Гарольд Роббинс - Мустанг
Лишь после обеда, когда подали кофе и коньяк, Бетси рассказала Анджело, почему она так срочно вызвала его в Лондон.
— Вот копия ее показаний. На второй странице она указывает, что ее наняла и оплачивала ее расходы Роберта.
Анджело посмотрел на виконта.
— Неужели такое возможно и в Англии?
Виконт Невилл кивнул.
— К сожалению. Вроде бы предполагается, что мы... более цивилизованные, чем американцы. На самом деле это не так.
Анджело вернул Бетси документ.
— Сие означает, что я должен объявить войну твоему отцу, Бетси. На этот раз я его уничтожу. Ты выходишь из игры или остаешься со мной?
Бетси замялась.
— Все зависит от того, как ты собираешься это сделать.
— Не такими методами, — ответил Анджело.
4
Лорен отшвырнул папку. Бумаги разлетелись по кабинету.
— Черт побери! Эти сукины дети объявили мне войну! Ты знаешь, что это означает?
Роберта не нашлась с ответом. Нед Хоган, главный юрист «ХВ моторс», смотрел на разбросанные по полу документы, не выказывая ни малейшего желания подбирать их. А ведь раньше непременно бы подобрал.
— Ладно, — продолжил Лорен, — мы знаем, кто они. Перино. Бургер. Ферфилд. Вот генеральный прокурор Мигичана и подает иск.
— Я должен предупредить вас, что его могут удовлетворить.
— Что же у нас получается? Номер Один передал тридцать пять процентов акций «Вифлеем моторс» фонду Хардемана, а теперь генеральный прокурор Мичигана заявляет, что фонд обязан продать эти акции, потому что...
— Потому что практически все активы фонда сосредоточены в акциях одной компании. Благотворительный фонд...
— Я знаю, что это благотворительный фонд! В семьдесят втором я едва не вышиб Номера Один из компании только потому, что он назначил попечителями фонда марионеток!
— А разве вы поступили бы иначе? — спросил Хоган. — Благотворительные фонды небезразличны властям. Их инвестиции контролируются законодательством. Номер Один, как и многие другие, создал фонд, чтобы уйти от уплаты налогов. Но контроля над акциями и над фондом он не отдал, как теперь не отдаете его вы.
Лорен повернулся к Роберте.
— Твоя девка в лондонской тюрьме. Вот к чему приводят твои тонкости.
— Не надо вешать на меня всех собак, — огрызнулась Роберта. — Ты знал, что я делаю, и во всем со мной соглашался.
Лорен как-то разом ссохся.
— Что произойдет, если генеральный прокурор выиграет иск?
— Часть акций «ХВ», принадлежащих фонду, будет продана, чтобы фонд смог разнообразить свои инвестиции.
— Продана?
— На бирже. Акции могут заинтересовать многих инвесторов. «ХВ», доселе семейное предприятие Хардеманов, значительно расширит список акционеров. С десятка до тысячи.
Лорен шумно вздохнул.
— Перино воспользуется собранием акционеров, чтобы...
— ...сменить руководство, — закончила за него Роберта.
Лорен кивнул и зло сощурился.
— Но удастся ему это только в одном случае: если новая его разработка получит признание.
5
Генри Моррис позвонил Синди, чтобы сказать, что хочет отправить ей факс. Она не возражала, так как дома никого не было. Несколько минут спустя из факса в кабинете Анджело выполз лист бумаги. Отчет частного детективного бюро «Блейкофф».
"В отношении профессора Роберта Карпентера нам удалось получить следующую информацию.
Его университетское жалованье — пятьдесят шесть тысяч долларов. Однако в последние два года на его счет поступали крупные суммы, превышающие годовое жалованье.
Текущий баланс его кредитной карточки Visa составляет шесть тысяч триста двадцать пять долларов и восемьдесят семь центов. Мы, разумеется, не знаем, какие суммы снимались им раньше.
Мы поинтересовались его телефонными переговорами. Наиболее часто, как из дома, так и из отелей, он звонит по номеру, начинающемуся с цифр 313. Мы обратили на это особое внимание, поскольку это код Детройта. Несложная проверка показала, что искомый телефон установлен в доме некого Лорена Хардемана".
6
Роберт Карпентер услышал стук в дверь его номера в «Хайатт ридженси». Синди! Значит, нет нужды одеваться. В белых трусах он подошел к двери и открыл ее.
Но тут же отлетел назад от сильного тычка. Перед ним стоял крупный мужчина, гораздо старше его по возрасту. Карпентер догадался, кто к нему пожаловал, но решил, что опасаться нечего: все-таки это старик.
И крепко ошибся. Следующий удар пришелся в пах. Карпентер согнулся от боли, а мужчина схватил его за волосы и с силой ударил коленом по лицу. Карпентер почувствовал, как захрустели кости носа. Когда мужчина отпустил его, он пошатнулся и рухнул на пол.
