Андрей Геращенко - Учебка. Армейский роман.
— А хоть бы потому, что ты ефрейтор и старший наряда.
— Вот я, как старший и посылаю тебя туда.
— Не пойду я… Ладно, пошли вместе.
Туй согласился и, постучав, они потянули ручку дверей радиорубки на себя. В уши сразу ударила музыка, извергаемая двумя тридцатипятиватными колонками. Игорь слышал ее еще за дверью, но вначале подумал, что играет радиорепродуктор. В комнате никого не было видно, и курсанты нерешительно топтались у порога.
— Што вам здэс нада? — спросил вошедший за ними невысокий, узкоглазый азиат.
— Нам нужен Маметкулов, — пояснил Игорь.
— Зачэм тэбе Маметкулов, а?
— Старший лейтенант Лозанкин сказал, чтобы мы у него…, то есть у тебя краску взяли — двери красить. Да и вообще надо, чтобы он нам все поподробнее рассказал.
— А вы кто такой?
— Мы наряд по штабу.
— А-а. Ясно. Я и ест Маметкулов. Пойдем за краска, — азиат выключил магнитофон и повел курсантов на первый этаж.
Вначале Маметкулов долго и путано пояснил, как надо красить дверь, а затем открыл какую-то кладовку и выдал наряду банку белой краски и две изрядно облысевшие кисти. Подавая кисти, Маметкулов обратил внимание на лычку Туя:
— Ты сколко в армия?
— Почти два с половиной месяца, — искренне признался курсант.
— Ц-ц-ц… Только два месяц. Совсем дух, а уже ефрейтор! Наверное, очко рвал? Да, зома? — насмешливо спросил Маметкулов, который тоже был ефрейтором.
— Почему рвал? Ничего я не рвал! Я ведь не сам — в штабе присвоили. И не только мне одному, — обиделся Туй.
— Э-е! Какой штаб?! Твой сержант тебя в список писал, вот штаб тебе лычка и дал — как будто я не знаю!
— Но ты и сам ефрейтор! — возразил Туй.
— Это совсем другой дело, зома! Я прослужил намного болшэ тебя и этот лычка честно получил.
— Да я тоже вроде бы не крал это звание! — в голосе Туя появились стальные нотки.
— Э-е, зома, а чего ты крычишь, а?! — недовольно спросил Маметкулов и подскочил к курсанту.
— Я просто так говорю, а не кричу, — Туй не хотел связываться с Маметкуловым.
— А то смотри у мэня! Я не стану терпет, чтобы дух так со мной говорил! Приступайте к работа! — Маметкулов многозначительно взглянул на курсантов и ушел в радиорубку.
Маметкулов был такого же роста, как и Игорь, но немного плотнее.
— Вот доход — еще и указывает! — недовольно проворчал Тищенко.
— Ему по сроку службы положено. К тому же ты ведь и сам слышал, что Лозанкин нас именно к нему отправил, — Туй неторопливо взболтал краску, открыл крышку и сунул в дырку кисть.
Кисть была широкая и, вытаскивая ее назад, Туй измазал краской все пальцы. Увидев это, Игорь поспешил «застолбить» вторую, более узкую и аккуратную кисть:
— Раз ты ту взял, я эту возьму. Давай ты изнутри дверь будешь красить, а я снаружи?
— Давай, только, как мы будем с двух сторон красить из одной банки?
— Я сейчас полулитровую банку с подоконника принесу, ты мне туда и отольешь.
Игорь принес банку и получил свою долю резко пахнущей краски. Туй работал быстрее, потому что захватывал своей кистью гораздо большую площадь дверей, зато Игорь красил куда более аккуратно и тщательно. К тому же с широкой кисти краска постоянно сползала Тую на руку, а вот руки Тищенко были почти чистыми. Тем не менее, работа продвигалась далеко не так быстро, как этого бы хотелось курсантам. Так и не закончив покраску дверей, они ушли на обед.
Рота уже пообедала, и Игорь быстро определил, что на столе наряда остается лишняя пайка. На всякий случай он переспросил у допивавшего свой чай Калиновича из третьего взвода, который был дневальным по роте:
— Слушай, все поели?
— Не знаю… Вроде бы все…, — не совсем уверенно ответил Калинович.
— Да, наверное, все — наряд по роте поел, мы с Туем поели! Вроде бы больше никто не должен придти?! — настойчиво предположил Игорь.
— Ну, тогда все, наверное! Неужели ты такой голодный?! — Калиновичу надоели вопросы Игоря.
— Как будто бы ты сытый! Дело не в голоде — зачем пайке зря пропадать?! — обиделся Игорь.
Калинович ушел, и Игорь, немного поколебавшись, принялся за вторую порцию. Он уже допивал компот, как вдруг появился сержант Яров с красной повязкой дежурного по роте на правой руке. В душе Игоря зашевелились какие-то неприятные предчувствия. Они оказались не напрасными: Яров подошел к столу наряда с явным намерением пообедать. Не найдя своей порции, он вопросительно посмотрел на курсантов:
— Товарищ сержант, здесь стояло только четыре порции, — поспешно соврал Игорь, не выдержав слишком пристального взгляда Ярова.
