Джейн Остен - Сэндитон
Глава 28
К каким последствиям может привести неловкий поворот колеса кареты на крутом подъеме, и как причудливо может завертеться колесо Фортуны? Вряд ли об этом задумывалась взволнованная Шарлотта, когда выезжала в Хейлсхем в экипаже леди Денхэм. Она переживала по поводу встречи с мисс Элизабет Бриртон и не знала с чего начать предстоящий весьма деликатный разговор. Ее собственные печали и горести уступили место тягостным размышлениям о том, что сказать кузине, чтобы она одобрила легкомысленное решение Клары бежать с возлюбленным на край света, а еще через пару часов им обоим предстояло выслушать, что по этому поводу думает леди Дэнхэм. Шарлотта надеялась, что Элизабет станет ее союзницей в этом скользком деле, а ее невозмутимость и изобретательность помогут утихомирить несносную старую даму.
Поглядывая на письмо Клары к леди Денхэм, лежащее рядом на сиденье экипажа, она живо представляла себе, как леди Денхэм распечатает его и начнет гневно обвинять всех и вся. Скорее всего, Шарлотте придется в одиночку оправдывать поступок Клары и едва ли разумная кузина Элизабет примет удар на себя. Но может быть, произойдет чудо и мисс Элизабет Бриртон согласится уладить все сама? А что скажут Паркеры, когда узнают, как их юная гостья умудрилась испортить отношения с самой важной их соседкой? Только сейчас Шарлотта в полной мере начала осознавать все последствия легкомысленного плана Сиднея. И чем ближе был Хейлсхем, тем сильнее становилось ее волнение.
Однако переступив порог гостиницы в Хейлсхеме, она немного успокоилась, почтовая карета из Лондона задерживалась, и в ее распоряжении был целый час, чтобы побродить по городу и привести в порядок свои мысли перед первой встречей с совершенно незнакомым ей человеком.
Письмо Клары оказалось слишком большим по размеру, чтобы положить его в карман или в ридикюль, поэтому Шарлотта оставила его у кучера Сондерса и со странным чувством, что она спрятала свою совесть с глаз долой, быстро вышла с гостиничного двора. Миновав несколько тихих чистеньких улочек, она оказалась почти на окраине перед столбом с указателем, обращенным на юго-восток, в сторону Виллингдена. Она вспомнила свою семью и приняла твердое решение, как можно скорее вернуться домой, несмотря на исход предстоящего дела. В четверг она снова будет здесь в Хейлсхеме, где ее будет ждать семейный экипаж и обязательно приедут некоторые из ее братьев и сестер. И всего через три часа они благополучно вернут ее в столь дорогой ей и добрый мир.
Впервые с момента отъезда из дома Шарлотта почувствовала страстное желание вернуться в родные стены. Все радости Сэндитона и гостеприимство Паркеров – казалось, уже не имели значения. Шарлотта брела по дороге, которая вскоре приведет ее в отчий домой, и всем сердцем желала, чтобы поскорее миновали эти несколько тревожных дней, и ее встретили дома в родном Виллингдене.
Она была так погружена в свои мысли, что не сразу услышала топот коня и грохот колес, догонявшего ее экипажа. Даже когда лошадь перешла с рыси на шаг, а экипаж поравнялся с ней, Шарлотта не оглянулась. Она очнулась, только когда услышала за спиной негромкий злорадный смех и артистично звучавший мужской голос.
– Раньше вы слишком часто ускользали от меня, прелестница. Но на этот раз я не буду таким терпеливым. На этот раз…
Шарлотта обернулась и с изумлением увидела перед собой сэра Эдварда Денхэма, сидевшего в кабриолете. По его смущению и недоумению, внезапно сменившим коварно – страстную гримасу, которую он театрально пытался изобразить, она сразу догадалась, что ее плащ, шляпка и само присутствие в Хейлсхеме подтолкнули его к ошибке. Со спины он принял ее за кого-то другого. А его внезапное восклицание: «Бог мой! А где же мисс Бриртон?» окончательно подтвердили это предположение, хотя нелепо было не заметить разницу между ними по росту, походке и фасону платья.
Шарлотта была так растрогана его наивным разочарованием, что несколько мгновений молча смотрела на сэра Эдварда и почти не слышала его восклицаний. Ей стало ясно, что он в очередной раз подстерегал бедную Клару Бриртон, но на этот раз нелепо обознался. Стараясь соблюсти приличия и не расхохотаться, она сказала подчеркнуто спокойно.
– Доброе утро, сэр Эдвард. Никак не ожидала встретить вас в этот ранний час в Хейлсхеме. Какие дела привели Вас сюда?
– Но где же мисс Бриртон? – процедил сэр Эдвард сквозь зубы.
– Мне это совершенно неизвестно, – искренне ответила Шарлотта. – Последний раз я видела мисс Бриртон сегодня утром, когда она попросила меня вместо нее поехать в Хейлсхем и встретить ее кузину.
– Вы лжете, – рассерженно крикнул сэр Эдвард. – Я только что говорил с кучером, и он сказал мне, что мисс Бриртон всего десять минут назад вышла со двора гостиницы и отправилась в эту сторону.
