Андрей Геращенко - Учебка. Армейский роман.
«Все — теперь остается только надеется, что бумага от патруля не успеет придти», — подумал Игорь, сев за свой стол.
— Кстати, Тищенко, а ты там в госпитале Шкуркина не видел? — минут через десять спросил сержант.
— Нет… А что?
— Его после обеда забрали и, похоже, что положили, — пояснил сержант.
«Довел ты все-таки парня, гад!» — подумал Игорь и понял, почему сержант не обратил внимания на опоздание из увольнения — он просто был озабочен тем, как бы Шкуркин не рассказал кому-нибудь из врачей о беспрерывных нарядах.
Дождавшись окончания занятий, Игорь подбежал к Лупьяненко и тут же спросил:
— Что такое случилось со Шкуркиным?
— По-моему что-то с гландами. У него температура высокая была, по-моему, вот Вакулич и увез его после обеда на скорой в госпиталь.
— Это все из-за нарядов, которыми его Говнище замордовал, да? — предположил Игорь.
— Скорее всего, что так. Я вообще удивляюсь, что он столько продержался, — согласился Лупьяненко.
Незаметно подошла ночь. Игорь, полный ярких впечатлений, спал плохо и неровно. Едва он уснул в очередной раз, как сразу же увидел сон. Тищенко почему-то переходил железнодорожные пути, за которыми находился какой-то вокзал. Нужно было обязательно попасть на этот вокзал, но путей было не меньше семи и вдалеке почти по каждому из них мчались поезда, которые, словно циклопы, слепили Игоря своими единственными глазами-прожекторами. Игорь побежал, чтобы не попасть под безжалостные металлические колеса-жернова. Но почти на каждом шагу попадались коварные, лязгающие стрелки, старающиеся схватить своей мертвой хваткой курсанта за ноги. Засмотревшись на очередную стрелку, Игорь зацепился за рельс и упал навзничь на шпалы. Боковым зрением он увидел, что на него неумолимо надвигается многотонная, зловеще-черная масса локомотива, скорее злобного духа, нежели машины, построенной человеком…
«Тьфу ты — ну и дрянь же приснилась!» — зло подумал Игорь после того, как проснулся, не выдержав кошмара. Немного придя в себя, курсант взглянул на часы — стрелки указывали полночь. Вспомнив все перипетии дня, Игорь уснул. Теперь он спокойно спал до самого утра, так как его мозг излил всю свою энергию в прошедшем кошмаре и теперь впал в полулетаргическое торможение…
Глава тридцатая
В клубе
Тищенко под командой ефрейтора Туя отправляется в клуб. Старший лейтенант Лозанкин и «свисток» Маметкулов. Что, по мнению Маметкулова, рвал Туй, чтобы стать ефрейтором. Тищенко съедает лишнюю порцию за столом наряда. Покраска дверей. Наркоманы поневоле. Маметкулов воспитывает Туя и одалживает часы у Тищенко. Тищенко съел порцию сержанта Ярова, но все обошлось. Ночная разгрузка картошки.
После завтрака сержант построил в кубрике взвод и объявил:
— Сегодня от нашего взвода пойдут два человека в наряд по клубу. Кто желаем сам?
При этом Гришневич почему-то пристально посмотрел на Игоря. «Чего он на меня уставился — ведь знает же, что меня приказали пока в наряды не ставить?!» — недовольно подумал Игорь и отвел взгляд в сторону. Но у сержанта на этот счет было другое мнение:
— В наряд по клубу пойдут: курсант Тищенко и…
Тищенко с таким выражением лица посмотрел на сержанта, что-то поспешил пояснить:
— Тищенко, чего ты сделал такое грустное рыло? Во-первых, наряд по клубу гораздо легче, чем по столовой или по роте, а во-вторых, он не суточный, а только часов до семи-восьми вечера. Так что никаких проблем со сном не будет. Да и особенной работы там вроде бы нет… Кто хочет в клуб вместе с Тищенко?
— Давайте я пойду?! — неожиданно для всех предложил Туй, поддавшись на рекламу Гришневича.
— Хорошо. Так и решим: старший — ефрейтор Туй, его дневальный — курсант Тищенко. Идите в клуб и ждите там, на первом этаже. Придет старший лейтенант Лозанкин и поставит вам боевую задачу. Вам все ясно?
Так точно, — ответил Туй.
Тищенко промолчал — ему с самого начала не нравилось это задание. Но на молчание курсанта Гришневич не обратил абсолютно никакого внимания и увел взвод в учебный центр.
— Ну что — пойдем в клуб? — спросил ефрейтор.
— А разве у нас есть другие варианты? — вопросом на вопрос ответил Игорь и они пошли в клуб.
В клубе еще никого не было, и курсанты без дела слонялись по первому этажу. Лишь в одиннадцатом часу пришел плотно сложенный, черноволосый старший лейтенант.
