Филип Ридли - Крокодилия
По утрам я обычно готовил завтрак им обоим.
— Нам вправду надо скоро переезжать, — сказал однажды утром Тео, когда я протянул ему тост.
— Знаю, — сказал я. — Но ведь Дэвид говорил, что уже нашел место, куда мы могли бы переехать.
— Он всегда находит. Всегда все продумывает. Попроси его что-нибудь сделать, и он сделает обязательно. Он может все, что угодно. Он ведь очень сильный человек, ты заметил? Он как раз того типа, о котором все мечтают.
— Я, например.
— Нет. Только не ты, дорогой. Ты был всегда предназначен для меня. С самого начала.
Он говорил тоном, которого я не любил и не понимал.
— А ты для меня.
— Ох, ты ничего не понимаешь. Я люблю тебя. Ты это знаешь. Люблю тебя, нуждаюсь в тебе, хочу тебя. Но не могу вынести мысли, что ты спал с Дэвидом до того, как я приехал. Это меня просто бесит. Сначала это меня не беспокоило, потому что я не любил тебя. Но сейчас я тебя люблю. Сейчас люблю. И я не могу вынести эту мысль. Что ты спал с ним. Пока меня не было.
— Но это вовсе не моя вина. Я сам считаю, что это было ошибкой. Мы с Дэвидом чуть не разрушили друг друга. Мы оба это знаем сейчас, но тогда я думал, что ты…
— Билли, Билли, Билли… Ты просто не понимаешь. Дэвид обманул меня. Ты был предназначен для меня, а он меня обманул.
— Но ведь так и есть. В ту секунду, когда я увидел твое лицо, я понял, что ты мой.
И я прижал его к себе, чтобы унять его дрожь. Он казался таким худым и беспомощным. Я откинул волосы с его глаз.
— Я ненавижу переезжать. Просто ненавижу. У меня никогда не было настоящего дома. Моего собственного.
— Почему же ты не купишь? У тебя хватает денег.
— Пожалуй, пора. Я уже слишком взрослый для такой жизни. Боже! Мне скоро будет восемнадцать! Все как-то расстроилось с тех пор, как умер отец. Я просто мотаюсь из одного дома в другой. От одного человека к другому. Мне всегда казалось, что Дэвид намного старше меня. Но он ведь ровно того же возраста, плюс-минус час. На самом деле, думаю, я родился первым. Но мне всегда казалось, что он намного старше. — Он смутился, но все-таки спросил. — Ты по-прежнему любишь Дэвида?
— Нет, Тео, нет, нет. И никогда не любил. Я люблю тебя.
— Никогда бы не поверил, что смогу полюбить тебя. Ты был только для того, чтобы отвлечься. Чтобы чем-то занять голову. Но теперь… теперь я люблю тебя. И я схожу с ума при мысли, что ты сосал хуй моего брата.
— Тео…
— Но ведь ты делал это! Сосал его хуй!
— Ну… да…
— И это было так же?
— Так же?
— Как со мной?
— Тео!
— Скажи мне, Билли!
— Нет. Это было по-другому. Совсем по-другому.
— Как?
— Просто по-другому.
— Мы с ним занимаемся любовью одинаково?
— Нет.
— И кто же лучше?
— Тео, я думаю, что…
— Скажи мне. Я должен знать.
— Ты должен знать?
— Я должен знать все.
— Ну хорошо. Ты. Ты лучше.
— И ты любишь меня?
— Конечно я тебя люблю.
— И ты всегда будешь со мной.
— Пока ты будешь хотеть, чтобы я был с тобой.
— Я хочу тебя, Билли.
И я обнял его и поцеловал.
Как-то раз Дэвида не было дома, и мы с Тео остались одни.
— Давай займемся этим в постели Дэвида, — предложил Тео с мстительным видом.
— Но мы же только что… Ладно. Если хочешь.
И мы занялись любовью в постели Дэвида. Я чувствовал запах Дэвида, исходящий от белья, и странная ностальгия охватила меня, словно я вернулся в те времена, когда был страстно увлечен им.
На следующее утро мы встали очень рано на случай, если Дэвид вернется.
— Я приготовлю завтрак, — сказал Тео, — а ты приберись в комнате и застели постель.
Я постарался получше разгладить простыни. Уходя из комнаты, я споткнулся и сбил со стены зеркало. Я успел ухватить его, пока оно не упало. Я хотел было повесить его назад, но тут увидел, что сзади прикреплено письмо.
Я пригляделся. Письмо было из Америки.
Я сел на кровать и открыл его.
Что-то упало на пол. Фотография. Моя фотография.
Но это не мог быть я. Это был я в Нью-Йорке, а я никогда в Нью-Йорке не был.
Я пригляделся.
Нет, это был не я. Это был кто-то очень похожий. Та же одежда, та же прическа. Все то же самое.
Я прочитал письмо.
"Мой дорогой Дэвид,
вот что мне нужно. Изучи фотографию внимательно. Этот парень бросил меня. Он исчез. Нет, со мной все в порядке. Все говорят, что я прекрасно это перенес. Мы были вместе всего несколько дней. Теперь он ушел. Разве он не великолепен? Мне нужно найти кого-то такого же, Дэвид. Мне нужно. Нет, я вполне в здравом уме.
