Игорь Мельник - «Новый завет»
Если ты только посмотрел на женщину с желанием — ты уже прелюбодей.
Если твой глаз соблазняет тебя — вырви его.
Если рука твоя хочет украсть — отруби её.
Кто разводится с женой — толкает её к прелюбодеянию.
Кто женится на разведённой — прелюбодей.
Никогда не клянись — все клятвы нарушаются. Говори только «да» или «нет».
Не противься злому. Тебя ударили с правой — повернись другим боком, чтобы можно было ударить и с левой.
«И кто захочет судиться с тобой и отнять у тебя рубашку — отдай ему и верхнюю одежду».
И кто заставит тебя идти с ним одно поприще — иди с ним два.
Дай тому, кто просит у тебя.
Люби врага своего, благослови того, кто тебя проклинает. Молись за своего обидчика и гонителя.
Ведь солнце светит одинаково на грешных и праведных!
Кому это под силу? Кто может это выполнить? Пока не попробуешь — не узнаешь.
Я знаю многих людей, которые цитируют эту проповедь наизусть, но не могут выполнить ни одного из этих пунктов. И они называют себя христианами — последователями Христа.
В чём же они его последователи, если не выполняют этой проповеди?
Даже папа Римский не отдаст вам рубаху и щеку не подставит, и глаз свой не вырвет — не сможет.
Никто не сможет.
Если задача кажется нам невыполнимой, значит, она не для слабаков. Она для очень сильных людей, эта задача.
После Христа не было никого, кто хотя бы попытался взять эту высоту. Сам Иисус мог, а ещё Иоанн мог.
Одному отрезали голову, а второго приколотили гвоздями к кресту и оставили умирать на солнце. На этом и кончилось христианство, едва начавшись.
Но это ещё не вся проповедь. Мы продолжаем.
Если даёшь милостыню, делай это так, чтобы никто не узнал.
Когда молишься, делай это не на улице, не напоказ. Это так интимно, что никто не должен тебя видеть.
Куча самодовольных остолопов крестится и бормочет молитвы в общественном транспорте, на площадях и перекрёстках. О таких Иисус сказал: «Истинно говорю вам: они уже получают награду свою».
Молись в тайне, и получишь явно. Или не получишь — это не тебе решать.
В молитве не говори лишнего — бог знает, в чём ты нуждаешься.
И, конечно же, «Отче наш».
«Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут».
Войдите в любой христианский храм и убедитесь в этом.
А ещё присмотритесь ко всей нашей верхушке, представители которой шагу не ступят, чтобы не помолиться в телекамеру и даже рабочий день начинают с похода в церковь. И на их «глубоко верующих» детишек гляньте. Иисус был бы в восторге.
«Никто не может служить двум господам… Не можете служить Богу и маммоне…»
Это точно.
«Не заботьтесь для души вашей — что вам есть и что пить, ни для тела вашего — во что одеться… Потому что всего этого ищут язычники… Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду в этом…
Ищите Царства Божия и правды Его, и все это приложится… Не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам позаботится о своем… Довольно для каждого дня своей заботы».
Сегодня мы, христиане, таких людей называем тунеядцами и бездельниками. И ходим в церковь.
«Не судите, и не судимы будете… Как судите, так и вас будут судить, как мерите, так и вас померяют…»
Иначе говоря, не суйте нос в чужие дела. И ещё — суды в христианских государствах. Люди кладут руку на библию, клянутся — и начинают судить.
«Не давайте святыни псам и не мечите жемчуга перед свиньями».
А сам не удержался. Жаль.
После проповеди Иисуса обступил народ. Один прокажённый сказал:
«Если хочешь, можешь меня очистить ».
Так небрежно. Если хочешь — можешь начинать, я разрешаю.
Иисус захотел. И потрогал беднягу рукой. И тот очистился.
«Не рассказывай никому, но пойди и покажись священнику».
Как это — не рассказывай? Целая толпа лицезреет «сеанс», а тут «не рассказывай». Мало того — зачем идти к священнику?
После проповеди Иисус пошёл в Капернаум. Там к нему обратился сотник.
Подождите. Какой сотник? Это офицерский казачий чин? Ну, да ладно.
Сотник попросил Иисуса исцелить его слугу, который был «расслаблен». Иисус согласился и сказал сотнику:
— Веди меня к нему, я исцелю его.
Но сотник был непрост.
— Кхм. Не надо ходить ко мне домой. Ты просто замолви словечко — он и выздоровеет.
Иисус замолвил. Слуга выздоровел.
А потом они пошли к Петру домой. У Петра заболела тёща — горе-то какое. Так Пётр был женат? И бросил больную тёщу и пошёл ловить человеков? Ай да Пётр…
Да, Иисус потрогал и её. Тёща тут же пошла на поправку, встала «и служила им».
