Натанаэл Уэст - День саранчи
В этой части орды истерики не было. Напротив, большинство людей как будто наслаждалось своим положением. Перед Тодом стояла толстая женщина, а спереди к ней был притиснут мужчина. Его подбородок покоился на ее плече, и он обнимал ее за талию. Она не обращался на него никакого внимания и беседовала с соседкой.
— Не успела я оглянуться, — услышал Тод, — как все куда-то ринулись, а я — в самой середине.
— Да. Кто-то заорал: «Вон идет Гарри Купер!» — и пошло!
— Не в этом дело, — сказал низенький человек в полотняной кепке и пуловере. — Мы с вами участвует в уличных беспорядках.
— Да, — сказала третья женщина, у которой седые волосы змеились по лицу и плечам. — Извращенец напал на ребенка.
— Линчевать его надо было.
Все с жаром согласились.
— Я приехала из Сент-Луиса, — объявила толстая. — У нас по соседству тоже жил один такой извращенец. Изрезал девушку ножницами.
— С ума, наверно, сошел, — сказал мужчина в кепке. — Тоже мне развлечение!
Все засмеялись. Толстуха обратилась к обнимавшему ее мужчине.
— Эй, вы, — сказала она. — Я вам что — подушка?
Мужчина блаженно улыбнулся, но позы не изменил. Она рассмеялась, даже не пытаясь освободиться от объятий.
— Малый не промах, — сказала она.
Другая женщина засмеялась.
— Да, — сказала она, — сегодня хватай кому не лень.
Мужчина в кепке и пуловере решил, что смеются опять над его
шуткой об извращенце.
— Резать девушку ножницами! Разве это инструмент?
Он не ошибся. Они захохотали громче прежнего.
— Ты бы сделал это по-другому, а, дядя? — сказал молодой человек с почкообразной головой и вощеными усами.
Обе женщины засмеялись. Это вдохновило мужчину в кепке, и он ущипнул приятельницу толстухи. Она взвизгнула.
— Ты это брось, — сказал она добродушно.
— Меня толкнули, — объяснил он.
На улице завыла сирена «скорой помощи». Этот горестный вопль снова привел толпу в движение, и ее ровный неторопливый натиск сорвал Тода с места. Он закрыл глаза и старался уберечь ногу, в которой пульсировала боль. На этот раз, когда движение замерло, он оказался прижатым спиной к стене кинотеатра. Он не открывал глаз и стоял на здоровой ноге. Прошло, казалось, несколько часов; спрессованная масса чуть раздалась и, перемешиваясь, тронулась. Она все ускоряла ход и наконец понеслась. Тод катился в ней, пока его не ударило об опору железных перил, ограждавших подъезд к кинотеатру с улицы. От удара у него пресеклось дыхание, но он прилип к ограде. Он отчаянно цеплялся за нее, чтобы его не засосало обратно. Женщина обхватила его вокруг пояса, стараясь удержаться на месте. Она мерно всхлипывала. Тод почувствовал, что перила выскальзывают из пальцев, и со всей силы лягнул. Женщина отпустила.
Несмотря на пронизывающую боль в ноге, он был способен ясно думать о своей картине «Сожжение Лос-Анджелеса». После ссоры с Фей он работал над ней беспрестанно, чтобы забыться, и путь к ней в его сознании совершался почти автоматически.
И вот, стоя на одной ноге, отчаянно цепляясь за железные перила, он видел свой большой холст, все размашистые угольные штрихи наброска. Поверху, параллельно рамке, он нарисовал горящий город, громадный костер архитектурных стилей — от древнеегипетского до новоанглийского, колониального. Через центр, заворачивая слева направо, спускалась крутая улица, и из нее выплескивалась на передний план орда людей с бейсбольными битами и факелами. Для их лиц Тод воспользовался своими бесчисленными зарисовками людей, приехавших в Калифорнию умирать: последователей разного рода культов, как религиозных, так и экономических, созерцателей прибоя, самолетов, похорон и рекламных роликов — всех этих несчастных, которых разбудить может только обещание чудес — и разбудить лишь для бесчинства. Какое-то сверх-«Знание Силла» посулило им эти чудеса, и вот они шагают под его знаменами — объединенным национальным фронтом тронутых и чокнутых, чтобы обновить страну. Забыв о скуке, они радостно поют и пляшут в красном зареве пожара.
