Чарльз Буковски - Возмездие обреченных
— Пошли, — махнул мне Гарри, и стал подниматься вверх по лестнице.
Я последовал за ним. Наверху был коридор, в одной из боковых комнат горел свет. Гарри двигался быстро и бесшумно. Мы ворвались в комнату — сначала он, за ним я. Это оказалась спальня. На раздельных кроватях лежали мужчина и женщина. Гарри наставил свой «Магнум 38» на мужика.
— Ну вот что, приятель, если не хочешь остаться без яиц, веди себя тихо. Я не шучу.
Мужику было около 45 — сильное и властное лицо. Было видно, что он отрабатывал это устойчивое выражение долгие годы. Жене его было лет 25 — блондинка с длинными волосами, по-настоящему красива, как девушка с рекламы.
— Убирайтесь к черту из моего дома! — приказал мужчина.
— Слышь, — обратился ко мне Гарри, — ты знаешь, кто это?
— Нет.
— Это же Том Максон, знаменитый телеведущий 17–го канала. Привет, Том.
— Вон! Сейчас же вон! — завопил Максон и схватил трубку телефона. — Оператор…
Гарри остановил его ударом в висок рукояткой своего «38». Максон рухнул на кровать, а Гарри повесил трубку на рычаг.
— Ублюдки! Вы же ранили его! — закричала блондинка. — Дешевые, трусливые негодяи!
На ней было светло-зеленое неглиже. Гарри подошел, разорвал бретельку, запустил руку под неглиже и вытянул грудь.
— Вкусная, правда? — снова обратился он ко мне и влепил блондинке пощечину, со всей силы. — Обращайся ко мне с почтением, шлюха!
Потом Гарри вернулся к Максону и усадил его.
— Теперь ты: я же сказал, что не шучу.
Том очухался и пробормотал:
— У тебя есть оружие, но это все, что ты имеешь.
— Дурак, это все, что мне нужно. Так что сейчас ты и твоя шлюха окажете мне небольшую услугу, или будет еще хуже.
— Ты дешевка! — ответил Максон.
— Что ж, продолжай, и ты увидишь, — сказал Гарри.
— Ты думаешь, я испугаюсь двух дешевых проходимцев?
— Боюсь, что тебе придется это сделать.
— Это твой подельник? Кто он?
— Никто. Он делает то, что я ему говорю.
— Как это?
— А вот так: Эдди, поцелуй блондинку.
— Послушай, оставь мою жену в покое!
— А если она заорет, я всажу тебе пулю в кишки. Я не шучу. Давай, Эдди, действуй.
Блондинка придерживала рукой разорванную бретельку.
— Нет, — прохныкала она, — пожалуйста…
— Мне очень жаль, леди, но я должен делать все, что говорит Гарри, — извинился я, схватил ее за волосы и прильнул к губам.
Она пыталась отпихнуть меня, но силенок у нее было маловато. Раньше я никогда не целовал такую красивую женщину.
— Отлично, Эдди, достаточно.
Я отпустил блондинку, отошел и встал рядом с Гарри.
— Эй, Эдди, — спросил Гарри, — что это за штуковина торчит у тебя между ног?
Я не ответил.
— Посмотри, Максон, — продолжал Гарри, — у моего парня встал на твою жену! Вот черт, мы же не за этим сюда пришли. Нам нужны наличные и побрякушки.
— Меня тошнит от вас, хитрожопые сосунки. Вы не больше, чем опарыши.
— А чем можешь похвастать ты? Шестичасовыми новостями? Что в этом великого? Политическая жвачка и общественная муть. Любой может читать новости. Я делаю новости.
— Ты делаешь новости? Как это? Да что ты можешь сделать?!
— Да что угодно. Сейчас, дай-ка подумать. Ну, например: Ведущий теленовостей пьет мочу вора-взломщика. Как тебе это?
— Я лучше умру.
— Нет, ты не умрешь. Эдди, дай-ка мне стакан. Он там, на ночном столике, принеси.
— Послушайте, — встряла блондинка, — пожалуйста, забирайте наши деньги, забирайте драгоценности, только уходите. Зачем вам все это нужно?
— Это все ваш крикливый, избалованный супруг, леди. Он действует мне на нервы.
Я принес Гарри стакан, он расстегнул ширинку и пустил в него струю. Стакан был высокий, но Гарри наполнил его до краев. Застегнувшись, он поднес свой напиток Максону.
— Сейчас вам придется отведать моей мочи, мистер Максон.
— Ни за что, подонок. Лучше умереть.
— Умирать вам незачем. Вы выпьете мою мочу, всю до капли!
— Никогда, мразь!
— Эдди, — кивнул мне Гарри, — видишь сигару на комоде?
— Да.
— Возьми и раскури. Там и зажигалка есть.
Я взял зажигалку и раскурил сигару. Она была превосходной. Я затянулся. Моя лучшая сигара. Никогда ничего подобного я не пробовал.