А вечером к нему привели целую толпу больных и бесноватых. Он их всех исцелил.
«Да сбудется реченное через пророка Исайю».
Толпа прибывала.
«Увидев же Иисус вокруг себя множество народа, велел ученикам отплыть на другую сторону».
А то ведь на всех бисера не напасёшься. Начали грузиться в лодочку. На пристани стоял шум. И гам.
Один книжник (в смысле — саддукей) попросился в попутчики. «Я пойду за тобой, куда бы ты ни пошёл».
Иисус саддукею тоже отказал. Правда, не так резко, как Иоанн. «Сыну Человеческому негде голову преклонить». Одним словом — отказал.
«Другой же ученик» хотел сбегать на похороны — умер его родной отец. Иисус приструнил апостола:
— Пусть мёртвые погребают своих мертвецов, а ты иди со Мной.
Очень жёстко. Матфей даже постеснялся называть имя апостола, которого так взнуздал Иисус.
Отчалили. На море (озере) сделалась буря. Лодка грозилась утонуть — апостолы боялись. Иисус спал. Они его разбудили. «Погибаем!». Он их высмеял. Буря утихла.
Матфей говорит, что Иисус «повелел ветрам утихнуть». Только это вряд ли — он с крыши храма прыгать отказался, а тут всего лишь какая-то лодочка.
На том берегу им встретились бесноватые, «вышедшие из гробов». Они были «весьма свирепы». И закричали Иисусу: «Что тебе до нас, Иисус, Сын Божий?». В самом деле, но они первые начали.
Он не стал панькаться с этими зомби — изгнал бесов в стадо свиней. Свиньи сразу преисполнились, побежали на обрыв и попрыгали оттуда в море. И утонули.
Пастухи очень удивились — только что они пасли стадо свиней и вот вам здрасьте — ни свиней, ни работы. Пастухи побежали в город и рассказали все жителям.
Горожане покачали головами и попросили Иисуса «удалиться от их пределов». Оно и понятно: сегодня свиньи, завтра овцы, а послезавтра лошади. Три дня — и жрать будет нечего.
Одним словом, его попросили. Он пожал плечами и сел обратно в лодку. И уехал «в Свой город». Это в какой, интересно? Наверное, в Капернаум.
Пожил там два дня и уже «свой город». Только приехал, а просители тут, как тут — принесли ему паралитика, прямо на постели. И сказали: вот!
Иисус подивился их вере и сказал паралитику: дерзай, юноша. Юноша дерзнул и поднялся. И взял свою кровать и пошёл домой. Всё, как обычно.
А вот и Матфей нарисовался.
«Иисус увидел человека, сидящего у сбора пошлин, по имени Матфей, и говорит ему: следуй за Мною. И встал он и последовал за ним».
Он их не спрашивает. Говорит: пошли. И они идут. Тут другое интересно.
Всё, что написано до сих пор, рассказано Матфею другими. С этого момента он был свидетелем происходящего, а до того — говорит с чужих слов.
Если, конечно, предположить, что именно Матфей написал это евангелие.
А дальше было так.
«И когда Иисус возлежал в доме, многие мытари и грешники пришли и возлегли с ним».
В каком доме? У него дом был в Капернауме? С мытарями понятно — вся налоговая инспекция оставила службу и пришла «в дом», чтобы возлечь. А грешники — кто такие? И почему они вместе — мытари и грешники?
Апостолам места в доме не нашлось и они стояли во дворе.
К ним подступились фарисеи и начали шпынять учеников в том смысле, что Иисус «ест и пьёт» с мытарями и грешниками. Учитель обладал отменным слухом.
Он сразу парировал: а здоровым врач не нужен — только больным.
Фарисеи — это ещё не всё! Сюда пришли «ученики Иоанновы».
Это очень интересный момент. Иоанн арестован, Иисус убежал в Галилею, а что делать ученикам Крестителя?
Человек, которому их наставник «не достоин шнурки на ботинках завязать», бросил их на произвол судьбы. А им, что делать?
Они тоже пошли в Галилею. И вот увидели, что Иисус кушает и пьёт с грешниками. И спросили: почему мы и фарисеи постимся, а твои ученики нет?
«Мы и фарисеи» — очень интересно. Иоанн уже не пугает фарисеев геенной огненной. Но не будем забегать вперёд.
Иисус ответил очень туманно:
— В старые меха новое вино не наливают. А невеста пусть радуется, пока жених с ней.
В смысле: шли бы вы домой, ребята. Ребята потупились.
И тут приятная трапеза была прервана — в гости заявился «большой начальник». И попросил вылечить его дочь.
