Гарольд Роббинс - Мустанг
— Так это она его убила. Не я. И кто поверит на слово этим подросткам...
— Водитель второго трейлера не смог объяснить, почему на его машине отсутствовали номерные знаки и зачем кто-то заклеил бумагой и липкой лентой идентификационные номера. Он сидит в тюрьме. Он знает, что попал в серьезную передрягу, и по совету адвоката уже дал показания.
— Ладно, он и его напарник хотели столкнуть «стэльен» с дороги. Я-то тут при чем?
— Оба трейлера принадлежали водителям. Странное дело. Они оплатили всю сумму по закладной за неделю до инцидента. Наличными. Купюрами по сто и пятьдесят долларов. Окружной прокурор получил у судьи разрешение на проверку твоих банковских счетов, Лорен. Ты, часом, не снимал недавно сто пятьдесят пять тысяч долларов наличными?
— Ты это сделал? — вскричала Роберта. — Ты пытался убить детей? Глупец, пьяница, безумец! Лорен ухмыльнулся.
— Убийство... Что-то раньше ты так не волновалась.
Роберта повернулась к Анджело и Бетси.
— Речь о Берте Крэддоке. Он пытался нас шантажировать. — Она посмотрела на Лорена. — Убери этот чертов револьвер, если ты застрелишь Анджело, никто в твою пользу свидетельствовать не будет. В том числе и я. И не забывай, что ты во Флориде. Здесь многие преступления караются смертной казнью.
Лорен уставился на револьвер, возможно, думая о том, чтобы сунуть дуло в рот и нажать на спусковой крючок. Потом он пожал плечами и положил револьвер на столик. Бетси тут же забрала его.
— Ты бы лучше приготовил зубную щетку. — В голосе Анджело не слышалось сочувствия. — Большое жюри штата Пенсильвания намерено передать дело в суд. А потом Пенсильвания потребует выдать преступника.
Бетси налила в стакан виски и подала отцу.
— Выпей, старина, — презрительно бросила она. — Глядишь, и полегчает.
6
24 июня Энн Перино вышла замуж за Лорена ван Людвига. Гости собрались под большим тентом в красно-белую полоску, натянутым на лужайке за домом Перино. Играл струнный квартет. Женщины прибыли в вечерних туалетах, многие в широкополых шляпах. Солнце еще не зашло, и Аманда Финч отметила, что красочностью нарядов женщины напоминают цветы.
Вана отличали высокий рост и красота, характерные как для ван Людвигов, так и для Хардеманов. Но гены последних все-таки превалировали. Ван унаследовал и черты лица, и светло-синие глаза матери.
С первого взгляда чувствовалось, что молодые нежно любят друг друга.
— Даже я многих не знаю, — жаловалась Бетси Анджело. Она и виконт Невилл потягивали шампанское. — Я не могу представить Джорджа.
— Зато собрались все, — отвечал Анджело. — Почти все.
Действительно, народу собралось много: дети обеих семей, восьмидесятипятилетняя Дженни Перино, улыбающийся Макс ван Людвиг и его миловидная жена, элегантные князь и княгиня Алехины, великолепная Алисия Гринуолд Хардеман и Билл Адаме, Генри Моррис с семьей, Аманда Финч, Марк Линсикомб, Диц фон Кайзерлинг, Кейджо Шигето, Тошико. их дети, веселый Том Мэйсон, Александра Маккуллоу, синьор Джованни Диконстанцо и еще несколько представителей местной итальянской общины, сделавшие невесте крупные денежные подарки, соседи, друзья, одноклассники Энн.
— Славу Богу, что не все, — кивнула Бетси. — Знаешь, пожалуй, впервые я испытываю к отцу человеческие чувства. Это же надо, тюрьма! Я думаю, Анджело, даже ты не желал ему такого конца.
— Он же пытался...
— Да. Я знаю. Но все-таки.
— Он собирается признать себя виновным. Так что, скорее всего, получит небольшой срок. Шесть, семь, восемь лет, и он выйдет на свободу.
Бетси оглядела веселящихся гостей.
— Зря я упомянула его. Не хочу о нем думать. — Квартет заиграл танцевальную мелодию.
— Потанцуй, чтобы отвлечься, — предложил Анджело. — Не зря же я сооружал танцплощадку.
Ярко светило заходящее солнце. Дул легкий, теплый ветерок. Ван танцевал со своей молодой женой. Потом пришла очередь Анджело потанцевать с новобрачной.
— Спасибо тебе, папа, — прошептала она с влажными от слез глазами. — За все. Большое тебе спасибо.
— И тебе спасибо, — также шепотом ответил он. — Я очень тобой горжусь. Сама видишь, жизнь хороша... если живешь по совести.
