Николай Какурин - Гражданская война. 1918-1921
Непосредственным результатом Ровненской операции противника было отвлечение внимания и сил командования Западным фронтом в сторону его левого фланга. Операция, проведенная силами одной 3-й польской армии, дала такие значительные результаты потому, что ей пришлось иметь дело почти исключительно с малобоеспособной и притом [556] занимавшей широкий фронт 12-й армией. Ни командование Западным фронтом, ни Главное командование не были заинтересованы в введении в дело 1-й конной армии, а наоборот, прилагали все усилия для вывода ее в резерв. Поскольку противник существенно не изменил той сгущенной к его левому флангу группировки, которая явилась результатом организации им преследования наших армий после кризиса варшавской операции, то теперь он ставил себе ближайшей задачей «разбить советские силы, сосредоточенные в четырехугольнике Гродно — Лида — Слоним — Волковыск».
В 20-х числах сентября общая линия армий Западного фронта шла следующим образом. Правый фланг 3-й красной армии начинался севернее Липска, где он входил в связь с левым флангом Литовской армии. Далее линия фронта шла через м. Крынки, по р. Свислочь до местечка того же названия, перекидываясь отсюда на Пружаны — Кобрин (искл.); затем линия фронта на участке 4-й армии, упершись в р. Припять, круто ломалась вдоль ее течения на восток до г. Пинска, перекидываясь отсюда через м. Гродно и м. Высоцк на левый берег р. Горынь, где уже начинался участок 12-й армии. На протяжении от Липска до Кобрина противник почти всюду находился в непосредственном боевом соприкосновении с нашими частями. Южнее Ковеля его силы сосредоточивались главным образом по обе стороны шоссе Ровно — Новоград — Волынск. Таким образом, лесисто-болотистый участок к северу от этого шоссе до линии р. Припяти и такой же промежуток между pp. Стырь и Горынь были почти свободны от войск противника.
Главная роль в неманской операции выпадала на долю 2-й польской армии. Она должна была связать противостоящие ей силы наших 3-й и 15-й армий атакой на фронте Гродно — Мосты и сильной маневренной группой обойти через м. Друскеники правый фланг нашего Западного фронта, овладеть Лидой, разбить находящиеся там резервы командования Западным фронтом и вместе с тем отрезать путь отступления нашим частям, расположенным в районе Гродно, на левом берегу Немана. 4-я польская армия, действовавшая на Кобринском направлении, должна была своим левым флангом содействовать этой операции. [557]
В свою очередь командование Западным фронтом, полагая, что противник перебросил часть своих сил против южного крыла фронта, считало обстановку подходящей для нанесения противнику «решающего поражения» и постановки польской армии в очень тяжелое положение. Осуществить это решение командзап мыслил следующим образом. Разбив Белостокско-Бельскую группу противника, главные силы фронта должны были переменить направление на юго-запад примерно на Люблин. Таким образом и эта операция должна была развиться под знаком решающего удара правым флангом.
Стремление противников к выполнению поставленных ими себе целей и положило начало неманской операции — последней крупной операции на главном театре войны. Противник упредил нас своей атакой, так как директива Пилсудского о переходе в наступление последовала 19 сентября. Сущность плана противника, как видно из вышеизложенного, свелась к охвату правого фланга нашего Западного фронта с одновременным прорывом его фронта в направлении на Мосты. Но так как командование Западным фронтом, готовясь к своему удару, по-прежнему сохраняло «таранное» значение за 15-й армией, держа ее на более сокращенном фронте и группируя в ее тылу резервы в количестве двух дивизий, удар противника пришелся по линии наибольшего сопротивления и не только не дал ожидаемых результатов, но даже привел после ряда упорных боев, из которых многие развились под знаком встречных столкновений за обладание линией р. Свислочи, к истощению усилий польского ударного кулака. В районе Волковыска 24 сентября мы даже имели значительный местный тактический успех, который доказал достаточную боеспособность наших новых укомплектований.
Так же нерешительны для противника оказались и бои на фронте нашей 3-й армии, удерживавшей за собой линию р. Неман. Судьбу операции решил глубокий обход по литовской территории обходной группы в составе двух польских пехотных дивизий и двух кавалерийских бригад, после того как литовская армия была разбита и отошла на Вильно. Хотя наша 3-я армия и могла бы противопоставить этому обходу силы до трех стрелковых дивизий, но они могли быть лишь последовательно подтянуты и введены в дело на правом фланге армии, так как одна из них — [558] армейский резерв 3-й армии — располагалась за ее левым флангом, а другая, переданная в распоряжение командарма{325} 3-й и 5-й армий, подтягивалась усиленными переходами на новое направление. Наличными силами 3-й армии путем их перегруппировки в сторону правого фланга на марше назад ликвидировать охвата противника не удалось. 3-я армия, а за ней и Западный фронт должны были 25 сентября начать свой отход на линию старых германских окопов.
