Герман Вук - Бунт на «Кайне»
— Добрый день, папа!
Доктор Кейт открыл глаза, сердечно поздоровался с сыном.
— А где мама?
— На собрании учредителей в музее. Несколько пациентов рассердились на меня за то, что я отменил прием, Вилли, но я приехал.
— Спасибо, папа. Как твой палец?
— По-прежнему… Слушай, это неплохой корабль, Ферналд…
— Давай пройдемся. Я тебе все покажу.
— Нет. Лучше посидим и поговорим. Что тут у вас такое?
Вилли рассказал о назначении алфавитных флагов, свисающих с потолка, назвал элементы массивного якоря, стоящего в углу, объяснил принцип действия пятидюймовки, украшавшей середину вестибюля. Доктор Кейт улыбался и кивал.
— Ты быстро учишься.
— Это всего лишь слова, папа. Боюсь, на корабле я растеряюсь.
— Только поначалу. Как идут дела?
Вилли помялся. В общем-то, он обрадовался случаю поделиться своими неурядицами с отцом, а не с матерью. Он не знал, как та воспримет происшедшее с ним. А так они могли поговорить как мужчина с мужчиной. Он коротко обрисовал ситуацию, лишь мельком упомянув Мэй. Доктор Кейт раскурил сигару, не отрывая глаз от лица сына, словно оно говорило ему больше, чем слова.
— Тяжелое у тебя положение.
— Довольно-таки.
— Ты думаешь, что выплывешь?
— Если у меня сильная воля, то да. Я всегда думал, что упорства мне не занимать. Теперь я не уверен, так ли это. И мне даже интересно.
— Ты действительно хочешь стать морским офицером?
— Думаю, что да. Я, конечно, не считаю себя новым Джоном Пол Джонсом[5], но мне не хотелось бы вылететь отсюда по собственной глупости.
— Мама говорила тебе о дяде Ллойде?
— А что с ним?
— Его партнер получил сейчас звание полковника. В армейской службе информации. Ллойд уверен, что они могут перевести тебя из училища и добиться того, чтобы ты стал армейским офицером. Твоя мать сейчас хлопочет об этом.
— Я ничего не знаю.
— Все выяснится в конце недели. Мама в своем репертуаре. Хочет довести дело до конца и преподнести тебе на блюдечке.
Вилли глянул в окно. Курсанты гуляли на солнышке перед зданием училища.
— Смогу ли я получить офицерское звание в армии, если меня отчислят?
— Я думаю, это не важно. Даже ускорит дело.
— У меня есть к тебе просьба, папа.
— Да?
— Скажи маме, как можно мягче, чтобы она ни о чем не просила дядю Ллойда.
— Не стоит спешить.
— Я так хочу, папа.
— Пусть это останется резервным вариантом.
— Нет, не нужно.
— А если тебя отчислят на следующей неделе? Грязный воротничок, и ты за воротами, Вилли.
— Если меня отчислят, я буду воевать матросом. — Об этом он еще не думал, но слова сами сорвались с языка.
Бухнул гонг. Доктор Кейт огляделся. Другие посетители двинулись к двери. Он тяжело поднялся, опираясь на трость. Вилли даже испугался.
— Что-то ты не в очень хорошей форме.
— Я живу, — рассмеялся доктор. Он взял Вилли за руку, но не оперся на нее, а просто держал, пока они шли к выходу. — Ну, прощаюсь с узником Ферналда. Я постараюсь подготовить твою мать к этому известию.
— Она сможет приезжать сюда, я буду рад ее видеть.
— Не могу не отметить, что твоя преданность флоту удивляет меня.
— Дело не в преданности. Если хочешь знать, многое из того, что я учу, кажется мне белибердой. Правила, жаргон — это же смешно. Я в ужасе от мысли о том, что люди проводят всю жизнь в этом нереальном мире. Раньше я думал, что этим отличается армия, но теперь убедился, что флот ничем не лучше. Мне все равно. Я выбрал флот. И увижу эту глупую войну с борта корабля.
— Тебе нужны деньги?
Вилли печально рассмеялся.
— Сигареты здесь дешевы. Без налога на табак.
— До свидания, Вилли. — Доктор Кейт задержал руку Вилли в своей чуть дольше, чем следовало. — Многое из того, что ты сказал о флоте, скорее всего, правда. Но я хотел бы стать одним из твоих соседей по комнате.
Вилли улыбнулся.
— Я был бы рад такому соседу. Но ты принесешь больше пользы в Манхассете.
— Я приучаю себя к этой мысли. До свидания.
Глядя на удаляющуюся прихрамывающую фигуру, Вилли думал о том, что до войны ему следовало чаще общаться с отцом.
