Михаил Рывкин - Хроника страшных дней. Трагедия Витебского гетто
На следующий день, 25 июля, по городу были расклеены объявления немецкого командования. В них сообщалось, что 300 евреев расстреляны за поджоги, учиненные ими в городе во время вступления в него немцев[25].
Немцы хорошо знали, что евреи не имели к этому никакого отношения, но им нужно было провести массовую карательную акцию и заодно показать населению, кто его враг.
Старая истина: чем наглее ложь, тем она кажется правдоподобнее. В городе были люди, которые поверили, что казнены поджигатели, в том числе и их домов. Люди не знали, что немцы действовали по строго разработанным в Берлине предписаниям, которые гласили, что вначале необходимо уничтожить ту часть еврейского населения, которая способна оказать сопротивление: юношей и мужчин.
* * *25 июля генерал для особых поручений Мюллер при Главном штабе сухопутных сил направил всем командующим тыловых армейских областей «Обращение с неприятельскими и гражданскими лицами и русскими военнопленными». В этом документе штаб предупреждал о недопустимости «снисходительности и мягкости» по отношению к деятельности «представителей еврейско-большевистской системы» и указывал на то, что «всякого рода нападения (на немецких солдат. — Авт.)… нанесения материального ущерба и даже попытки такого рода следует беспощадно пресекать при помощи оружия, вплоть до полного уничтожения врага».
* * *В этот же день, 25 июля, полевой комендант Витебска издал приказ, по которому все евреи должны были переселиться на правый берег Западной Двины в район бывшего Клуба металлистов[26]. С собой было разрешено брать ручную кладь, по одному узелку. Переселиться необходимо было до 27 июля. Тех, кто находился в пунктах сбора на правобережье Западной Двины, под охраной отправили в район Клуба металлистов. Проживавших на левом берегу заставили переправляться через Западную Двину. Довоенные мосты были разрушены советскими войсками при отступлении. Немцы навели узкий понтонный мост, который соединил улицу Толстого и набережную в районе Клуба металлистов. Часть людей успела переправиться по нему. Большой поток перекрыл движение транспорта по этому мосту, и немцы закрыли его для евреев. Некоторая часть людей сумела перебраться через Западную Двину вброд. Лето 1941 года было особенно жарким и засушливым. Река обмелела настолько, что человек среднего роста мог перейти ее в нескольких местах. Об этом нам рассказывал А. А. Ромашевский, дом которого находился буквально в двух десятках метров от берега на улице Бакунина (бывшая Успенская набережная). Он видел, как еврейские семьи, отыскивая обмелевшие места, переходили на правый берег к Клубу металлистов. Маленьких детей и свои пожитки они несли на поднятых руках.
* * *Пожалуй, никогда раньше берег Западной Двины в районе Успенской горки не видел такого скопления людей. Немцы ходили среди собравшихся, выбирали молодых девушек, уводили их и насиловали. Солдаты отнимали у людей понравившиеся им вещи. Одну пожилую женщину фашисты привязали к лодке и таскали по воде до тех пор, пока она не захлебнулась.
Страшные, жуткие истории рассказывали очевидцы тех событий. Вот свидетельские показания, которые были даны следователям НКВД для ЧГК[27] сразу же после освобождения Витебска.
В. Д. Орлова: «Когда лодки с людьми отъезжали от берега, немцы, которые командовали переправой, начинали лодки раскачивать, и лодки переворачивались вверх дном. Сидящее в лодках еврейское население разных возрастов бросалось в воду. Физически более выносливые выплывали, а слабосильные, особенно старики, женщины с грудными детьми погибали. Выплывающих евреев немцы били веслами по голове с целью их потопления. Я сама видела, как немцы в момент переправы еврейского населения через реку связали несколько евреев веревкой во весь рост и связанных бросили в реку. Они утонули. Подобное повторялось несколько раз».
Потехи ради гитлеровцы заставляли беззащитных людей переправляться на бревнах.
Петр Кузьмич Бабочкин: «Я являюсь свидетелем того, как еврейское население переправляли через Двину от Куйбышева переулка к Клубу металлистов. На сколоченных двух бревнах плыли люди. Посреди реки немцы, ехавшие рядом на лодках, топили бревна, и люди падали в реку и тонули. Кто пытался выплыть, того в реке добивали веслами. Я сам в то время стоял на берегу и наблюдал происходящее».
