Чарльз Диккенс - Большие надежды (без указания переводчика)
— Надѣюсь, Джо, что мы не найдемъ ихъ.
Джо также шопотомъ отвѣчалъ мнѣ.
— Я бы далъ шиллингъ, чтобъ они удрали и спаслись, Пипъ.
Никто не присоединился къ намъ изъ деревни, такъ-какъ погода была холодная и ненадежная, дорога опасная и скользкая, ночь темная, и всякій добрый человѣкъ имѣлъ у себя добрый огонёкъ въ честь праздника. Нѣсколько лицъ показалось у оконъ, глядя намъ въ слѣдъ, но никто не вышелъ за ворота. Мы прошли заставу и направились прямо въ кладбищу. Здѣсь сержантъ остановилъ насъ на нѣсколько минутъ, подавъ знакъ рукой, между-тѣмъ какъ двое или трое изъ его людей разсыпались по тропинкамъ между могилъ и осмотрѣли паперть. Они воротились, не нашедъ ничего, и мы вышли на открытое болото, черезъ боковую калитку кладбища. Тутъ насъ обдало мелкою влагою, принесенною восточнымъ вѣтромъ, и Джо взялъ меня на спину.
Теперь, когда мы вступили въ эту унылую глушь, гдѣ я былъ часовъ восемь назадъ и видѣлъ обоихъ бѣглыхъ, чего никто не предполагалъ, меня впервые поразила мысль, если мы наткнемся на нихъ, то ужь не подумаетъ ли мой колодникъ, что я привелъ солдатъ? Вѣдь, онъ спрашивалъ меня: не вѣроломный ли я чертёнокъ, и сказалъ, что я былъ бы злой щенокъ, еслибъ сталъ преслѣдовать его вмѣстѣ съ другими. Не подумаетъ ли онъ теперь, что я и подлинно чертёнокъ и собака, и что я выдалъ его? Но было безполезно предлагать себѣ подобные вопросы: я былъ на спинѣ у Джо, Джо былъ подо мною, перескакивая черезъ ямы, какъ охотничья лошадь, и убѣждая мистера Уопселя не падать на свой римскій носъ и не отставать отъ насъ. Солдаты шли впереди, вытянувшись въ одну длинную шеренгу, на дистанціи одинъ отъ другаго. Мы шли по той дорогѣ, по которой я шелъ утромъ и съ которой сбился по причинѣ тумана. Теперь тумана не было: онъ еще не появился, или вѣтромъ успѣло разсѣять его. При багровомъ блескѣ солнечнаго заката, вѣха и висѣлица, валъ батареи и противоположный берегъ рѣки были ясно видны, хотя въ какой-то водянистой, свинцовой полутѣни. Сердце мое билось, какъ кузнечный молотъ, о широкое плечо Джо, пока искалъ я по сторонамъ признаковъ присутствія каторжниковъ. Но ихъ не было ни видно, ни слышно. Мистеръ Уопсель не разъ сильно пугалъ меня своимъ сопѣньемъ и одышкой; но подъ конецъ я свыкся съ этими звуками и могъ различить ихъ отъ звуковъ, которые опасался услышать. Вдругъ я вздрогнулъ: мнѣ послышался визгъ напилка; но оказалось, что это колокольчикъ на овцѣ. Овцы перестали щипать траву и боязливо поглядывали на насъ; все стадо, повернувшись спиной къ дождю и вѣтру, злобно уставило на насъ глаза, какъ-будто считая насъ виновниками того и другаго. Кромѣ медленнаго движенія пасшагося стада, при мерцавшемъ свѣтѣ замиравшаго дня, ничто не нарушало леденящаго спокойствія болотъ.
Солдаты подвигались по направленію къ старой батареѣ, а мы шли за ними въ небольшомъ разстояніи, какъ вдругъ мы всѣ остановились: вѣтромъ принесло къ намъ протяжный крикъ. Крикъ этотъ, громкій и пронзительный, повторился вдалекѣ: въ немъ слышалось нѣсколько голосовъ.
