Марк Дери - Скорость освобождения: киберкультура на рубеже веков
Конечно, в таких рассуждениях заметно одно явное ограничение: допустим, сознание весело резвится в «кремниевом море» как осьминог из мультфильма и осуществляет постлингвистическую коммуникацию с другими виртуальными образами, но ведь тело остаётся где-то во внешнем мире, подключенное к виртуальной реальности посредством машин, преобразующими образы в визуальные, слуховые, осязательные, обонятельные и вкусовые ощущения. Иногда оно может совершать движения, но принципы безопасности требуют ограничить его свободу. Разрыв между внешним миром и искусственными ощущениями, которые сознание получает из виртуальной реальности, далеко не окончателен.
Следующий шаг очевиден: довести разрыв до конца и совершенно отделиться от тела. Несмотря на всю свою киберпанковость сверхлюди Винджа, биоинженерные осьминоги Берроуза и виртуальные осьминоги Маккены всё ещё цепляются за тело. Окончательное решение проблемы «сознание-тело» согласно доминирующей логике киберкультуры требует сведения сознания до чистой квинтэссенции.
Концепция «загрузки» (download) — составления схемы уникальной нейронной сети нашего мозга и её перекачки в компьютерную память, что делает тело ненужным — предлагает в высшей степени теоретическое, но основательно разработанное решение непростой проблемы того, как отделить сознание от тела.
Моравек, директор Мобильной лаборатории роботов при Центре полевой робототехники Карнеги-Меллона, проводит большую часть своей сознательной жизни в размышлениях о далёком будущем. Первые главы его книги «Посмотрите на детей: Будущее интеллекта робота и человека» начинается с намеренно шокирующего утверждения, способного вызвать апоплексический удар в рядах гуманистов: «Я верю, что роботы с человеческим интеллектом станут обычным явлением через пятьдесят лет».{745} Будучи убеждённым механистом, Моравек, как и Марвин Мински, полагает, что человеческий мозг это всего лишь машина из плоти; следовательно, создание эквивалента человеческой машины сводится к достижению нужной скорости обработки информации. Для этого должно хватить десяти триллионов операций в секунду, что по современным меркам представляется заоблачной высотой, ведь даже один из самых мощных процессоров Intel Pentium выполняет около 112 миллионов операций в секунду. Но исходя из расчётов Моравека, человечество было свидетелем триллионократного увеличения вычислительной мощности, какую можно приобрести за доллар, начиная с внедрения перфокарт в конце девятнадцатого столетия. Он предполагает, что необходимых скоростей вычислительные машины достигнут к 2010 году.
И вот тогда нужно будет как следует усесться в кресле и пристегнуть ремни, потому что эволюция рывком наберёт поистине громадную скорость. Роботы с астрономически развитым интеллектом «непохожие на современные машины, какими мы их знаем»,— пишет Моравек,— «расселятся по вселенной, оставив нас позади в клубах пыли».{746} Роботы, способные планировать своё собственное развитие, быстро обгонят человечество по всем параметрам и вскоре разовьются до того, что оценить их уровень развития интеллекта человек уже будет не в состоянии. Сверхразумное потомство Гомо сапиенса, скорее всего, не будет населять человекообразные тела и даже не будет напоминать известные нам формы. Среди самых разнообразных предполагаемых видов роботов Моравек описывает похожие на кусты машины с триллионами конечностей, стволы которых расщепляются на более многочисленные и тонко устроенные ветки, переходящие в путаницу мельчайших ресничек. Обладая «огромным интеллектом, превосходной координацией, астрономической скоростью и необычайной чувствительностью к внешним воздействиям», робот-куст сможет «смотреть фильм, пробегая своими пальцами по плёнке с бешеной скоростью», а также забираться в сложные механизмы или даже живые организмы, чтобы производить манипуляции на молекулярном уровне. «Робот-куст будет достойным восхищения чудом сюрреализма»,— пишет Моравек.{747}
Загрузку человеческого сознания в компьютеры Моравек называет одним из средств остаться наравне с нашими сверхэволюционировавшими созданиями. С каким-то сомнительным удовольствием он описывает робота-хирурга, который удаляет верхнюю часть черепа человека и который при помощи магниторезонансных инструментов с высоким разрешением делает компьютерное подобие нейронной системы пациента. Слой за слоем он сканирует и стимулирует мозг; в процессе операции ненужные ткани отсекаются и удаляются. И вот череп пуст; робот отсоединяет системы жизнеобеспечения, тело немного бьётся в конвульсиях и замирает.
