Герман Вук - Бунт на «Кайне»
— Стой! Кто идет!
Вилли отдал честь часовому, широкоплечему курсанту с желтой повязкой на рукаве. В нескольких футах от двери за столом сидел энсин и проверял контрольные работы.
— Курсант Виллис Севард Кейт, из Ферналда, по официальному делу.
— Какому именно?
— Розыск потерянной инвентаризационной карточки на ружье.
Часовой проглядел висящий рядом с ним список.
— Вы здесь не записаны, Кейт.
— Я пришел сразу же после парада. Извините.
— Покажите пропуск.
Ловушка захлопнулась. Вилли проклял флотскую скрупулезность. Он достал бумажник и показал часовому фотографию Мэй Уинн, улыбающуюся и машущую рукой с карусельной лошадки.
— Все из-за нее, дружище, — прошептал он. — От вас зависит, отчислят меня или нет.
Глаза часового изумленно раскрылись. Стрельнув взглядом на энсина, он отдал честь.
— Проходите, Кейт.
— Есть, сэр. — Вилли отдал честь и вырвался на солнечный свет сквозь единственную брешь, которую не могли закрыть никакие уставы: солидарность замордованных нижних чинов.
В Ферналд он мог попасть тремя путями: через плац, у всех на виду, по улицам, где его мог остановить патруль, и по усыпанной гравием дорожке вдоль плаца, проходящей мимо библиотеки. Вилли выбрал дорожку и скоро оказался среди курсантов Ферналда, собиравших складные стулья, на которых сидела адмиральская свита во время парада. Он подумал, а не смешаться ли ему с ними, но они были в рабочих робах и бросали на него испуганные взгляды, значения которых Вилли не понял. И поспешил дальше. Дорожка вела прямо в Ферналд.
— Курсант Кейт, если не ошибаюсь?
Вилли в ужасе обернулся. Энсин Брэйн, скрытый гранитной колонной у входа в библиотеку, сидел на складном желтом стуле и курил. Затем бросил сигарету на землю, растоптал носком и встал.
— Объясните, курсант Кейт, почему вы находитесь вне вашей комнаты, одеты не по форме и болтаетесь по территории во время занятий?
Сердце Вилли упало.
— Мне нечего сказать, сэр.
— «Нечего сказать, сэр». Прекрасный ответ, курсант Кейт. Абсолютно ясный, но совершенно неприемлемый. — Энсин Брэйн улыбался, как изголодавшийся путник, увидевший куриную ножку. — Курсант Ауэрбах, возьмите командование на себя.
— Есть, сэр.
— А вы пойдете со мной, курсант Кейт.
— Есть, сэр.
В сопровождении энсина Брэйна Вилли без помех вошел в Ферналд-Холл. Они направились к столу дежурного офицера, энсина Экрса. Курсант, стоящий на шканцах, неодобрительно взглянул на Вилли. Слух о штрафных баллах последнего уже разошелся по училищу. А тут новое, ужасное прегрешение. Такое курсанты не хотели видеть и в страшном сне.
— Святая корова, — поднимаясь, воскликнул энсин Экрс. — Неужели опять Кейт?
— Он самый, — кивнул энсин Брэйн. — Наш эталон воинской выучки. Одет не по форме, находился вне училища без увольнительной, использовал время для самоподготовки не по назначению. Объяснений нет.
— Это конец, — выдохнул Экрс.
— Несомненно. Мне его жаль, но не заметить Кейта я не мог.
— Разумеется, — Экрс с любопытством и не без жалости оглядел Вилли. — Вам не нравится морская служба, Кейт?
— Очень нравится, сэр. Просто мне не везет, сэр.
Экрс приподнял фуражку, почесал затылок, с сомнением посмотрел на Брэйна.
— А может, дадим ему пинка, чтобы он разом взлетел на десятый этаж?
— Дежурный офицер — вы, — Брэйн поджал губы. — Два десятка курсантов уже знают об этом. И, по-моему, начальник курса видел его из окна.
Экрс поправил фуражку, вздохнул.
— Да, деваться некуда, Кейт. Пошли.
У двери в кабинет начальника курса они остановились.
— Так что же случилось, Кейт? — тихо спросил Экрс.
В дружеском тоне растворилось различие в званиях двух молодых людей. Вилли внезапно охватило ощущение, что он находится в Зазеркалье. Он же здоров, по-прежнему сияет солнце, в десятке ярдов от Ферналда, на Бродвее, переплет, в который он угодил, сошел бы за шутку. Но он, к несчастью, находился внутри, в Ферналде. Опутанный опереточными законами, он нарушил некоторые из них, и теперь его ждало опереточное наказание. Но этот фарс оказывал непосредственное влияние на реальный мир. То есть вместо того, чтобы, облачившись в синее, пересечь Тихий океан, он, уже в коричневой форме, мог отправиться на другую сторону Атлантического океана. И это обстоятельство не могло не волновать Вилли.
