Стив Айлетт - Атом (Atom)
Китти сделала реконструкцию. Она возвратилась к Богу и масштабно поработала, последовав каждому совету. К концу редкие остатки её личности полностью погасли. В зеркале ничего не отражается.
Полчаса спустя десять тысяч долларов просто исчезают из счётной машины в Цепном Банке. Ещё через час в центральном логове охранник вдруг теряет сознание. Другой бросается на помощь и неожиданно обрушивается на пол. Кольцо с ключами соскальзывает с его пояса, плывёт к двери камеры и звякает по адресу – дверь распахивается.
Спокойно сидя на нарах, Гарри Фиаско поднимает глаза без всякого удивления. Его лицо расплывается в улыбке.
Мэдисон загорает, как фотография. Атом лежит, читает «Расследования Пса», по радио играет «Кровавая Баня Тамагочи». Писатель жаловался на проясняющуюся погоду, и Атом вписал его в один из новых домов-нор в старой подземке. «Удачи тебе, – сказал К, – и пускай все восхищаются тобой за упорное следование столь отвратительной ошибке».
– Есть тысячи вещей, которые я не понимаю, – говорит Джед Хельмс, высовывая лицо из бака, – но главная – откуда ты знал, что ДеВорониз – это человеческий мозг в теле насекомого, а не наоборот?
Атом кладёт книгу, покосившись в сторону.
– Ну, Кэндимен намекал, что предпринял кое-какие подобные операции, но ДеВорониз истекал злобой редкой чистоты – то, чего может достичь только Бог или человек. Мозг должен быть человеческим, а тело – блошиное. Забавно, когда осознаёшь, что зуд – это насекомое. И я никогда не верил Джоанне. Такой случай столь же редко встречается, как сомнения борова. И они его до сих пор не нашли.
– Я… Вроде я готов, Атом, – говорит Джед.
Мэдисон шевелится и обменивается с Атомом взглядами. Они встают и поднимают бак, несут его пару шагов до волн.
– Запинай их насмерть, – говорит Атом.
Они выплёскивают Джеда в накатывающийся прибой.
– Холодно тут, – говорит он, бледнея. – Ох, сколько места. – И он, вильнув хвостом, медленно уплывает прочь, ни разу не обернувшись.
– Приятных сновидений, Джед, – говорит Мэдисон.
– Сколько он продержится?
– Не знаю.
Они возвращаются на пляжные полотенца. Атом надевает чёрные очки – небо становится цвета бензина. Чего-то не хватает – связующего звена. Он ждёт, тер-пеливый, как время.
Песня Тамагочи кончается, и Бойкий Шарик начинает балаболить.
– Нам выпала честь приветствовать президента Соединённых Штатов. Мистер президент, ваши действия в последние несколько дней вызвали массу предположений. Похоже, вы подверглись существенной перемене имиджа. После спорных инцидентов с собаками, ящерицами, кальмаром, змеями и беззащитным ламантином по имени Рамон, это хорошо продуманная реконструкция? И как вы действовали в процессе эскалации ядерной программы?
Жирный смешок вскипел в эфире.
– Я есть то, сэр, что я есть. И я восхищаюсь человеком, сэр, который восхищается человеком, сэр, который восхищается человеком, сэр, вот что я делаю, сэр.
Некоторое время до их ушей долетает лишь шум моря и крики чаек. Потом Атом задумчиво улыбается.
– Похоже, Близняшкам пришла в голову правильная мысль.
– Давно не была в Колумбии. Едем? Атом встаёт, косится на машину.
– Шли их на хуй, если они не понимают шуток. Мэдисон присоединяется к нему, ухмыляясь, как акула.
– А если понимают? Они уходят вместе.
– Всё равно шли их на хуй.