— Нравится сигара, Эдди? — спросил Гарри.
— Она шикарная, Гарри.
— Отлично. Значит, сейчас ты подойдешь к этой сучке и вывалишь наружу ее шикарные сиськи. Я снова предложу этому пидору мой напиток, и если он откажется вылакать его до последней капли, ты прижжешь своей шикарной сигарой соски ее шикарных сисек. Понятно?
Я все уяснил, подошел и высвободил из-под неглиже груди миссис Максон. У меня закружилась голова от их вида — ничего подобного мне не приходилось созерцать. Я сжал одну и наставил на сосок тлеющий конец сигары.
Гарри протянул Тому Максону стакан с мочой. Максон посмотрел поверх него на жену, взял и начал пить.
Блондинка дрожала всем телом. И держать грудь было так приятно.
Желтая жидкость проходила через горло телеведущего. Вылакав половину, он приостановился. Видно было, что его тошнит.
— До дна, — сказал Гарри. — Продолжай. Зачтется, если выпьешь все до последней капли.
Максон прильнул губами к стакану и осушил до конца. Посудина вывалилась у него из рук.
— И все равно я считаю вас парой дешевок, — давясь и задыхаясь, выговорил Максон.
Я продолжал удерживать чудесную титьку, но блондинка вырвала ее из моих рук.
— Том, — сказала она, — прекрати перечить этим людям. Ты провоцируешь их на большие мерзости!
— А как же игра в победителя? Разве ты не поэтому вышла за меня замуж? Не потому, что я всегда был победителем?
— Конечно, по этому самому, кретин, — ответил за блондинку Гарри. — Посмотри на свое жирное брюхо. Неужели ты думаешь, что соблазнил ее своим вонючим салом?
— У меня есть нечто большее, — заявил Максон. — Поэтому я — номер один на телевидении. А тебе вообще ничего не светит.
— Но если бы она не вышла замуж за первый номер, — ответил Гарри, — она выбрала бы номер два.
— Не слушай его, Том, — сказала блондинка.
— Все нормально, — обратился Максон к жене, — я знаю, что ты любишь меня.
— Спасибо, дорогой.
— Все хорошо, Нана.
— Нана, — повторил Гарри. — Мне нравится это имя — Нана. Классное имя, классная жопа. И все это только для богатеев, а нам остаются дешевые проститутки.
— Почему бы тебе не вступить в Коммунистическую партию? — опять выступил Максон.
— Эй, мужик, мне не улыбается ждать века, пока их идеи сработают или не сработают. Я хочу все сейчас.
— Послушай, Гарри, — не выдержал я, — мы что, так и будем стоять здесь и беседовать с ними? Это ничего нам не даст. Мне плевать на то, что они думают. Давай, берем барахло и сваливаем. Чем дольше мы тут будем стоять, тем скорее нас притянут за ноздри.
— Знаешь, что я тебе на это скажу, Эдди? — обратился ко мне Гарри. — Это первая удачная мысль, которую я слышу от тебя за последние пять, нет, пожалуй, шесть лет.
— А я вот что скажу, — встрял неугомонный Максон, — вы просто слабаки, паразитирующие на сильных. Если бы не было таких, как я, вам бы ни за что не выжить. Вы напоминаете мне тех типов, которые пасутся возле продажных, погрязших в крови и интригах политических и духовных лидеров. Это самый мерзкий тип трусости; самый легкий способ выжить при отсутствии всякого таланта и малейшего усердия. Он зиждется на ненависти и зависти, его корни — злоба, горечь и предельная тупость. Вы — представители низшей ступени человеческого племени; от вас воняет, смердит, и мне стыдно, что я принадлежу к этому же племени.
— Спасибо за речь, сынок, — отозвался Гарри. — Похоже, даже моча не способна вылечить твой словесный понос. Ты избалованный и холеный ублюдок. Знаешь, сколько людей гниют заживо на этой земле, не имея ни малейшего шанса? И все потому, что они родились нищими, потому, что не научились даже читать, потому, что никогда и ничего не имели, кроме своей нищеты. Ты знаешь, что это такое, когда никто не хочет с тобой ебаться? Ты, который женился на лучшей пизде, которую только можно отыскать, — твое рождение было проклятием?
— Забирайте барахло и уходите, — ответил Максон. — У таких ублюдков, как вы, всегда наготове оправдание своей никчемности.
— Подожди, не торопись, — сказал Гарри, — всему свое время. Сейчас мы покажем, на что способны. Похоже, ты не совсем все понял.
— Том, — вмешалась блондинка, — отдай им деньги и драгоценности… Пусть они уходят… Пожалуйста, не надо устраивать здесь 17–й канал.
— Никто не устраивает 17–й канал. Я просто поставил их на место.
— Эдди, — махнул мне Гарри, — пошарь в ванной, мне нужен скоч.
