Николай Лейкин - Счастье привалило
Ваше превосходительство
Многоуважаемый
Анемподистъ Валеріановичъ.
Простите великодушно, что въ субботу вечеромъ я не могъ явиться, согласно данному обѣщанію, къ досточтимой Агніи Васильевнѣ для свиданія съ Вами. По волѣ неумолимаго начальства моего я былъ дежурнымъ по мѣсту служенія. Письмо это пишу, чтобы успокоитъ ваше превосходительство. Въ воскресенье, въ 3 1/2 часа дня, я буду въ назначенной Вами для вѣнчанія церкви и привезу всѣ нужные для бракосочетанія документы. Душевно преданный вашему превосходительству
В. Куцынъ.
Завтракалъ генералъ уже совсѣмъ спокойный, съѣлъ яичницу, выпилъ бѣлаго вина, и сейчасъ-же послѣ завтрака надѣлъ фракъ, ленту черезъ плечо и отправился къ Агничкѣ.
Агничка еще не одѣвалась къ вѣнцу, а сидѣла у себя въ спальнѣ и любовалась на бѣлое подвѣнечное платье, висѣвшее у нея въ спальнѣ, пришпиленное къ матеріи алькова. Около нея сидѣла тетка Куцына Дарья Максимовна и ныла, выпрашивая у нея денегъ за сватовство, но Агяичка отказывала ей, говоря:
— За обѣдомъ послѣ вѣнчанія все получите полностью; а теперь извините меня. Генералъ ужъ и такъ вчера вечеромъ очень сердился, что мы Василія Ермолаича рано наградили. Онъ обѣщался генералу документы какіе-то прислать и не прислалъ.
— Ну, дай ты мнѣ, милушка, хоть половину-то теперь. Слезно тебя прошу.
— Да что вы пристали, какъ съ ножомъ къ горлу! — крикнула на нее Агничка. — Вамъ сказано, что послѣ вѣнчанья — ну, и получите за обѣдомъ.
Генералъ вошелъ сіяющій, веселый и сказалъ Агничкѣ, бросившейся къ нему здороваться:
— Все въ порядкѣ. Куцынъ прислалъ извинительное письмо. Онъ былъ дежурный по службѣ. Документы привезетъ въ церковь къ четыремъ часамъ.
— Вѣдь говорила я вамъ… А вы горячку пороли… — упрекнула Агничка генерала.
Тетка Куцына опять пристала къ ней насчетъ денегъ.
— Ну, вотъ видишь-же, душечка, не по своей винѣ Васютка къ вамъ не пріѣхалъ вчера, такъ отчего-же ты сомнѣваешься и не хочешь мнѣ дать сейчасъ хоть сколько-нибудь денегъ?
— Ахъ, Боже мой! Да что надъ вами каплетъ, что-ли, смола горячая каплетъ, что вы ко мнѣ, какъ съ ножомъ къ горлу, пристали! Какое недовѣріе! — воскликнула Агничка. — Что мы мошенники, что-ли! Вамъ сказано, что за обѣдомъ получите — ну, и получите. Вѣдь платокъ въ задатокъ уже получили. Ну, а теперь помогите мнѣ одѣваться. Вѣдь ужъ пора одѣваться къ вѣнцу.
Она позвонила горничную. Генералъ, полюбовавшись на свою красную ленту въ большое тріомо, вышелъ изъ спальни.
Горничная и Дарья Максимовна- начали помогать Агничкѣ одѣваться.
Въ гостиной генералъ легкимъ баскомъ съ хрипотой распѣвалъ: «Положилъ ёси на главахъ ихъ вѣнцы»…
X
Церковь, въ которую пріѣхала вѣнчаться Агничка, была очень нарядная, новенькая, съ иголочки, но маленькая, съ низкимъ потолкомъ, безъ купола и помѣщалась въ третьемъ этажѣ казеннаго дома.
