Эмиль Золя - Истина
— Послушайся меня, Женевьева, добрая, хорошая Женевьева! Вѣдь ты справедливая, разумная; твой умъ, не затуманенный суевѣріями, всегда находилъ спокойное и вѣрное рѣшеніе; неужели ты все еще вѣришь грубой лжи и коварной клеветѣ?! Вникни въ дѣло, прочти документы!
— Повѣрь, мой другъ, я все знаю, все читала!
— Ты прочитала опубликованные отчеты о судебномъ процессѣ, о разборѣ дѣла кассаціоннымъ судомъ?
— Ну да, я прочитала все, что было напечатано въ «Маленькомъ Бомонцѣ». Ты вѣдь знаешь, что бабушка покупаетъ каждое утро этотъ листокъ.
Маркъ горячо выразилъ свой протестъ противъ этой негодной газеты, полной лжи и клеветы.
— Ну, въ такомъ случаѣ я могу лишь пожалѣть тебя! Въ этой гадкой, грязной газетѣ печатаютъ лишь поддѣльные документы; она отравляетъ умъ читателей всякой самой грязной клеветой; на ея столбцахъ создаются гнусныя легенды, которыми одурачиваютъ легковѣрныхъ читателей. И ты также впитываешь въ себя эту ложъ!
Женевьева въ глубинѣ души сознавала, что въ этой газетѣ часто приходилось читать такой вздоръ, которому трудно повѣрить; она невольно опустила глаза, не зная, что отвѣтить.
— Послушай, — продолжалъ Маркъ, — позволь мнѣ послать тебѣ подлинный отчетъ, со всѣми документами, и обѣщай мнѣ, что ты прочтешь все это внимательно, безъ предубѣжденія.
Но Женевьева быстро взглянула на него и отвѣтила:
— Нѣтъ, нѣтъ, не посылай мнѣ ничего, — я не хочу.
— Но почему?
— Потому что это безполезно. Мнѣ совсѣмъ не нужно читать такой отчетъ.
Маркъ взглянулъ на жену грустнымъ, убитымъ взглядомъ.
— Скажи, что ты не хочешь его прочитать.
— Господи! Ну да, если ты настаиваешь, то я готова сознаться, что не хочу читать… Къ чему? Никогда не надо опираться на одинъ разумъ.
— Ты не хочешь читать, потому что боишься, что убѣдишься въ томъ, что Симонъ невиненъ, потому что ты уже сегодня сомнѣваешься въ томъ, во что вѣрила вчера.
Женевьева съ горькой усмѣшкой махнула рукой.
— Ты носишь въ себѣ ту же увѣренность, какъ и аббатъ Кандьё, и спрашиваешь себя съ ужасомъ, возможно ли, чтобы духовный отецъ вѣрилъ въ то, что ты отрицаешь, и ради чего ты разрушила свое счастье и счастье близкихъ людей.
Женевьева ни словомъ, ни движеніемъ не отвѣтила на замѣчаніе Марка; она какъ будто не хотѣла слышать того, что онъ ей говорилъ. Взглядъ ея былъ опущенъ на землю, и, помолчавъ, она тихо промолвила:
— Не разстраивай меня напрасно. Наша жизнь порвалась, — это дѣло непоправимое, и я бы сочла себя еще болѣе преступною, еслибы вернулась къ тебѣ. Развѣ для тебя было бы облегченіемъ узнать, что я ошиблась, что мнѣ нехорошо у бабушки, среди богобоязненныхъ людей, что я тамъ страдаю? Мои страданія не искупили бы твоихъ.
Такія слова были почти признаніемъ; они выражали какъ бы сожалѣніе, что она ушла изъ дому и сомнѣвалась въ его правотѣ. Маркъ угадалъ ихъ скрытый смыслъ и воскликнулъ:
— Если ты несчастна, признайся мнѣ! Вернись, приведи съ собою дѣтей; мой домъ — вашъ домъ; онъ ждетъ, — двери его раскрыты. Вѣдь это было бы величайшее счастье!