«Таким способом, — рассказывал Гавриил Петрович Оберенко, — немцы уничтожили около 2000 евреев — детей, стариков, женщин. Остальная часть еврейского населения, примерно 13000 человек, были помещены в лагерь, построенный на берегу реки у здания бывшего Клуба металлистов».
* * *Немало людей погибло в те дни, переправляясь через Западную Двину, но многие сумели выбраться на правый берег. Здесь уместно привести отрывок из письма Матвея Железняка: «Вся река от нас до самого моста была полна трупами. Вода была красной от крови, был такой крик и плач, что волосы становились дыбом. Эта картина не забудется никогда… Многие переплывали реку, однако на берегу их перехватывали и убивали»[28].
Гитлеровцы, стоявшие на противоположном берегу — на Успенской горке, смотрели в бинокли на эту трагедию, кричали: «Juden kaputt! Alle kaputt!» «Евреям конец! Всем конец!» и хлопали в ладоши. Другие солдаты развлекались тем, что стреляли по лодкам.
* * *О кровавом побоище, устроенном гитлеровцами при переправе евреев через Западную Двину, докладывал в упомянутом рапорте А. В. Машканов: «Всех евреев стали собирать в Клуб металлистов. Население рассказывает, что насадят полную лодку евреев и заставляют ехать по реке, а сами купаются. Когда лодка доезжает до середины реки, ее опрокидывают и топят всех…».
Известны фамилии нескольких лодочников, которых немцы использовали для «переправы» евреев. Это Сергей Тихонов, до войны сотрудник пединститута, и некто Богданов, живший около бывшего здания НКВД. Перевозили они евреев не бесплатно, а за одну принудительную поездку брали с каждого от 3 до 5 рублей.
С. Я. Сарак вспоминала, что евреев, которые добровольно не приходили в гетто, немцы и полицаи ловили и приводили туда. «Например, Шапиро с нашей улицы. Жена его на юг уехала и детей ему оставила, двойня у него была. Их нашли где-то в трущобе и привезли в гетто. Их привезли, и Шапиро пришел сам».
Вначале евреи еще могли выходить из гетто в город в поисках продовольствия. Они рисковали быть схваченными во время облавы, но голод гнал их в дорогу. В городе было все-таки несколько лучше: работающие получали 300 граммов хлеба пополам со свеклой.
* * *Моисей Ефимович и Анна Вениаминовна Зарецкие со своими сыновьями — девятиклассником Зеликом и пятиклассником Юрой — ушли из Витебска 9 июля 1941 года. Пошли на Смоленск, надеясь оттуда эвакуироваться в тыл, но около города Демидова попали в окружение. Пришлось вернуться обратно.
В Витебск они пришли 18 июля, пошли в свой дом в Кропоткинском переулке, но там стояли лишь обгорелые стены. Несколько дней Зарецкие ютились где придется. 24 июля во время облавы немцы схватили Зелика и расстреляли вместе с теми тремястами евреями, которых потом обвинили в поджоге города.
«Поскольку дом наш сгорел и жить нам негде было, — вспоминает Юрий Моисеевич Зарецкий, — как только вывесили приказ о сборе всех евреев в районе Клуба металлистов, мы в тот же день перешли мост. (Он еще был открыт для прохода, это на следующий день людей заставили переправляться на лодках. — Авт.) и поселились недалеко от гетто в подполье сгоревшего дома.
На Марковщине (юго-западный район Витебска. — Авт.) была маслобойня. Во дворе маслобойни лежала большая куча старой подгоревшей сои. Я пошел с мальчишками и собрал полмешка. Таких, как мы, было много, и за несколько дней от старой сои и следа не осталось.
Я был похож на русского мальчика, или, вернее сказать, на лице у меня не было «написано», что я еврей. А значит, первый попавшийся немец не схватит и не расстреляет меня или не потащит в гетто. Я решил воспользоваться этим. Выбирался из подвалов и уходил в город, чтобы где-нибудь что-нибудь обменять или выпросить. Тем мы и жили. Родители из подвала не выходили. Все время шли облавы. Полицаи обшаривали все развалины, пустующие дома и сараи, даже канализационные люки — искали евреев. Кого находили, избивали до полусмерти. Однажды я видел, как в гетто вели бухгалтера Либермана, он был уже пожилой человек. Его избили так, что вместо лица было кровавое месиво.
Во время одной из облав полицаи зашли в подвал, обнаружили нас и дубинками погнали в гетто.
…Нижние этажи коробок сгоревших домов, выходивших на улицу, были затянуты колючей проволокой. Вдоль ограды ходили полицаи и стреляли по всем, кто пытался выбраться из гетто.
