Митри Кибек - Герои без вести не пропадают
— Каким образом? Не будете же вы меня возить с собой до конца войны?
— Я переправлю вас через линию фронта.
— Как? — удивился Грюгер.
— Так же, как я сам переправился сюда.
Это произвело на пленного полковника соответствующее впечатление.
— Скажите, что я конкретно должен сделать?
— Напишите на мое имя письмо и расскажите самым подробным образом все, что вам известно о планах немец кого командования. Если выяснится, что вы располагаете ценными сведениями, которые могут понадобиться командованию Красной Армии, я сделаю все, чтобы вы сами сообщили им там, за линией фронта.
— А если вы сочтете мои сведения недостаточно ценными или ложными? глядя Турханову в глаза, спросил Грюгер.
— Думаю, вы сами догадываетесь, что будет в последнем случае.
Немец опустил голову. Он понял, что обмануть этого полковника невозможно, а не принять его предложения — значит подписать себе приговор. Оставалось одно — заинтересовать командование красных. «Может быть, они в самом деле захотят выслушать меня. Тогда я спасен», — решил он:
— Хорошо, я напишу. Дайте мне бумагу, — попросил он.
— Спешить не будем, — предупредил Турханов. — Пока ответьте устно на следующие вопросы, — и он достал из портфеля телеграмму обергруппенфюрера СС Эрдмана.
Глава двенадцатая
Железнодорожная станция «X» находилась в пятнадцати километрах от партизанской базы.
Исходное положение решили занять в заброшенном хуторе в двух километрах от станции. Места эти хорошо знал Зильберман — в этом хуторе он скрывался от полиции перед поступлением в партизанский отряд. Решили взять его в качестве проводника, на что он охотно согласился. С наступлением вечера тронулись в путь. Впереди на легковой машине ехали трое: Кальтенберг в мундире Грюгера, Яничек и Турханов, исполнявшие роли его шофера и телохранителя. Остальные семь человек, тоже переодетые в немецкую форму, ехали сзади на вездеходе. По пути они дважды встретились с небольшими автоколоннами противника, но никто на них не обратил внимания. Поэтому, когда в третий раз попался одинокий грузовик, Кальтенберг смело остановил его и попросил офицера, сидевшего рядом с шофером, поделиться горючим. Тот не стал возражать, и двадцать литров бензина тут же перекачали из бака грузовика в бензобак легковой машины. Пока шоферы занимались этим, Конрад успел рассказать новому «приятелю» довольно сомнительный анекдот о Геббельсе. Хотя тот покатился со смеху, Турханов потом выговорил Кальтенбергу за ненужный риск.
События дня убедили Турханова, что партизан нельзя упрекнуть в отсутствии смелости и отваги — наоборот, их надо было удерживать от необдуманных, рискованных действий, всячески прививать чувство ответственности и самодисциплины.
На станции «X» творилось что-то неладное. Стоило прибыть товарному поезду, как тут же машинист требовал несколько часов для устранения каких-то неисправностей в машине. Правда, хозяйство дороги давно находилось в плачевном состоянии и частая порча паровозов, казалось, никого не должна была удивлять, но начальник станции пан Бродзиловский нервничал. «Проходят же они через другие станции, а у меня останавливаются. Ох, чует мое сердце, добром это не кончится», — думал он, с тоской глядя в окно. Свободных путей становилось все меньше и меньше.
Вот два паровоза, пыхтя и шипя, притащили тяжелый состав с цистернами, в которых было несколько сот тонн авиационного бензина. Просмотрев документы, пан Бродзиловский ужаснулся: «Не дай бог, опять налетит авиация! Всех заживо сожжет!»
Как раз в это время к переднему локомотиву подошел смазчик.
— Вечер добрый, пане машинист! — сказал он, приподнимая грязной рукой форменную фуражку. — С праздником вас!
— Добрый вечер, пане смазчик! — ответил машинист. — Вас тоже с праздником. Как вы думаете, гости будут сегодня?
— Должны быть. Сообщают, что выехали. К встрече мы уже подготовились, сказал смазчик и тихо добавил:
— Сбор у пана Ярошевского. Выпустите пар и идите туда.
С противоположной стороны к станции подошел эшелон с военнопленными.
О прибытии этих двух последних составов с бензином и военнопленными начальник станции поставил в известность военного коменданта.
— Эшелону с горючим откройте зеленую улицу, а состав с военнопленными поставьте на десятый путь! — распорядился тот.