— Никак не могут столы по человечески накрыть — вечно чего-нибудь не хватает, — буркнул Яров и посмотрел по сторонам, желая как можно быстрее выйти из этого неловкого положения.
Едва не захлебнувшись компотом, Тищенко выскочил из-за стола и, ничего не говоря ожидавшему его Тую, поспешил к выходу. «Сейчас остановит меня Яров и заставит искать ему пайку! Сейчас… Нет, вроде бы тихо. Надо быстрее отсюда уходить, пока Яров ни о чем не догадался!», — думал Игорь по пути к выходу. Все понявший Туй побежал вслед за Игорем. На улице шел дождь, но Игорь не собирался задерживаться в столовой и сразу же пошел в клуб. Немного подумав, Туй последовал за ним.
— Ну что, Тищенко — хорошо тебе дополнительная пайка пошла? — полушутливо, полуукоризненно спросил ефрейтор, отворачивая лицо от жестких дождевых струй.
— Пайка-то пошла неплохо, да вот со временем может быть не совсем хорошо. Если, конечно, Яров узнает, что было пять порций, а не четыре.
— Конечно же узнает!
— Как? Ты думаешь, кто-то помнит, сколько накрывали?! Могли ведь и в самом деле только четыре порции накрыть?!
— Могли, но только Яров узнает обо всем гораздо проще, чем ты думаешь.
— Как?
— Калинович видел, как ты чужую пайку съел, или слышал, по крайней мере — ты даже базар какой-то совершенно лишний устроил!
— Ты думаешь, что Калинович меня заложил? Мы ведь земляки — вместе из Витебска призывались. Думаю, что никаких закладываний не будет!
— Да я просто уверен, что он заложит! Ты заметил, что в последнее время Калинович и Яров частенько вместе?
— Ну и что?
— А то, что они немного сдружились между собой, и Калинович, скорее всего, расскажет обо всем Ярову. Причем не потому, что захочет тебя заложить, а потому, что они приятели.
— Ну, так что уж теперь делать — пайку назад не вернешь?! А так хоть поел нормально.
— Поел он нормально! Вот увидишь — сегодня вечером тебе эта пайка боком вылезет! — подытожил Туй, когда курсанты подбежали к клубу. Едва они поднялись на крыльцо, как дождь почти тут же закончился.
— Вот так всегда. Пока шли — на головы лил дождь, когда пришли — перестал, — недовольно пробурчал Игорь, входя в клуб.
Вновь принялись за двери. Но какая-то непонятная серо-голубая краска, до этого покрывавшая двери, здорово просвечивала через только что нанесенный слой белой.
— Придется несколько раз красить, а то старая краска будет просвечиваться. Давай подождем, пока двери обсохнут, и покрасим еще раз, — предложил Тищенко.
Туй согласился, и они уселись на подоконник окна, выходящего прямо на плац. Там вновь усиленно проводился «строевой тренаж».
— Хорошо все же, что мы не попали на строевую, а сидим здесь! — обрадовался Тищенко, глядя на усталые лица курсантов второго взвода, который ходил коробкой сразу под окнами клуба.
— Эгей! А шито это вы так плохо работаете? — спросил неизвестно откуда взявшийся Маметкулов.
— Почему плохо? Просто ждем, чтобы краска на двери немного подсохла, и можно было красить во второй раз, — пояснил Игорь.
— Э-е, не трахай мозга! Надо быстро работать, а то не успеете! — недовольно сказал Маметкулов.
Тищенко промолчал, а Туй вообще отвернулся и начал смотреть в окно. Это вывело из себя маленького и тщедушного Маметкулова и он, подскочив к Тую, дернул ефрейтора за руку и зло прошипел:
— Я кому говорю?! Думаешь, если лычка ест, можно в окно смотрет, да?
— Ничего я не думаю, — удивленно ответил Туй, несколько ошеломленный натиском Маметкулова.
— Тогда беры и крась, ну! — Маметкулов еще раз дернул Туя за руку.
Туй взял в руки кисть и начал красить дверь. Краска ложилась плохо, потому что первый слой еще не засох.
— Я ведь говорил, что надо подождать! — не выдержал Тищенко.
— Тебя, очки, не спрашивают! Беры тожэ кист и помогай ему! Ну!
Пожав плечами, Игорь все же подчинился.
— Вот так и делайте. Я приду и проверю — чтобы к концу наряда вес двер был покрашен. А не то…, — Маметкулов хотел сказать что-нибудь впечатляющее, но так ничего и не смог придумать и ушел, сообразив к тому же, что он не прав.
Едва только Маметкулов скрылся из поля зрения, Игорь сразу же бросил кисть и уселся на прежнее место.