— Наверное, это Лозанкин, — шепнул Игорь Тую.
Ефрейтор подошел к старшему лейтенанту, приложил руку к пилотке и доложил:
— Товарищ старший лейтенант, наряд по клубу прибыл в ваше распоряжение. Старший наряда — ефрейтор Туй.
Оглядев наряд с ног до головы, Лозанкин «поставил задачу»:
— Значит так, Туй — вы должны вымыть нижний и верхний этажи и покрасит двери. Идем, я покажу, а то вы мне накрасите!
Лозанкин повел наряд куда-то в боковой проход, в конце которого находились одна за другой две двери. Их и нужно было покрасить. Услышав про покраску, Тищенко хотел побыстрее начать работу. Игорю с детства нравилось все красить — старые вещи и предметы на глазах оживали и получали вторую жизнь. Человек же помогал им в этом, словно был самым настоящим волшебником.
— А где нам краску и кисти брать? — спросил Туй, которому вообще ничего не нравилось, но не подавал виду.
— Хороший вопрос. Зайдите в радиорубку, когда помоете полы. Там найдите Маметкулова. У него и возьмете банку белой краски и кисти.
Как фамилия того, кто в радиорубке? — переспросил Игорь.
— Маметкулов. Да вы его быстро найдете — он сегодня только один в радиорубке будет. Предупреждаю — службу нести бдительно и прилежно. Отлучаться только на обед. Покраску закончить сегодня. В случае чего за все спрошу с тебя, как со старшего! — последнюю грозную фразу Лозанкин адресовал Тую.
— Есть, — поспешно ответил ефрейтор.
Лозанкин ушел, и Игорь плюхнулся на один из стульев, намереваясь немного подремать.
— Ты чего? — удивился Туй.
— Ничего. Садись — немного поспим. Куда торопиться — все равно никого нет, — пояснил Игорь.
— Надо пол мыть.
— Успеем еще.
— Не успеем. Надо еще двери покрасить. Я ведь старший наряда, а не ты. В случае чего мне попадет, а не тебе.
— Вот пристал! Ста-а-р-ший он, видите ли! — недовольно передразнил Игорь.
— Вставай, Тищенко! Пойдем пол мыть, а то еще и в самом деле не успеем! — настаивал ефрейтор.
— Ладно, черт с тобой! — Игорь нехотя поднялся и с большим сожалением оглянулся на стул.
— А где нам ведра и тряпки взять? — задумался Туй.
— Во-во. Можно сказать, что ничего не нашли, — обрадовался Игорь.
— Надо поискать где-нибудь, — возразил Туй.
— И чего ты такой неугомонный?! — в сердцах воскликнул Тищенко.
— Не знаю. Пойдем в подсобку, может там чего-нибудь хранится?
В маленькой подсобке оказалась целая куча тряпок и не меньше десяти ведер.
— Ух, ты — да этим инвентарем можно весь батальон вымыть! — воскликнул Игорь, удивленный увиденным.
— Во-во! А ты еще говорил, что скажем, будто ничего не нашли. Представляешь, как бы нам попало?! — назидательно заметил Туй.
Взяв по ведру и тряпке, курсанты вышли из подсобки. Игорь о чем-то вспомнил и вернулся. Вскоре из подсобки раздался страшный грохот, словно Тищенко намеренно решил перевернуть все вверх дном. Но шум продолжался недолго, и Тищенко вышел из подсобки с двумя щетками в руках:
— Держи одну, ефрейтор — подметать пол ведь тоже чем-то надо.
Туй мыл второй этаж, а Игорю достался первый. Лестницу решили вымыть вместе. Вначале Игорь мыл не очень старательно и лишь перемещал грязь с места на место. Там, где Игорь начинал, пол уже высох, но на нем чуть ли не рельефно проступали те же грязевые пятна, только уже в других местах. Раздосадованному курсанту пришлось возвращаться и начинать все сначала. Теперь он работал более старательно, и грязи почти не оставалось. Для полной чистоты можно было вымыть еще один раз, но это было бы уже слишком — трижды мыть пол тогда, когда за тобой никто не следит.
Закончив с мытьем полов, курсанты отправились на поиски Маметкулова. От главного холла на втором этаже в обе стороны отходили небольшие коридорчики. Курсанты свернули в один из них и начали читать таблички на дверях.
— Библиотека, комитет комсомола, — бормотал себе под нос Игорь.
— Вот радиорубка, — перебил его Туй, занимавшийся изучением противоположной стороны.
Переглянувшись, курсанты в нерешительности остановились возле двери.
— Ну что — надо ведь кому-то войти?! — первым нарушил молчание Туй.
— Надо. Вот ты и войди, — предложил Тищенко.
— А почему именно я, а не ты, например?
— А хоть бы потому, что ты ефрейтор и старший наряда.
— Вот я, как старший и посылаю тебя туда.