— Какая разница? Благодарю за сочувствие, Экрс.
Энсин понял состояние Вилли.
— Мертон — великодушный человек, — подбодрил он Кейта. — Скажите ему правду. У вас есть шанс. — И он постучал.
Коммандер Мертон, маленького роста, с круглой головой, коротко стриженными волосами и красным лицом, сидел за столом лицом к двери. На столе булькала кофеварка.
— Да, Экрс?
— Сэр… опять курсант Кейт.
Коммандер сурово глянул на Вилли.
— Святой Боже. Что теперь?
Экрс перечислил прегрешения Вилли. Мертон кивнул, отпустил энсина, закрыл дверь и нажал клавишу переговорного устройства.
— Прошу меня не беспокоить до особого указания.
— Есть, сэр, — ответили из приемной.
Коммандер налил чашку кофе.
— Хотите кофе, Кейт?
— Нет, благодарю вас, сэр. — У Вилли подгибались колени.
— Я думаю, вам лучше выпить кофе. Сливки, сахар?
— Без всего, сэр.
— Садитесь.
— Благодарю вас, сэр. — Вежливость испугала Вилли куда больше ярости. В кофе ему привиделся последний ужин приговоренного к смерти.
Коммандер Мертон не спеша пил ароматный напиток. Он был офицером запаса, в мирное время работал в страховой компании, обожал корабли и краткосрочные учебные сборы. Жена часто упрекала его в том, что он тратит на флот слишком много времени. Но война подтвердила его дальновидность. Мертона взяли на действительную службу, и теперь вся семья гордилась тремя нашивками на его рукаве.
— Кейт, — прервал он затянувшееся молчание, — вы ставите меня в неловкое положение. Мне хочется извиниться перед вами за законы военно-морского флота. Сумма штрафных баллов за ваши три новых проступка вкупе с двадцатью пятью баллами, полученными ранее, дает мне право отчислить вас из училища.
— Я знаю, сэр.
— Если только, — коммандер вновь отпил кофе, — вас не побудила к этому экстраординарная, из ряда вон выходящая причина, Кейт. Так что у вас произошло?
Терять было нечего. И Вилли рассказал о ссоре с Мэй Уинн и ее внезапном появлении у ограды. Мертон слушал внимательно. Когда Вилли замолчал, он сложил вместе подушечки пальцев и задумался.
— То есть вы хотите сказать, что из-за девушки временно утратили контроль над собой?
— Да, сэр. Но виноват в этом только я.
— Не вы ли, — продолжил коммандер, — написали прекрасную работу по теме «Подшипник без трения»?
— Я, сэр.
— Это очень сложный вопрос, придуманный для того, чтобы оставить в училище самых лучших. Военно-морской флот, Кейт, не может позволить себе отчислять таких способных курсантов. Вы подвели нас, Кейт.
Взбодрившийся было Вилли снова сник.
— Допустим, я дам вам в сумме сорок восемь штрафных баллов и лишу увольнений до выпуска из училища. Вы сможете закончить его?
— Я хотел бы попытаться, сэр!
— Любое нарушение приведет к исключению: плохо почищенная обувь, длинные волосы, незаправленная койка. Вы будете жить, положив голову на плаху. И так до получения диплома: мне приходилось отчислять курсантов, уже примерявших форму энсина. Три месяца вы не сможете провести вечер с вашей девушкой, Мэй Уинн. Вы согласны на такие условия?
— Да, сэр.
— Почему?
Тут задумался Вилли. Действительно, почему? Перевод в армию не сулил ничего плохого. Наоборот, свободы там было больше.
— Пока мне удавалось все, за что брался, сэр. Правда, я никогда не ставил перед собой высоких целей. Я хочу проверить себя.
— Очень хорошо, встать.
Вилли вскочил, замер. Он вновь вернулся на военную службу.
— Двадцать три штрафных балла и лишение увольнений до окончания обучения, — отрывисто бросил Мертон.
— Благодарю вас, сэр!
— Идите.
Вилли решительно вышел из кабинета. Он чувствовал себя в долгу перед коммандером Мертоном. Соседи по комнате не стали докучать ему расспросами. И он с жаром набросился на учебники.
В тот же вечер Вилли написал длинное письмо Мэй Уинн. Он обещал, что, выйдя из училища, первым делом разыщет ее, если она захочет встретиться с ним. О женитьбе он умолчал. На следующее утро Вилли встал вместе с Кеггсом, за два часа до побудки, и вгрызся в вооружение, тактику, навигацию, обеспечение связи.
Каждый день, от пяти до пяти тридцати у курсантов было свободное время, когда они могли встретиться с родителями и девушками в вестибюле или погулять перед подъездом. Вилли намеревался отдать эти полчаса учебе, но спустился вниз за сигаретами. К своему удивлению, он увидел отца, который, закрыв глаза, сидел в уголке на кожаной кушетке. Его трость лежала на коленях.