В самый разгар Неманской операции последовало принципиальное решение нашего главного командования, совершенно изменявшее относительное значение Польского и Врангелевского фронтов в оценке нашей стратегии. 24 сентября в своей директиве на имя всех командующих фронтами главком основной задачей настоящего времени ставил «окончательную ликвидацию Врангеля в возможно короткий срок». В связи с этим главой задачей Западного фронта теперь являлось восстановление его боевых сил и подготовка к решительному удару против поляков совместно с Юго-Западным фронтом. Этот удар предвиделся не ранее середины ноября. Юго-Западному фронту ставилась задача — выигрыш времени до подхода крупных подкреплений, которые будут даны после ликвидации Врангеля.
Одновременно с Неманской операцией противник, пользуясь выдвинутым вперед положением 4-й армии, предпринял частную операцию и против нее. К 25 сентября фронт этой армии представлялся вытянутым по направлению к Кобрину уступом и шел по линии с. Пешки — Антополь; отсюда он круто сворачивал на восток вдоль Днепро-Бугского канала и далее перекидывался на р. Припять у с. Лахвичи. По р. Припяти линия фронта 4-й армии продолжалась до устья р. Яссльды. Для активного обеспечения Лунинецкого железнодорожного узла на правый берег р. Припяти была выдвинута 10-я стрелковая дивизия в составе двух бригад (28-й и 29-й); ища соприкосновения с противником, дивизия [559] главными своими силами выдвинулась в район мм. Гродно — Высоцк.
26 сентября сильный партизанский отряд Булак-Балаховича, двигаясь от г. Ковеля лесами и болотами вдоль р. Стыри, переправился через р. Припять у м. Невель и неожиданно ворвался в г. Пинск, где находился штаб 4-й армии. Управление армией на несколько дней было нарушено. Командарм 4-й т. Шуваев с начальником штаба т. Межаниновым направились к своим главным силам в район Антополя и начали отводить свою армию (65, 57-я стрелковые дивизии, 30-я стрелковая бригада, 17-я кавалерийская дивизия) за р. Ясельду в Северо-Восточном направлении на м. Логишин. Командование 10-й стрелковой дивизии предполагало развить удар на Ковель, но не имея возможности по условиям местности действовать прямо на Пинск, получило задачу от командования фронтом перебросить одну бригаду для непосредственной обороны Лунинца с запада, а другую оттянуть в район Столин — Видибор.
Отряд Булак-Балаховича (около 1000 штыков и сабель) несколько дней бездействовал в Пинске. 30 сентября он был сменен там бригадой 18-й пехотной польской дивизии, после чего начал развивать наступление в общем направлении на Видибор. Налет противника на Пинск имел своим следствием сильный разрыв между внутренними флангами наших Западного и Юго-Западного фронтов. Несколько ранее противнику удалось окончательно оттеснить наши части из пределов Восточной Галиции. Сильное стратегическое изнурение наших армий предшествующими боями, невозможность по недостатку времени и плохому состоянию железнодорожных сообщений в их тылу{326} своевременно усилить их комплектованиями, а также перенос центра тяжести приложения наших усилий на Врангелевский фронт определили дальнейший отступательный характер кампании на обоих наших участках Польского фронта вплоть до заключения перемирия, а затем и мира с Польшей.
Еще 23 сентября чрезвычайная сессия Всероссийского центрального исполнительного комитета в целях предотвращения зимней кампании, которая тяжким бременем легла [560] бы на трудящиеся массы России и Польши, признала возможным смягчить первоначально выставленные условия мира. Согласно новым условиями устанавливалась независимость Литвы, Украины, Белоруссии и Восточной Галиции, причем в отношении последней советское правительство признавало плебисцит по буржуазно-демократическому, а не по советскому принципу. Далее советское правительство отказывалось от всех своих требований в отношении польской армии и ее вооружения, а также от железнодорожного участка Волковыск — Граево. Государственная граница согласно нашему новому предложению намечалась восточнее линии, установленной Верховным союзным советом 3 декабря 1919 г., причем Восточная Галиция оставалась к западу от нее.