Сознание пациента, тем временем, ничего этого не замечает и подобно призраку блуждает в киберпространстве. «Можно будет переместить ваше сознание из одного компьютера в другой, технологически более совершенный или более приспособленный к новым условиям»,— услужливо предлагает Моравек.{748} Лишённый плоти мозг, естественно, станет бессмертным, поскольку можно будет создавать резервные копии на случай механических повреждений или вирусов и «багов» (ошибок в программировании). Кроме того, как замечает Моравек, бесплотное сознание вовсе не обязано целую вечность проводить в стационарном компьютере, населяя виртуальные миры. «В виде компьютерной программы ваше сознание может перемещаться по информационным каналам; например, в виде сигналов, посылаемых лазерным лучом с одной планеты на другую»,— размышляет он. «Если на нейтронной звезде вы обнаружите жизнь и захотите её исследовать лично, то можно будет сконструировать робота из нейтронного вещества и переписать в него ваше сознание… Вы всё исследуете, приобретёте новый опыт и воспоминания, а затем отправите по лучу ваше сознание обратно».{749}
Идея «загрузки» приобрела популярность среди сторонников постэволюции, в первую очередь среди экстропийцев из Лос-Анджелеса. В одной из статье журнала Extropy (тираж которого, как утверждается, достигает трёх тысяч пятисот экземпляров) экстропиец Дэвид Росс пишет, что поскольку «функционирование сознания на каждом уровне определяется структурой мозга», то каждый нейрон и синапс данного мозга можно заменить компьютерной программой и таким образом перенести индивидуальное сознание из органического тела в цифровую память.{750} Согласно его биокибернетической теории, в которой «написание есть программа», для осуществления подобной операции мы не обязаны понимать, что такое человеческое сознание; достаточно получить полные сведения о синаптических связях в мозге; при этом индивидуальное сознание воспринимается как уникальная нейронная карта отдельного мозга.
Росс иллюстрирует свои теории образцом полёта фантазии Моравека, в котором он описывает как человек сбрасывает своё тело и загружает своё сознание во «всемирную Киберпространственную Паутину»; наномашины активно осуществляют хирургию мозга, «систематически заменяя каждый нейрон функционально эквивалентной искусственной структурой» компьютерной памяти.
«Постепенно каждый синапс его мозга поглощается программной структурой эмуляционной программы, функции остаются, но физическая структура исчезает… Через некоторое время руки доктора предлагают ему выключатель, который, как он уже знает, выключает его старое тело… Все нервные и мышечные связки отсекаются мгновенно и тело сразу же отмирает. Волнение, которое он при этом испытывает, кажется не таким сильным, каким оно, по его мнению, должно было быть. Он знает, что если ему не понравится в киберпространстве, он всегда при желании может взять себе другое физическое тело, выращенное на основе его изначальной ДНК».{751}
Как наиболее ярые поборники отправления тела на свалку двадцатого века, экстропийцы заслуживают особого внимания. Росс, директор-распорядитель Макс Мор и другие члены движения собрались вместе под знаменем «трансгуманизма». Трансгуманизм это изменение биологической природы человека — в ногу со временем и технологиями, в духе идей о свободной экономике, стремительная трансформация себя и вида любыми доступными средствами. Ими могут быть загрузка сознания (экстропийцы предпочитают более модное словечко «закачка» (uploading) или даже «трансбиоморфоз»); «наномедицина» («использование устройств молекулярного размера для устранения повреждений и укрепления иммунной системы»); нанокомпьютерные имплантаты («молекулярные компьютеры, интегрированные в мозго и предоставляющие дополнительный объём памяти, повышающие скорость обработки информации и включающие программы для принятия решений»); генная инженерия; «умные» лекарства; крионика и «самотрансформационная психология» по выражению Энтони Роббинса.{752}
Трансгуманизм экстропийцев, каким он предстаёт на страницах Extropy, похож на смесь постулатов Эйн Ранд и Фридриха Ницше, а именно убеждений Ранд в том, что всё зло коренится в контроле государства над экономикой и коллективизме, дополненных идеями Ницше о конце морали, «воли к власти» и «сверхчеловеке». «Оптимальная» личность эктропийцев, как пишет Мор в десятом выпуске Extropy, «это Сверхчеловек Ницше, высшее существо внутри нас в виде потенциала, ждущего своей реализации». Экстропийцы ратуют за абсолютно свободный капитализм («Вас привлекают новаторские, ориентированные на рынок решения социальных проблем?»,— говорится в рекламном проспекте) и буквально излучают технофилию.
