Мария Чепурина - Гечевара
Да, за это надо было выпить.
20.
Утром висел смог. Возможно, это был туман, но Лёше как-то больше по нутру казалась мысль о смоге – гнусном, липком, прилетевшем с мерзкого завода, где гнут спины рабочие и делают отраву типа жвачек. На работу жутко не хотелось. В общем, не хотелось на неё, конечно, никогда, но в этот раз – как-то особо. Лёша размечтался, чтобы кто-нибудь принёс взрывчатку в заведение. А может, не принёс, а просто позвонил. Милиция приедет, всё закроют, все пойдут на улицу… Как в школе! Эх, мечты, мечты.
Как бы там ни было, Алёша всё-таки сумел себя уговорить подняться, кое-как одеться и пойти в «Мак-Пинк». Не для работы. Для того, чтобы взять пакет. Хотя он был почти уверен, что в тот раз взял точно то, что надо и откуда надо. «Значит, сориентируюсь на месте. Обещал – так обещал».
К работе Алексей обычно шёл пешком, примерно минут тридцать. Как всегда, за это время он проснулся, ощутил себя почти что бодрым. Но, пройдя сквозь серые ворота, Алексей внезапно заподозрил, что всё – сон. Курящих жарщиц и посудниц у подвала почему-то не имелось. Дверь не открывалась. Алексей подёргал чуть сильнее. Нет. Закрыто.
Окончательно проснувшись, с неприятным беспокойством, Лёша обошёл «Мак-Пинк» кругом. Реклама не светилась. А на главном входе кто-то вывесил: «Закрыто по техническим причинам».
Алексей сначала не поверил. Вновь подёргал дверь. Без толку.
Тут Двуколкин понял: он вот-вот запаникует.
Что вообще случилось? Почему он ни о чём не знает? Связано ли это как-нибудь с его пакетом и диверсией, со всеми странными событиями, с агитками, с портретами, с обёртками? И главное – пускай даже не связано, но как он, Лёша, теперь сможет взять, что должен? Если там ремонт – насколько? И возможно ли, чтобы за это время то, что спрятано в Снежаниной норе, никто не обнаружил?..
До возможного открытия Алеша протоптался у столовки. Ни людей, ни информации: ничего. Утратив все надежды, он решил пойти к соседнему «Мак-Пинку». Может, там подскажут, что случилось. От волнения заблудившись, Алексей дошёл к нему лишь через час. Не подсказали. На двери висела та же самая записка: «По техническим причинам…».
«Может, это даже лучше? – говорил Алёша сам себе, дорогой в институт. – А что, если его закрыла СЭС?». Он вспомнил, как по тортам на витрине резво рассекали мухи. «Или, может, разорился? Тоже хорошо. Но только вряд ли…». Алексей старался успокоить сам себя идеями совсем невероятными, но сладкими: «Возможно… За ночь как-нибудь случилась революция… Фаст-фуды запретили… Пинков мёртв, висит на фонаре… Уже свобода…».
Алексей явился в институт. Там делать было нечего: до пар осталось добрых три часа. Двуколкин побродил по коридору. Обнаружил там плакат, повешенный какими-то сознательными лицами по поводу желания Америки ввести войска ещё в одну страну, виновную в наличии нефти. На плакате было много злобных и смешных карикатур на президента Штатов. Больше всех Двуколкину пришёлся по душе весёлый лозунг «Нет войне – США в говне!». Но ещё лучше был американский флаг, возле которого ехидный автор написал: «Эй, чувак, не проходи мимо! Плюнь сюда! Будь осторожен: плевок должен быть точечным, иначе пострадает мирное пространство этого листа». Плевок уже висел, слегка подсохший. В пустом поле для читательских высказываний тоже кто-то уже успел отметиться: «У войны один конец – кто не погиб, тот молодец». Алёше это показалось слишком мягким. Он добавил от себя. Всю правду.
Не найдя в коридорах института никаких ответов на свои вопросы, Алексей пошёл в столовку. Так, чтобы успокоить нервы. От волнения он, конечно, был рассеян, так что тётенька на кассе сильно накричала на него, пообещав, что долго Алексей учиться здесь не будет, уж она-то позаботится. «Как знать!» – подумал Лёша. Он взял чай и кашу. Ложек не было. Пришлось взять вилку, скрученную в штопор кем-то от избытка силы, и есть кашу ею. Чай мешать пришлось тоже вилкой, а точнее – обратной ее стороной, рукояткой.
Алексей поел и думал уходить, как вдруг увидел выход. Выход имел вид знакомого Алёши, однокурсника. Двуколкин подошёл и попросил мобильник – звякнуть Лизе. Своего у Лёши до сих пор не было. Поэтому, возможно, он и не узнал каких-то важных сведений.
– Да?
– Лиз, привет. Это Алёша.
– А-а… Привет.
– Послушай, что с «Мак-Пинком»?
– Как что?
– Я пришёл сегодня – всё закрыто, никого.
– Да, он закрыт. Ты, что, не знал?
– Откуда? У меня же нету телефона! Что у них такое? И вообще – это надолго?
– Я не знаю. На неделю, может быть…
– Что-о-о?..