Сержантъ и ближайшіе къ нему люди разсуждали шопотомъ, когда мы съ Джо подошли къ нимъ. Послушавъ ихъ съ минуту, Джо, хорошій знатокъ дѣла, согласился съ ними, и мистеръ Уопсель, плохой знатокъ, также согласился. Сержантъ, человѣкъ рѣшительный, приказалъ своимъ людямъ не отвѣчать на крикъ, но перемѣнить дорогу и идти бѣглымъ шагомъ по направленію, откуда онъ слышался. Вслѣдствіе этого, мы пошли фланговымъ движеніемъ направо, и Джо такъ зашагалъ, что я долженъ былъ крѣпко держаться, чтобъ усидѣть у него на плечахъ.
Мы теперь просто бѣжали или, какъ выразился Джо, который только эти слова и произнесъ во всю дорогу: — это былъ настоящій вихрь. Съ холма на холмъ, черезъ плетни, мокрые рвы, хворостъ — словомъ, никто не разбиралъ, куда ступалъ. По мѣрѣ приближенія къ мѣсту, откуда слышались крики, становилось все яснѣе, что кричало нѣсколько голосовъ. По временамъ, крики умолкали, тогда и солдаты останавливались. Когда голоса снова раздавались, они бросались впередъ еще съ большею поспѣшностью, и мы за ними. Пробѣжавъ нѣсколько времени такимъ образомъ, мы могли разслышать одинъ голосъ, кричавшій: «рѣжутъ», а другой — «каторжники! бѣглые! Караулъ! Сюда! Здѣсь бѣглые каторжники!» Затѣмъ голоса, какъ-будто заглушались въ борьбѣ и потомъ снова раздавались. Послѣ этого солдаты мчались, какъ испуганный звѣрь, а за ними и Джо со мною. Первый добѣжалъ сержантъ, вслѣдъ за нимъ двое изъ его людей. Когда мы догнали ихъ, то у нихъ ужь были взведены курки. «Вотъ они оба!» закричалъ сержантъ, спустившись въ ровъ. «Сдавайтесь, проклятые звѣри! Чего сцѣпились?»
Брызги и грязь летѣла во всѣ стороны; раздавались проклятія и удары. Еще нѣсколько человѣкъ спустилось въ оврагъ, чтобъ помочь сержанту, и вытащили оттуда порознь, моего каторжника и его товарища. Оба были въ крови, запыхавшись, и посылали другъ другу проклятіи. Разумѣется, я тотчасъ узналъ обоихъ. «Не забудьте» — сказалъ мой колодникъ, оборваннымъ рукавомъ своимъ утирая съ лица кровь и отряхая съ пальцевъ клочья вырванныхъ волосъ: «я взялъ его! Я выдаю его вамъ — помните это!»
— Нечего тутъ распространяться, сказалъ сержантъ:- это немного принесетъ тебѣ пользы, любезный, такъ-какъ ты попался съ нимъ въ одну бѣду. Давайте сюда колодки!
— Я и не ожидаю себѣ никакой пользы. Мнѣ и ненадо лучшей награды, чѣмъ то, что теперь чувствую, отвѣтилъ мой каторжникъ со злобнымъ смѣхомъ. — Я взялъ его — онъ это знаетъ: съ меня довольно.
Другой каторжникъ былъ блѣденъ, какъ мертвецъ и, вдобавокъ къ прежде избитой лѣвой сторонѣ лица, теперь, казалось, былъ весь избитъ и оборванъ. Онъ не могъ собраться съ духомъ, чтобъ заговорить, пока они оба не были скованы порознь, и опирался на солдата, чтобъ не упасть.
— Замѣтьте, сержантъ, что онъ покушался убить меня! были первыя слова его.
— Покушался убить его? произнесъ мой каторжникъ презрительно.
— Покушался и не исполнилъ? Я взялъ его и теперь выдаю — вотъ что я сдѣлалъ. Я не только помѣшалъ ему уйти изъ болотъ, но притащилъ его сюда въ то время, какъ онъ уже утекалъ. Вѣдь, эта каналья — джентльменъ; теперь, по моей милости, на галеры опять попадетъ, джентльменъ. Убить его? Очень-нужно мнѣ было убивать его, когда я могъ сдѣлать гораздо-лучше, снова упрятать его туда!