Женевъева встала и повторила голосомъ забитой ханжи, упрямой, слѣпой ко всему:
— Я вовсе не несчастна, — я только наказана и должна искупить свою вину до конца. Если ты хоть немного меня жалѣешь, то не пытайся меня преслѣдовать; если встрѣтишь, то отверни голову, не гляди мнѣ вслѣдъ, не говори со мною: между нами все кончено, все мертво.
И она ушла; въ блѣдныхъ сумеркахъ заката, вдоль пустынной аллеи, ея тонкій, стройный, изящный силуэтъ медленно удалялся; чудные бѣлокурые волосы загорѣлись золотомъ, освѣщенные прощальнымъ лучомъ солнца. Маркъ, согласно ея желанію, остался стоять на мѣстѣ и смотрѣлъ ей вслѣдъ, надѣясь, что она обернется и кивнетъ ему въ знакъ прощанья. Но она не обернулась; она исчезла среди деревьевъ; прохладное дыханіе вечера коснулось Марка ледянымъ дуновеніемъ, и, вздрогнувъ отъ холода, онъ всталъ, собираясь уйти. Въ эту минуту онъ замѣтилъ, что къ нему подходитъ Сальванъ, улыбающійся счастливой улыбкой.
— А! Вы, какъ настоящіе влюбленные, устраиваете свиданія въ укромныхъ уголкахъ парка! Я замѣтилъ васъ и не хотѣлъ вамъ мѣшать… Такъ вотъ почему вы сегодня пробыли у меня такое короткое время!
Маркъ печально покачалъ головой и пошелъ рядомъ со своимъ старымъ другомъ.
— Нѣтъ, вы ошибаетесь, — сказалъ онъ съ горечью: — мы встрѣтились случайно, и сердце мое изболѣло отъ этого свиданія.
Маркъ подробно разсказалъ Сальвану о разговорѣ съ женою; онъ убѣдился, что примиреніе съ ней невозможно; онъ былъ глубоко опечаленъ ея враждебнымъ къ нему отношеніемъ. Сальванъ, узнавъ о разрывѣ Марка съ женою, упрекалъ себя за то, что устроилъ этотъ бракъ, сперва такой счастливый, а потомъ приведшій къ полному взаимному непониманію. Онъ упрекалъ себя въ томъ, что поступилъ весьма опрометчиво, соединивъ крайній либерализмъ съ узкимъ ханжествомъ. Онъ внимательно выслушалъ Марка, но въ концѣ концовъ замѣтилъ ему съ улыбкой:
— То, что вы мнѣ говорите, еще вовсе не такъ скверно. Вы, конечно, не могли разсчитывать, что Женевьева бросится вамъ на шею, умоляя васъ взять ее къ себѣ. Такая женщина, какъ она, слишкомъ горда, чтобы сразу признаться въ своей ошибкѣ. Мнѣ думается, что она въ настоящее время переживаетъ серьезный кризисъ, и весьма вѣроятно, выйдетъ изъ него побѣжденной. Если истина озаритъ ее, то озаритъ внезапно, какъ молнія. Въ ней слишкомъ много здраваго смысла, чтобы быть упорно-несправедливой.