– На неделю, может больше. Я не знаю. Там ремонт…
– Ремонт?!
– Ну, не совсем… Ну, что-то вроде этого. Меняют интерьер.
– Чёрт, Лиза…
– Что такое?
– Я не знаю… Это просто ужас… Понимаешь… Понимаешь… Там есть одна вещь…
– Где?
– Там, внутри «Мак-Пинка»! И она нужна мне! Срочно!
– Именно тебе?
– Не только.
– А! Твоим товарищам?..
– Лиз, это просто ужас… Блин, вообще не знаю… Они всё найдут! Не знаешь, есть какой-то способ туда влезть?
На том конце немного помолчали.
– Ты сейчас где?
– В институте.
– Я особо так не занята. Подъеду через час, идёт? Поговорим. Согласен?
– Да, конечно, Лиз…
Алёша несколько расслабился, поблагодарил одногруппника и в ожидании Лизы взял ещё один чай с булкой. Приближался полдень, и народу было много. Пришлось сесть рядом с парой незнакомых девушек. Они активно обсуждали голос и глаза какого-то доцента и пытались для чего-то сосчитать число костюмов, еженедельно им сменяемых, и галстуков.
– Послушай, – неожиданно спросила первая вторую. – Ты играла в «Птичку?»
– Что за «Птичка»?
– Во даёшь! Сейчас от этой штуки все балдеют. Ну, игра компьютерная. Птичка там летает, гадит амерам на бошки. Смехота такая!
Лиза и Алёша повстречались на крыльце Алешиного ВУЗа. Здесь всё время кто-нибудь курил и, несмотря на то, что двери института выходили на юг, было темновато. Дело в том, что весь обзор с недавних пор загородило здание молла, ещё не открытого, огромного, ужасно раздражавшего весь город неуместностью. Алёша тоже ненавидел это здание. Впрочем, в данный момент его больше волновала длина юбки Лизаветы.
– Так нелепо, что тебе никто не сообщил… Конечно, был бы телефон – я бы позвонила.
– Да чего там… – размягчился Алексей. – Никто не виноват. Чего им вдруг взбрело-то закрываться?
– Директору идея вот пришла, как лучше сделать. Всё переустроить.
– Что, Пинкову самому?
– Ну, да. Такой он, импульсивный. Раз – и всё решил. Снежана вчера обзвонила всех работников. Кроме вот тебя.
– Да-а… – вздохнул Лёша. – Кроме вот меня. Послушай! У Снежаны в кабинете… Впрочем, нет, не важно… Раз ты там давно работаешь, то, может, знаешь способ, как туда проникнуть?
– В кабинет? – хитро спросила Лиза.
Лёша мялся, волновался. Понимал, что разболтает всё равно.
– Рассказывай! Чего ты там припрятал? – повелительно-игриво заявила Лиза.
– Лиза, ты ведь понимаешь, это всё не только моё дело…
– Ну, давай, выкладывай! – смеясь, велела девушка. – Я жду! Твоя судьба в моих руках!
Алёше эта фраза почему-то показалась очень эротичной, и он сдался:
– Там ряд документов. Революционных. Мы их спрятали, когда была опасность, а теперь они нужны.
– Ты спрятал у Снежаны?!
– Ну, я думал, там никто искать не будет. В смысле, не искал бы. До ремонта. А теперь, когда ремонт – боюсь. Мне парни голову отвинтят… Я и так ещё вчера был должен всё вернуть. Но, Лиза, ты же понимаешь – это тайна!
– Понимаю, не тупая.
– Я не говорил…
– Ты мне не веришь! Просишь, чтобы я помогла, а сам не веришь мне, не доверяешь, ни один секрет открыть не хочешь!
Алексей залепетал чего-то, что, мол, всё не так, он Лизу уважает, даже сильно и вообще гораздо лучше к ней относится, чем прочие…
– Что? Лучше? А, по-моему, для тебя я мелкая и глупая девчонка! Что, не так?
– Не так…
– Ну, докажи!
– Ох, Лиза…
– Докажи, а не болтай!
– Ну…
– Что, я угадала? Если угадала – так зачем ты просишь моей помощи?
Алёша посмотрел на пару чёрных глаз с густыми жёсткими ресничками, на ровный, сладкий носик, на кокетливые губки… неумело и нелепо к ним приблизился и ткнулся своим ртом. Внезапно ощутил, как Лиза, натурально, лезет в него мокрым языком.
Хотя, возможно, это лишь почудилось Алёше. Дама быстро отстранилась, отвернулась и закрыла всё лицо руками.
Так они стояли полминуты. После этого Двуколкин осмелел и чуть-чуть прикоснулся рукой к талии любимой. Та отняла руки от лица и так взглянула, что даже Алёше стало ясно – она хочет повторения.
На этот раз всё длилось дольше, и язык Алёше точно не мерещился.
А через пять минут Лиза сказала:
– Это вот твоё хозяйство – что там было? Я его достану. Постараюсь.
– Как? – спросил Алёша.
– Ну, раз ты не хочешь мне доверить свой секрет – то сам помучайся! Достану, постараюсь. Способ есть.