Пан Бродзиловский и сам хотел сделать так, но стрелочник почему-то загнал бензоцистерны в тупик. Это выяснилось только через полчаса.
— Паршивые собаки! — рассвирепел военный комендант. — Вы продались русским! Вас всех надо повесить! Если стрелочник не знает своих обязанностей, идите станьте сами на его место! Последний раз предупреждаю: чтобы через пять минут состав с горючим покинул станцию!
Пан Бродзиловский решил навести порядок и выбежал на перрон. К его удивлению, там не было ни души. «Что за черт! — встревожился он. — Куда они запропастились?»
Вдруг тревожно завыли сирены. Начальник станции понял, что с распоряжением опоздал. «Теперь порядок наведут русские… Через несколько минут все взлетим на воздух».
Он видел, как проводники, кондукторы и охранники побежали в сторону бомбоубежища. Неожиданно сирены замолкли, но тут же послышался мощный гул моторов. Он быстро приближался. Заметив возле эшелона с военнопленными какое-то движение, пан Бродзиловский бросился туда. Оказывается, кто-то открывал двери вагонов.
— Вы сошли с ума! — закричал начальник станции. — Перестаньте сейчас же! Закройте!
Но неизвестный юркнул под вагон. Пан Бродзиловский принялся сам закрывать двери. В ту же секунду раздался свисток паровоза, и поезд тронулся.
Тем временем самолеты приближались с бешеной быстротой. Оставаться на станции было бессмысленно, и пан Бродзиловский побежал к будке стрелочника.
— Иезус Мария! Спасите нас! Не дайте большевикам уничтожить станцию! молился он.
Но бог не внял его мольбе. Одна за другой в воздух взвились осветительные ракеты. Тут же со страшным воем полетели бомбы. Одна из них угодила в здание вокзала, другие разорвались среди вагонов. Вспыхнули три цистерны с бензином. Стало светло как днем. А бомбы все падали, пожар разгорался все сильнее, мощные взрывы сотрясали воздух. Огонь перекинулся с цистерн на соседние составы, а потом на пакгаузы. Скоро горело уже все, что только могло гореть.
Сделав свое дело, самолеты улетели на восток. В будку стрелочника начали собираться железнодорожные служащие.
— Ну, как там? — со страхом спрашивал пан Бродзиловский.
— Здание вокзала превратилось в руины, — доложил телеграфист.
— На месте водокачки образовалось озеро, — сообщил механик насосной станции.
— Мы остались без средств связи, все пути разрушены, — прохрипел дежурный по станции.
— Велики ли жертвы? — спросил потрясенный пан Бродзиловский.
— К счастью, не велики. Из-под развалин извлекли трупы военного коменданта и его помощника. Кроме того, убито три немецких солдата, охранявших склады. Среди поляков жертв нет, — отрапортовал дежурный по станции.
— Значит, вы все попрятались как крысы? Вы вот, на пример, пан Пустелак? Почему вы во время тревоги покинули пост? Разве не знаете устав? обратился начальник станции к механику насоса.
— А что толку? — развел тот руками. — Швабы не покинули свои посты, так их бог призвал к себе. Я хочу еще пожить…
Все засмеялись.
— И правда, пан Бродзиловский, подумайте сами: немцы погибают за своего фюрера, а нам за кого?
— Вы мне эти разговорчики бросьте! — угрожающе поднял палец начальник станции. — Лучше подумайте, что будем отвечать, если гестаповцы спросят о ракетах.
— О каких ракетах?
— О тех, что указали русским летчикам дорогу к нашей станции.
— Я не видел никаких ракет, — сказал один.
— Знать не знаю о ракетах, — добавил другой.
— Пан Бродзиловский, вы ошиблись. Русские при выходе на цель всегда выпускают осветительные ракеты, — вмешался дежурный.
— Может быть, — согласился начальник станции. — Значит, договорились? Никаких ракет мы не видали!
Никто не стал возражать. В это время в будку ворвался человек в форме офицера словацкой армии.
— Проклятые свиньи! — заревел он басом. — Все вы — московские агенты. Где мой эшелон?
Начальник станции встал во весь рост и, смерив вошедшего презрительным взглядом, спокойно спросил:
— С кем имею честь разговаривать?
— Надпоручик Майоров, — представился словак. — Начальник охраны эшелона военнопленных. Скажите, где мой эшелон?
— Вы его охраняли, вы и должны знать, где он, — ответил начальник станции, явно издеваясь над незадачливым офицером. — Мы вас приняли, поставили, как было указано господином военным комендантом. Ищите его там, в тупике.