Помнишь, что ты мне обещал? Когда я вернусь, я хочу, чтобы этот мальчик ждал меня. Ты говорил, что можешь сделать для меня все, что угодно. Все. Все, что бы я ни попросил.
Кстати не надо искать эту заколку с крокодилом, которую ты видишь на фотографии. Он дал мне ее, как любовный талисман, перед тем, как уйти. Некоторые вещи остаются дольше, я полагаю…"
Я сидел, оцепенев от недоверия. Я — пешка в игре Дэвида и его брата? Я не мог поверить в это. Дэвид сделал, сконструировал меня так, чтобы я смог стать развлечением, игрушкой для его впавшего в депрессию брата. Сколько других мальчиков он пытался переодевать и менять прежде, чем достиг успеха со мной? Пока не нашел человека такого одинокого, как я, такого пустого, как я.
Я слышал, как Тео возится на кухне.
Я положил письмо с фотографией обратно в тайник.
Тео заглянул в спальню.
— Одно яйцо или два? — спросил он.
— Одно.
Я сидел на кровати, и вдруг заметил, что мне на руки капает вода, но не сразу понял, что это мои слезы.
14
Я постучал в дверь Билли Кроу. Пот тек по моему лицу, я чувствовал его вкус во рту. Письмо слиплось влажным комком, застыло в руке.
Билли открыл дверь. Я ворвался в коридор и накинулся на него:
— Что это такое? — мой голос дрожал от отчаяния. — Что ты пытаешься со мной сделать?
Он закрыл дверь.
— Что ты имеешь в виду?
— Эти письма… Вот так останавливаться. Так обрывать. Ты просто не имеешь на это права. Слышишь? Ты не имеешь права. Слышишь меня, Билли? Я этого не позволю!
Он подошел ближе. Положил мне руку на плечо.
Я скинул ее.
— Не надо! Не хочу, чтоб ты ко мне прикасался!
— Ты глупо себя ведешь.
— Вот как? Боже, какая ты сволочь, Билли! Ты знаешь, знаешь, кто ты такой?!
Я пошел на кухню, сел. Снимок Билли, который я сделал, по-прежнему висел на стене. Рядом была моя фотография. А на этой фотографии — та, что я сделал — образ в образе, история в истории, сон во сне.
— Ты просто не имеешь права останавливаться, — продолжал я. — Я должен знать, что было дальше. Это не просто история, ни для меня, ни для тебя, уж я-то тебя знаю. Я — ее часть. Я — часть этой истории, ясно? Я ее часть, мать твою! То, что касается тебя, касается и меня.
Он медленно прошелся по комнате, дотрагиваясь до вещей, и хмурясь, и улыбаясь.
— Я предупреждал тебя, — начал он мягко. — Я предупреждал тебя, что так и случится. Но мы согласились, что…
— Это только ты согласился!
— Мы согласились! Это ведь ты хотел знать. Я вообще не хотел тебе рассказывать. Я тут вообще не при чем. Ты сам все это придумал. Ты сам хотел все обо мне знать. Теперь видишь, как это тяжело — все знать о другом человеке.
— Черт тебя побери! Такая история, сякая история. Мы реальные люди, живем в реальном мире. Это не какой-то там дурацкий спектакль, который ты можешь разыгрывать. Ты мне интересен.
— Вот как, Доминик. Я тебе интересен? Честно?
— Это просто ебаный кошмар. Ты все знаешь не хуже меня. Зачем ты пишешь мне эти сраные письма? Зачем ты заставляешь меня читать их? Это не для меня, не ради меня. Это все не для меня. И это просто нечестно, Билли, это просто охуительно нечестно.
Я едва не расплакался.
— Нечестно?! Это ты говоришь мне: нечестно?! — он сел рядом, посмотрел мне в глаза. — Что ты знаешь о том, что честно, а что нет? Ты — невежда, ханжа, возомнивший о себе кретин. Сидишь в моем ебаном доме и говоришь мне, что я нечестен. Ублюдок. Ебаный мудак. Это что, я трахаюсь на стороне? Я? Я?
Я почувствовал, как краска бросилась мне в лицо. Закололо в желудке. Земля качнулась под ногами.
— Так вот в чем дело, — произнес я. — Так это вовсе не о тебе, так это обо мне и…
— И?..
— Сэме.
— Вот именно. Ты и Сэм. Сэм и ты.
— Но… как…
— Как я узнал? — Он рассмеялся. — О, малыш Доминик. Да нет ничего, чего бы я не знал о тебе с тех пор, как ты сюда переехал… С тех пор, как я впервые увидел тебя через окно в спальне. С тех пор, как я впервые увидел, как ты раздеваешься и гладишь себя между ног. С тех пор, как я впервые увидел тебя голым и прекрасным и смотрел, смотрел из окна, смотрел, дрочил и кончил, а ты — ты в своей комнате тоже дрочил и кончил. С того самого дня, как ты разделся у себя в спальне, не подозревая, что я смотрю на тебя, с этого дня, с этой ночи я всюду следил за тобой, следил за всем, что ты делаешь, смотрел на тебя, хотел тебя. Я был в кино в тот день, когда ты познакомился…