Другой же все повторялъ, задыхаясь:
— Онъ пытался… онъ пытался… убить… меня. Будьте свидѣтелями.
— Послушайте, сказалъ мой каторжникъ сержанту: — я собственными средствами бѣжалъ изъ тюрьмы; я точно такъ же могъ бы удрать изъ этихъ убійственныхъ болотъ; взгляните на мою ногу: не много на ней желѣза. Но я нашелъ его здѣсь. Дать ему уйти на волю? Дать ему воспользоваться найденными мною средствами! Быть снова и вѣчно его орудіемъ! Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ! Еслибъ я погибъ тамъ, на днѣ. И онъ своими скованными руками драматически указалъ на оврагъ: — я такъ крѣпко впился бы въ него когтями, что и тогда вы навѣрное нашли бы его въ моихъ рукахъ.
Другой бѣглецъ, который видимо сильно боялся своего товарища, все повторялъ:
— Онъ пытался убить меня. Я бы не остался въ живыхъ, еслибъ вы не подоспѣли.
— Онъ лжетъ! съ дикой энергіей воскликнулъ мой колодникъ. — Онъ родился лжецомъ и умретъ имъ. Взгляните на его лицо: развѣ это не написано на немъ? Пускай онъ взглянетъ мнѣ въ глаза, мерзавецъ — не посмѣетъ.
Другой пытался скорчить презрительную улыбку, которая, впрочемъ, не могла придать никакого постояннаго выраженія нервически-судорожнымъ движеніямъ его рта; посмотрѣлъ на солдатъ, на окружавшія болота, на небо, но не посмѣлъ взглянуть на говорившаго.
— Видите ли, продолжалъ мой каторжникъ:- видите ли, какой онъ мерзавецъ? Видите вы эти блуждающіе, нерѣшительные взоры? Вотъ такъ смотрѣлъ онъ, когда насъ съ нимъ судили. Онъ ни разу не взглянулъ на меня.
Другой, продолжая работать своими сухими губами и боязливо оглядываться, наконецъ, на минуту обратилъ глаза на говорившаго съ словами:
— Не слишкомъ-то любо на тебя смотрѣть, и бросилъ полупрезрительный взглядъ на свои скованныя руки.
При этомъ мой каторжникъ пришелъ въ такое бѣшенство, что онъ непремѣнно бросился бы на товарища, еслибъ солдаты не удержали его.
— Развѣ я не говорилъ вамъ, сказалъ тогда другой каторжникъ:- что онъ убилъ бы меня, еслибъ могъ? И всѣ могли замѣтить, что онъ трясся отъ страха, что на губахъ его выступили странныя бѣлыя пятна, подобныя снѣжной плевѣ.
— Довольно этой перебранки! сказалъ сержантъ. — Зажгите факелы!
Въ то время, какъ одинъ изъ солдатъ, который несъ корзину, вмѣсто ружья, сталъ на колѣни, чтобъ открыть ее, мой каторжникъ въ первый разъ взглянулъ вокругъ себя и увидѣлъ меня. Я слѣзъ со спины Джо на окраину оврага, когда мы пришли и съ-тѣхъ-поръ не пошевельнулся. Я пристально посмотрѣлъ на него въ то время, какъ онъ взглянулъ на меня, и потихоньку сдѣлалъ знакъ рукой и покачалъ головой. Я ждалъ, что онъ снова посмотритъ на меня, чтобъ постараться предупредить его въ моей невинности. Ничто не доказывало мнѣ, что онъ понялъ мое намѣреніе, потому-что онъ бросилъ на меня непонятный взглядъ. Все это продолжалось одно мгновеніе. Но смотри онъ на меня цѣлый часъ или цѣлый день, то я неприпомнилъ бы, чтобъ лицо его когда-либо выражало столь-сосредоточеаное вниканіе.
