проводя политзанятия, Очкас вдруг, прервав себя на полуслове, командовал «огонь!» и указывал цель — присевшую на куст ворону или мелькнувшего невдалеке зайца.

После каждого возвращения из поиска во взводе «случайно» задерживались трофейные пистолеты. Их тщательно прятали вплоть до очередного выхода в тыл врага или строжайшего приказа по полку: сдать все трофейное оружие. В тыл врага разведчикам полагалось идти почему-то только с отечественными автоматами.

Впрочем, как ни старалось начальство, взвод Очкаса каждый раз уходил в рейд вооруженным до зубов. В обстоятельствах необычных приевшаяся формулировка «не положено» для Отто Людвиговича не существовала.

Сейчас, ступая по узенькой, вертлявой тропочке в снегу, Стрекалов словно опять видел впереди себя в ночном сумраке широкую спину своего бывшего командира…

Как Сашка и предполагал, тропинка привела его к жилому помещению. Сперва слабо потянуло дымком, потом на белом снегу стали появляться желтые пятна. Возле двери одной из землянок снег был плотно утрамбован. Сашка свернул в сторону, обошел деревню кругом и, убедившись, что другого поста нет, вернулся к первой. Подобравшись к двери без шума, он рванул ее и распластался на земляном полу.

Никто не стрелял.

В землянке было довольно светло — над столом горела керосиновая лампа, дверь на улицу оставалась отворенной.

Решив, что в землянке никого нет, Стрекалов хотел уйти, но тут услышал в дальнем углу сонное бормотанье. Кто-то спал на печке. Сержант подошел ближе и увидел воротник шинели с нашивками СС. Пошарив в изголовье спящего, Стрекалов вынул «шмайссер».

— Разлегся, мерзавец! А ну, встать! Ауфштеен!

Храп прекратился, человек заворочался, засопел и грязно выругался — немецкие ругательства Сашка знал. Вскочив на лесенку, он ухватил немца за шиворот и сдернул с печи. Все еще думая, что с ним шутят, солдат разразился потоком ругательств, но быстро опомнился и рванул тесак из ножен. Ударом ноги разведчик выбил нож, заставил солдата подняться, повернул спиной, быстро обыскал. Немец был среднего роста, не слишком сильный и не очень храбрый. Пока Стрекалов шарил по его карманам, он что-то лопотал, пытаясь обернуться, и показывал рукой на горло. Из его лепета Стрекалов уловил только одно слово: «кранк». Немец был нездоров. Почему же его направили на пост одного? Где его напарник со стоптанными каблуками?

— Во ист дайн… — Стрекалов с трудом подбирал слова, помогая себе жестами и мимикой. — Дайн геноссе?

Брызгая слюной и выкатывая глаза, пожилой и давно не бритый солдат-эсэсовец пытался что-то растолковать высокому русскому парню. Ругаясь, он конвульсивно дергал шеей и связанными руками. В его ругани часто слышалось слово «рус», но Сашке показалось, что оно относилось не к нему, а к кому-то другому, который ушел и бросил больного человека одного…

Сержант заставил немца взобраться обратно на печку и даже подсадил его, а потом вставил в рот кляп и показал, что будет, если тот подаст голос. Немец закивал головой и послушно улегся. Стрекалов отошел в сторону, пригляделся. Все как будто оставалось на своих местах. Он встал за дверь.

Прошло не более десяти минут, когда на улице послышался скрип снега и чьи-то шаги. В землянку вошел штурмфюрер СС. Он был высок ростом и очень широк в плечах, поэтому входил согнувшись. На его левой щеке Стрекалов заметил крупную родинку. Вместо привычной каски на этом эсэсовце была фуражка с высокой тульей, на руках — кожаные перчатки.

Не то от испуга, не то из-за того, что кляп был засунут слишком далеко, немец на печке стонал и толкал ногами кирпичи. Штурмфюрер насторожился, подошел и сдернул с солдата шинель. И мгновенно отскочил в темноту. Однако в землянке было тихо. Офицер с минуту не шевелился, потом осторожно двинулся вдоль стены к двери. Стрекалов приготовился к драке. В этот момент снаружи снова послышались шаги и негромкое пение. Штурмфюрер скрылся за выступом печки. В землянку, гулко тарахтя сапогами, вошел малый лет двадцати с белесыми бровями и вздернутым носом на толстогубой глуповатой физиономии. Подойдя к столу, он стал вынимать из карманов яйца. Одно оказалось разбитым, и парень огорченно присвистнул. Следом за яйцами появились лук, вареная картошка и даже домашняя колбаса. Достав из внутреннего кармана немецкую флягу в чехле, парень придвинул ближе алюминиевую кружку, пустую консервную банку и налил в обе посудины.

— Гельмут, алее ферьтик[1] — иди жрать.

Лежавший на печи не ответил.

— Эк тебя скрутило, — сказал парень, садясь за стол. — Лихоманка, не иначе. — Луковица аппетитно захрустела у него на зубах. — От этой заразы самогон — наипервейшее средство. А как же! Ну как, идешь? Э, да ты все одно по-нашему не понимаешь. — Он налил кружку до половины, выпил, сунул в рот картофелину и некоторое время жевал ее, устремив глаза в угол землянки. — Хворому тут труба. Какой с тебя вояка! Одна обуза. Пришибут свои, помяни мое слово… — Он выпил еще, закусил сырым яйцом. — Все вы тут пропадете. Зажали вас, как того хряка! — Он пьяно хихикнул и покрутил головой. — Теперича не удерете, пымают! И чего я с вами связался? Сидел бы в деревне, водку пил, солдаток щупал…

Штурмфюрер вышел из своего угла и неслышно приблизился к полицаю сзади. Тот продолжал жевать, но вот он почувствовал за своей спиной человека и обернулся. Увидев штурмфюрера, полицай поднялся, вытянул руки по швам.

— Кто старший поста? — спросил офицер по-русски.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*