Внизу на переднем плане мужчины и женщины бегут очертя голову от авангарда охваченной священным порывом орды. Среди них — Фей, Гарри, Гомер, Клод и он сам. Фей бежит горделиво, высоко вскидывая колени. Гарри ковыляет за ней, обеими руками придерживая драгоценный котелок. Гомер словно вываливается из полотна, лицо у него сонное, большие руки хватаются за воздух в пантомиме муки. Клод обернулся и показывает преследователям нос. Сам Тод подобрал камешек и швыряет его в толпу, прежде чем побежать дальше.
Он почти забыл и о ноге, и о безвыходном своем положении, и, довершая свое бегство, влез на стул и начал прорисовывать пламя в верхнем углу, моделируя языки его так, чтобы они с еще большей жадностью лизали коринфскую колонну, поддерживающую тростниковую крышу бутербродного ларька.
Он закончил один язык и занялся уже вторым, как вдруг чей-то крик над ухом вернул его на землю. Он открыл глаза и увидел полицейского, который пытался достать его из-за перил. Он разжал пальцы и поднял левую руку. Полицейский поймал его запястье, но втащить его не смог. Тод не осмелился выпустить перила, пока на помощь полицейскому не пришел второй человек, схвативший его за спину пиджака. Тогда он отпустил перила, и они вдвоем перевалили его через ограду.
Увидя, что он не может стоять, они бережно опустили его на землю. Он лежал перед входом в кинотеатр. Рядом с ним на обочине сидела женщина и плакала, уткнувшись в юбку. Вдоль стены разместились кучками другие растерзанные люди. В конце дорожки стояла санитарная машина. Полицейский спросил, хочет ли он в больницу. Тод отрицательно покачал головой. Тогда полицейский предложил подбросить его домой. У него еще хватило сообразительности дать адрес Клода.
Его вынесли черным ходом в соседний переулок и усадили в полицейскую машину. Завыла сирена, и он сначала подумал, что воет сам. Он потрогал губы руками. Они были стиснуты. Тогда он понял, что воет сирена. Это почему-то рассмешило его, и он принялся вторить ей во всю глотку.
Примечания
1
Герой романного цикла М. Пруста «В поисках утраченного времени».
По бурлеску Уэста «Видения Бальсо Снелла», этой «Алисы в Стране чудес» XX века, пародирующему стиль разнообразных и разновеликих литературных жанров — от экспериментальной поэзии и философского трактата до биографии, от криминального и любовного романов до исповедального дневника, — рассыпаны цитаты, аллюзии, ссылки, многие из которых намеренно видоизменены, порой до неузнаваемости, а некоторые придуманы автором и комментировать их переводчик не видит особой необходимости: подобная «гелертерская» дотошность, прояснив отдельные частности, вошла бы в противоречие с легкомысленной комической стихией уэстовского Зазеркалья. Комментируется поэтому главным образом то, что препятствует пониманию текста. Здесь и далее примеч. пер.
2
«О, Изумительный Анус!» (Лат.)
3
«Какой… Артист… Погибаю!» (Лат.). Подлинные слова императора Нерона.
См.: Светоний. Жизнь двенадцати цезарей: Нерон, VI, 49(1).
4
То есть Нерону.
5
Финикийские Экскременты (лат.).
6
Переиначенная цитата из стихотворения Эдгара По "К Елене".
7
Тиана — город в Каппадокии.
8
Обыгрывается эпизод из Ветхого Завета (Исход, 3: 2).
9
Чарльз Монтегю Даути (1843–1926) — английский писатель-очеркист, поэт и путешественник.
10
«В этом есть что-то от буйабеса» (франц.). Буйабес — рыбная похлебка с чесноком и пряностями.
11
Имеется в виду картина Жана Огюста Доменика Энгра (1780–1867) «Источник» (1856), на которой обнаженная девушка поливает себя водой из кувшина.
12
Уэст перефразирует известное высказывание Пикассо: «В природе нет такого понятия, как красота».
13
Речь, надо думать, идет об американском философе-прагматике Уильяме Джеймсе (1842–1910).
14
Святая Гильдегард (1098–1179) — настоятельница бенедиктинского монастыря в Дизибоденберге
15
Святая Маргарита Мария Алакокская (1647 — 1690).
16
Старому (франц.).
17
Лысому (франц.).
18
Святая Блоха (франц.).
19
Краткое изложение (франц.).
20