Когда карета подъѣхала къ подъѣзду, дверцы кареты выскочилъ отворять ливрейный швейцаръ-старикъ съ необычайно длинными усами и бакенбардами. Изъ кареты вышли Агничка въ ротондѣ, крытой темно-малиновымъ бархатомъ, ея сестра вдова въ очень потертомъ пальто съ кошачьимъ воротникомъ, тетка Дарья Максимова и мальчикъ-образникъ съ образомъ, сынъ швейцара. Вслѣдъ за ними подъѣхалъ въ саняхъ на своей лошади и генералъ.
Въ вестибюлѣ швейцаръ снялъ со всѣхъ верхнее платье, и всѣ направились наверхъ въ церковь.
— Женихъ уже въ церкви? — спросилъ генералъ швейцара.
— Никакъ нѣтъ-съ, ваше превосходительство.
Генерала точно что кольнуло и даже какъ-то подернуло. Онъ взглянулъ на часы. Было безъ пяти минутъ четыре.
— Странно. А обѣщался въ три съ половиною быть на мѣстѣ. Какая неаккуратность! — пробормоталъ онъ. — Дарья Максимовна! Племянника-то вашего нѣтъ еще! — крикнулъ онъ теткѣ Куцына.
— Да не можетъ быть. Что-же это онъ?.. — сказала тетка, остановившись на лѣстницѣ, и покачала головой.
— Да вообще задралъ носъ и сталъ какъ-то фыркать и умничать съ тѣхъ поръ, какъ шинель и обмундировку получилъ. Не слѣдовало давать до поры до времени — вотъ что!
На верхней площадкѣ генерала встрѣтилъ его личный секретарь и управляющій домомъ Мечтаевъ — худой, маленькій и вообще тщедушный и болѣзненный, хотя не старый еще человѣкъ во фракѣ и съ Станиславомъ въ петлицѣ.
— Жениха-то еще нѣтъ, — сказалъ ему генералъ.
— Нѣтъ, ваше превосходительство. А между тѣмъ, нужны его бумаги, чтобъ внести въ книги, — отвѣчалъ Мечтаевъ.
— Кокоринъ нашъ здѣсь?
Старшій дворникъ? Здѣсь-съ. Я вызвалъ его въ свидѣтели. Но вообще мы ничего не можемъ подѣлать, пока жениха нѣтъ. Сначала въ книгѣ росписываются женихъ и невѣста, а ужъ потомъ и свидѣтели ручаются по жениху и невѣстѣ.
— Знаю я, знаю. Ужасная неаккуратность.
Генералъ поправилъ на себѣ ленту, тронулъ за крестъ, выставлявшійся ниже жилета сбоку, и весь сморщился.
Всѣ вошли въ церковь. У свѣчной выручки, около книги для записи вступающихъ въ бракъ, стоялъ молодой дьячекъ въ стихарѣ. Онъ разговаривалъ со старшимъ дворникомъ генерала Кокоринымъ — откормленнымъ, бородатымъ мужчиной въ черномъ пиджакѣ и высокихъ франтовскихъ сапогахъ, Голова его была жирно смазана помадой. Оба поклонились генералу и дьячекъ сказалъ:
— Изволили вы, ваше превосходительство, просить насъ быть поаккуратнѣе и начать вѣнчаніе ровно въ четыре часа. Теперь четыре, а жениха нѣтъ.
— Знаю, знаю я! — раздраженно отвѣчалъ генералъ. — Что-жъ вы подѣлаете съ нынѣшней молодежью! Они либеральничаютъ и не хотятъ признавать никакого подчиненія. Надо подождать его минутъ пять, десять. Онъ долженъ сейчасъ явиться.
— Вѣдь вотъ и концерта не могли пѣвчіе пропѣть невѣстѣ при входѣ, - продолжалъ дьячекъ. — По правиламъ первый концертъ пѣвчіе поютъ жениху. Женихъ всегда раньше въ церковь является.
— Бросьте. Пріѣдетъ.