В последующие недели Мэй часто приходила к нему, веселая и полная раскаяния. Тактично выяснив, когда должна приехать мать Вилли, она в эти дни не показывалась. Дважды Вилли видел, как она входила в Ферналд, когда он разговаривал с матерью, и тут же исчезала, махнув рукой на прощание. В феврале ее визиты стали реже, она поступила в Хантер-Колледж и иногда занималась во второй половине дня. Но она пропускала лекции, чтобы увидеться с ним. Вилли смущало ее возвращение к учебе, но Мэй лишь смеялась над ним.
— Не волнуйся, дорогой, с прошлым покончено. Я делаю это не ради тебя, но по своей воле. Благодаря тебе я решила, что не должна оставаться на всю жизнь необразованной канарейкой.
Вилли стремился к тому, чтобы укрепить свое шаткое положение высокими оценками и постепенно выдвинулся в лучшие ученики. Сначала он вознамерился стать первым на курсе, но скоро понял, что это ему не по силам. Курсант Тобит, с высоким лбом, размеренной, спокойной речью, впитывающий знания, как губка, далеко обошел всех остальных. Следом за ним еще три выдающихся ума. Вилли не мог конкурировать с их фотографической памятью. Он с этим смирился и перестал страдать, получая не самые высокие оценки. В итоге Вилли не опускался ниже двадцать третьего места и не поднимался выше восемнадцатого.
Его неравная борьба с судьбой получила известность. Курсанты и даже энсины любили рассказывать своим подружкам о несчастном бедолаге с сорока восемью штрафными баллами. Огласка сослужила Вилли добрую службу. Ни один энсин, даже педантичный Брэйн, не хотел взять на себя роль палача. Однажды Экрс зашел в комнату во время самоподготовки и увидел, что Вилли спит, уронив голову на стол. Это нарушение оценивалось в восемь штрафных баллов. Вилли дрожал весь день, но Экрс взял грех на душу.
Миссис Кейт пришла в ярость, узнав о случившемся, и искренне жалела сына. Несколько раз она пыталась уговорить его принять предложение дяди Ллойда и уйти в армию, но в конце концов сдалась, увидев, что Вилли близок к победе и безмерно этому рад.
В последние недели. Вилли несколько сдал, отчасти от усталости, отчасти, убедившись в том, что худшее уже позади. Когда вывесили окончательные оценки, за четыре дня до выпуска из училища, он откатился на тридцать первое место.
В тот же день на доске объявлений появился сенсационный документ: перечень видов служб, открытых для выпускников Ферналда. Когда курсанты разошлись по комнатам после утренних занятий, они нашли на койках незаполненные бланки. От каждого требовалось перечислить три наиболее предпочтительных вида службы и обоснование первого выбора.
Никто не знал, как скажутся эти ответы на фактическом решении командования. Ходили слухи, что, четко обосновав свой выбор, можно получить соответствующее назначение. Говорили также, что это ничего не значащая бумажка. Пессимисты утверждали, что она предназначена лишь для того, чтобы выявить тех, кто хочет избежать излишнего риска, и сунуть их в самое пекло. Некоторые советовали соглашаться на самое опасное дело, другие — выразить сокровенное желание. К таким, как Вилли, владеющим слогом, обращались с просьбой написать аргументированное обоснование выбора. Бывший журналист по фамилии Мак Качион заработал кругленькую сумму, беря с каждого по пять долларов.
Кифер сразу же выбрал штабную службу на Тихом океане, сказав: «Это для меня. Буду лежать на Гавайях в окружении медсестричек, да изредка бегать к адмиралу с депешей». Две оставшиеся строки он оставил незаполненными. Кеггс маялся над пустым листком более часа, прежде чем решился взяться за ручку. Его первым выбором стала служба обезвреживания мин, всеобщий кошмар, которого не решился указать в бланке ни один курсант. Во второй строке он написал «Подводные лодки», в третьей, маленькими буквами, «Береговая охрана, Атлантический океан», куда и хотел попасть.
Вилли при заполнении бланка преследовал только одну цель: не уезжать от Мэй. Поэтому в первую строку он внес «Штабную службу, Атлантический океан», резонно предположив, что в этом случае останется на Восточном побережье, а может и в Нью-Йорке. Далее он написал «Большие корабли, Атлантический океан» (большие корабли много времени проводили в порту) и, наконец, «Подводные лодки, Тихий океан», показывая свою бесшабашность. На десятом этаже многие последовали примеру Вилли, посчитав, что смелость лучше всего выказывать в третьем пункте. Заполняя бланк, Вилли полагал, что постиг тайны кадровой политики военно-морского ведомства. Сначала он хотел попроситься в училище офицеров связи с пятимесячным курсом обучения в Аннаполисе. Его окончил брат Кифера, Том. Но Вилли казалось, что в прямой просьбе, да еще связанной с чуть ли не полугодичным пребыванием на берегу, ему откажут. Тома Кифера отправили в Аннаполис после того, как он выразил желание служить на авианосце. Узнав об этом, Вилли решил не упоминать об училище связистов.