— Полагаю, профессор, вам известно, кто я.
Карпентер кивнул. Перино, кто же еще.
Кровь из сломанного носа капала на грудь, на живот. Перино прогулялся в ванную, принес полотенце, швырнул Карпентеру. Теперь кровь капала на полотенце.
— У меня есть друзья, которые с радостью разобрались бы с вами. Вы понимаете, что я имею в виду? Карпентер кивнул.
— Трахать мою жену! Более того, использовать ее благосклонность в своих интересах... Знаете, что с такими следует делать?
— Мистер Перино. Я ее люблю!
— Конечно. За деньги. Сколько заплатил тебе Лорен?
Карпентер прижал полотенце к лицу.
— Сумма меня не интересует, — добавил Анджело.
Карпентер убрал полотенце и бросил изучающий взгляд на удивительно спокойное лицо Анджело.
— Как вы это выяснили?
— Не я. Она. Ты переоценил себя и недооценил женщину, с которой затеял эти игры.
— Клянусь вам, я ее люблю. Действительно люблю.
— Вот и скажи ей об этом. Объясни свои звонки Лорену Хардеману.
Карпентер смотрел на красное от крови полотенце.
— Что я могу сказать? Что мне делать?
Рядом с телефоном стояла бутылка шотландского. Для Синди, догадался Анджело. Он налил виски в два стакана, один протянул Карпентеру.
— Я могу устроить вам крупные неприятности, профессор. Не здесь и не сейчас. Могу преподнести вам большой сюрприз. Но я склонен думать, что вы мелкая сошка, не понимающая, во что ее втянули. Даже у Лорена Хардемана и то больше мозгов.
— И денег тоже, — добавил Карпентер.
— А вам, значит, захотелось разбогатеть, — пренебрежительно бросил Анджело. — Говорят, в своем деле вы разбираетесь. Так чего соваться туда, где вы ничего не понимаете?
Карпентер поник головой.
— Можно мне встать? — наконец спросил он.
— Конечно. Можете пройти в ванную и умыться. Если будете хорошо себя вести, я порекомендую вам доктора, который вернет ваш нос в прежнее состояние. Он в Швейцарии, и ему по силам сделать вам совершенно новое лицо, возникни у вас такое желание.
Умывшись холодной водой, Карпентер вернулся. Нос его распух и начал лиловеть.
— Дерьмо, — пробормотал он, плюхаясь на диван.
— Хотите получить пилюлю, которая вас вылечит и обеспечит долгую жизнь? — спросил Анджело.
— Что?
— Молчите и внимательно слушайте.
7
Карпентер сидел на краю кровати, по-прежнему в белых трусах, с залитыми кровью грудью и животом. Он смотрел на Перино и ждал, пока на другом конце провода снимут трубку.
— Слушаю.
— Роберта? Боб Карпентер.
— Что нового, Боб?
— У них проблемы с аккумуляторами. Они взрываются.
— Твердые аккумуляторы взрываются? Они же используют твердые аккумуляторы.
— Не совсем так. Они оставили гирогенератор, но в комбинации с жидкими аккумуляторами.
— И они взрываются?
— При ударе. Если автомобиль во что-то врезается или что-то врезается в автомобиль. Они направили экспериментальный образец в стену. Аккумуляторы взорвались, фонтан электролита поднялся футов на пятьдесят. Они пытаются соорудить бронированны и кожух, но при этом значительно возрастает масса автомобиля. Они в тупике.
— Не похоже на то, что мы слышали раньше.
— Так кто кому лжет? Перино — Синди? Или Си иди — мне?
— Лорен спит. Я его разбужу и все передам. Карпентер положил трубку. Анджело протянул ему стакан с шотландским.
8
Ван прижимал Энн к груди, целовал ее лоб, глаза, губы, шею, а по его щекам текли слезы.
— Может же мужчина хоть раз в жизни показать себя круглым идиотом? — спрашивал он ее.
— Может, и не один раз, — отвечала она.
— Мы летим в Амстердам. Билеты я уже купил. Твоя мать отпускает тебя со мной.
— Почему в Амстердам? — Теплые губы Энн коснулись его лица.
— Посмотреть бриллианты. Мой отец поможет нам выбрать бриллианты для твоего обручального кольца.
Энн улыбнулась.
— Ван, ты же еще не сделал мне предложение.
— Сделал! — пылко воскликнул он. — Энн, моя прекрасная, обожаемая, ты станешь моей женой? Она кивнула.
— Конечно.
— И простишь мою идиотскую выходку?
— Ты не идиот, а жертва. Твой дед Хардеман — злодей, женатый на колдунье. Мой отец изничтожит их обоих. Ты с этим согласен, Ван? С правом моего отца изничтожить их?