Генералъ переминался.
— А до пріѣзда жениха не нельзя-ли вмѣстѣ концертъ пропѣть? — спросилъ онъ.
— На это закона нѣтъ. Но не порядокъ.
Генералъ подошелъ къ маленькому хору пѣвчихъ въ кафтанахъ и проговорилъ:
— Женихъ замѣшкался. Пойте сначала концертъ невѣстѣ.
Пѣвчіе запѣли и кончили.
Генералъ взглянулъ на часы. Было ужъ четверть пятаго.
«Что-же этотъ мерзавецъ-то? Ужъ не вздумалъ-ли насъ надуть»? — мелькнуло у него въ головѣ.
Его манила къ себѣ Агничка, стоявшая вмѣстѣ съ съ Дарьей Максимовной и своей сестрой. Она ужъ чуть не плакала
— Что съ нами Куцынъ-то дѣлаетъ! Какова дрянь! — сказала она.
— А вотъ я заставлю его походить за деньгами годъ субботъ, такъ онъ и будетъ знать, — отвѣчалъ генералъ, то блѣднѣя, то краснѣя.
— Нѣтъ, ужъ вы это оставьте пожалуйста, — остановила его Агничка. — А то выйдетъ скандалъ. Онъ, пожалуй, убѣжитъ изъ церкви и вѣнчаться не будетъ.
— Вѣнчаться не будетъ! Убѣжитъ! Нужно сначала, чтобъ онъ пріѣхалъ.
— А неужели вы думаете, что онъ не пріѣдетъ? Вотъ срамъ-то будетъ!
По щекамъ Агнички полились двѣ крупныя слезинки, и она заморгала глазами. Генералъ стоялъ и бормоталъ:
— А все задатки… Не дай мы ему задатковъ — не задиралъ-бы онъ такъ носъ, не дерзничалъ-бы такъ. Вѣдь это дерзость! Непочтительность. Неуваженіе къ старшимъ! Вольнодумство! И эту непочтительность онъ прямо противъ меня направилъ. Я въ десять разъ старше его чиномъ.
Генералъ горячился. Часы надъ свѣчной выручкой показывали сорокъ минутъ пятаго.
— Нельзя-ли послать за нимъ? — предлагала Агничка.
— Послать… Кого послать?.. Некого послать. Да и могутъ разъѣхаться. Надо послать свидѣтелей-поручителей, а они нужны, чтобы расписываться. Безъ этого вѣнчать не будутъ.
— Да вотъ хоть Дарья Максимовна съѣздитъ.
Взоръ генерала упалъ на тетку Куцына, которая стояла ни жива, ни мертва и молчала.
— А Дарью Максимовну мы теперь можемъ только поблагодарить, что она намъ такую дрянь сосватала, — сказалъ онъ. — Ну-съ, — отнесся къ ней генералъ. — Что вы намъ теперь скажете о гнусномъ поведеніи вашего племянника? Гдѣ онъ теперь? Что онъ надъ нами куражится?
— Ахъ, ваше превосходительство! Онъ и на меня-то за послѣднее время сталъ плевать, какъ на послѣднюю животную, — слезливо отвѣчала тетка Куцына. — Приходила я къ нему поздравить его съ обновками, просила его, чтобъ онъ на радостяхъ меня ублажилъ хоть какимъ-нибудь подарочкомъ хорошенькимъ. и что-жъ онъ, безчувственный? Только три серебряныхъ рублишка на кофей отвалилъ.
— Это, сударыня, къ дѣлу не относится.
Генералъ обернулся къ Дарьѣ Максимовнѣ спиной.
— Если вы хотите, ваше превосходительство, то я съѣзжу къ нему, — предложила она.
— Да-съ… придется съѣздить, если онъ черезъ пять минутъ не явится. Кто его знаетъ! Вѣдь могли и убить его, изувѣчить… Наконецъ, скоропостижная смерть. Все можетъ случиться.