Онъ продолжалъ, увлекаясь надеждой:
— Я никогда не говорилъ вамъ, мой другъ, о своихъ посѣщеніяхъ госпожи Дюпаркъ; между тѣмъ я былъ у нея нѣсколько разъ въ продолженіе этихъ лѣтъ, но такъ какъ мои усилія не привели ни къ чему, то я и не говорилъ вамъ о своихъ попыткахъ устроить примиреніе. Вскорѣ послѣ того, какъ она васъ покинула, я счелъ своею обязанностью урезонить ее, какъ старый другъ ея отца и бывшій опекунъ. Конечно, такія права на ея вниманіе открыли мнѣ доступъ въ маленькій домикъ на улицѣ Капуциновъ; но вы можете себѣ представить, какой я встрѣтилъ пріемъ со стороны этой ужасной госпожи Дюпаркъ! Она не дала мнѣ сказать двухъ словъ съ глазу на глазъ съ Женевьевой, и каждое примирительное слово вызывало съ ея стороны взрывы негодованія по вашему адресу. Тѣмъ не менѣе я сказалъ все, что долженъ былъ сказать. Несчастная Женевьева была въ такомъ состояніи, что не отдавала себѣ яснаго отчета. Страшно было убѣдиться въ томъ, какъ сильно повліяла религіозная экзальтація на этотъ женскій умъ. Казалось, что Женевьева была застрахована отъ подобнаго мрачнаго ханжества, и все же достаточно было одного сильнаго толчка, какимъ явилось дѣло Симона, чтобы сбить ее съ толку. Она не хотѣла меня слушать; она отвѣчала такой вздоръ, отъ котораго я приходилъ въ отчаяніе…. Словомъ, я потерпѣлъ полную неудачу. Меня, конечно, не вытолкали въ дверь въ буквальномъ смыслѣ этого слова, но всякій разъ, когда я приходилъ къ ней, послѣ нѣкотораго времени, я встрѣчалъ полное нежеланіе понимать то, что я говорилъ; этотъ домъ былъ охваченъ безуміемъ, и только добрая госпожа Бертеро сохранила хотя немного здраваго смысла, но за это ей приходилось дорого расплачиваться.
Маркъ слушалъ его съ мрачнымъ и убитымъ видомъ.
— Вы сами убѣдились, что все потеряно, — замѣтилъ онъ: — невозможно заставить опомниться человѣка, который такъ далеко зашелъ въ своемъ безуміи.
— Вовсе нѣтъ… Я потерпѣлъ неудачу, — это правда, и всякая новая попытка съ моей стороны не приведетъ ни къ чему. Но у васъ есть другой ходатай, самый ловкій, самый тонкій дипломатъ, самый отважный рулевой, которому, я увѣренъ, удастся привести разбитый корабль въ тихую гавань семейнаго счаствя.
Сальванъ разсмѣялся и продолжалъ веселымъ голосомъ:
— Да, да, увѣряю васъ, это удастся вашей очаровательной Луизѣ, которой я восхищаюсь; она поражаетъ меня своимъ здравымъ смысломъ и своей энергіей. Несмотря на свой юный возрастъ — это настоящая героиня. Она выказала столько твердости, столько разумнаго мужества, какого мнѣ не приходилось наблюдать ни у одной изъ ея подругъ. Съ какою деликатною скромностью уклонилась она отъ конфирмаціи, настаивая на томъ, что рѣшится на такой шагъ, только когда ей минетъ двадцать лѣтъ! Постепенно она отвоевала себѣ право поступать согласно своимъ убѣжденіямъ, и надо видѣть, съ какимъ тактомъ она мало-по-малу покорила всѣхъ обитательницъ враждебно къ ней настроеннаго домика; даже бабушка перестала ее бранить. Но восхитительнѣе всего ея нѣжная заботливость о матери, которую она осыпаетъ ласками, какъ выздоравливающую послѣ тяжелой болѣзни, стараясь возстановить ея физическія и духовныя силы и дать ей возможность снова вступить въ жизнь. Она лишь изрѣдка говоритъ ей о васъ, но пріучаетъ ее къ вашимъ мыслямъ, къ вашимъ воззрѣніямъ, напоминаетъ ей о вашей любви. Она ни на часъ не забываетъ о конечной цѣли вернуть вамъ потерянную подругу жизни, вернуть семьѣ любящую мать и жену; ея нѣжныя ручки неустанно поддерживаютъ связь съ вашимъ домомъ и стараются поправить порванныя узы. Если ваша жена вернется, то ее приведетъ къ вамъ любовь дочери, всемогущая сила привязанности и счастья всякой семьи.