– В таком случае, боюсь, что Вы ошибаетесь, – с улыбкой ответила Шарлотта. Вероятно, Вы произнесли что-то вроде: «А где же ваша молодая хозяйка?» или «Куда направилась ваша попутчица?» и Сондерс Вас недопонял. Не беспокойтесь сэр Эдвард. Я с удовольствием провожу Вас до гостиницы, где за несколько секунд он сможет всё объяснить.
Очередная глупая гримаса на лице сэра Эдварда, в этот момент он, видимо, пытался вспомнить свой короткий разговор с Сондерсом, убедила Шарлотту в справедливости ее предположения, и теперь он сам себе признавался в нелепой ошибке. Он швырнул вожжи так резко, что его лошадь метнулась в сторону и захрапела. Прикрыв лицо руками, сэр Эдвард застонал и отчаянно бранясь, дал выход своим бешеным эмоциям. Шарлотта никогда не видела его таким и теперь совершенно не жалела его. К такому смехотворному приключению его привели безграничное тщеславие и абсурдное поведение. Он выдал свои тайные намерения первым же глупейшим восклицанием, а теперь в самом постыдном приступе гнева проявил полное бессилие контролировать себя. Нет, у нее не возникло ни малейшего желания утешить его.
Шарлотта понимала, что надо сделать вид, что ничего не произошло, и она ни о чем не догадалась. Хотя сэр Эдвард так бесстыдно нарушил все каноны морали и был так жалок в этот момент, изображая из себя романтического героя, она старалась вести себя с ним сдержанно, как с обычным знакомым.
– Успокойтесь, сэр Эдвард. Давайте вернемся в Хейлсхем и найдем Сондерса. Мне уже пора в гостиницу, чтобы встретить почтовую карету.
Поскольку сэр Эдвард не отвечал, а продолжал стонать и о чем-то бессвязно сокрушаться, Шарлотта благоразумно поднялась на подножку кареты, села на свободное место рядом с ним, взяла вожжи и стала разворачивать кабриолет назад, по направлению к городу.
– Слишком поздно! Уже слишком поздно, – воскликнул сэр Эдвард с почти истерическим смехом. – Дело сделано – жребий брошен. Передо мной – полное крушение надежд. Мне уже больше нечего терять в этом вихре беспутной жизни.
– Что? – спросила ошеломленная Шарлотта, – Какой жребий брошен?
– Сондерс! Он уже на пути к Сэндитону. Четыре лошади! У нас нет шансов догнать его на одной. Вчера я целых три часа гнал сюда, дал лошади отдохнуть ночь и думал… Ох! Как… как все мои планы могли столь трагично рухнуть?
И хотя Шарлотта все еще старалась сохранять приличия, ее терпение было уже на пределе. Она резко остановила кабриолет поперек дороги.
– Кто приказал Вам отправить Сондерса в Сэндитон? – спросила она решительно. Впервые сэр Эдвард был способен вразумительно ответить.
– Я… Я сказал ему, в больше не нуждаюсь в его услугах, сам отвезу его пассажирку мисс Элизабет Бриртон в Сэндитон и вручил ему свое письмо для леди Денхэм, в котором все объясняется… я теперь не могу остановить его, не смогу догнать его. Теперь всё кончено. Вы видите, мисс Хейвуд, перед собой обреченного человека!
При всем раздражении на сэра Эдварда, Шарлотту не могла не порадовать мысль о том, что эти два письма, адресованные леди Денхэм, которые Сондерс вез в Сэндитон, противоречили друг другу. Из одного следовало, что мисс Бриртон бежит с Генри Бруденаллом, из другого – с сэром Эдвардом. Она едва сдержалась, чтобы не возразить ему, что если он и был обречен, то лишь по собственной идиотской ошибке. Но только спокойно сказала:
– Сэр Эдвард, я больше не могу притворяться, что не понимаю, о чем идет речь. В письме леди Денхэм Вы написали о своем намерении бежать сегодня с мисс Бриртон?
– Пять страниц, – кивнул сэр Эдвард. – Я взывал к ее милосердию, умоляя простить нас обоих, гордо и окончательно объявляя о моей испепеляющей страсти… Движимый возвышенным и сильным чувством, я был готов преодолеть все опасности, все… даже рискуя вызвать ее гнев, так безграничен негасимый пожар, пылающий в моей груди. К каким страданиям, к какому глубочайшему нравственному падению привело это меня!
Шарлотта слушала молча этого романтического героя, который не был способен ни страдать, ни говорить правду, ни думать. Неужели он так и не понял, что Клара Бриртон никогда не согласилась бы бежать с ним, а кабриолет с одной лошадью никогда бы не смог далеко увезти беглецов? В таком случае сэр Эдвард получил по заслугам. Она вздохнула. На самом деле, он был недостоин и этого вздоха. Да, он был ребенком, не очень-то славным ребенком, его недостатки и капризы порождали мелкие недоразумения, которые в действительности не могли причинить вреда. Он был не злодеем, каким порой представлял себя сам, а всего лишь соломенным пугалом и ненадежным человеком. Но она чувствовала, что не могла оставить его один на один со своими надуманными бедами и постаралась обратиться его к здравому смыслу.
