Артур Конан-Дойль - Повести и рассказы разных лет
Действуя в привычной для себя осторожной манере — то недоверчиво отступая, то снова переходя в наступление, — Хенгист, наконец, появился в доме, был представлен хозяйке и девушке, той самой, что сделала своей привычкой совершать регулярный моцион мимо окон его дома. Не лишенный определенного обаяния, он очень скоро сделался здесь завсегдатаем. Хозяева не жаждали его компании. Родителей новое знакомство если и радовало, то лишь как возможное развлечение для дочери, влачившей монотонное существование. Потому что Хенгиста, при всех его странностях, никак нельзя было упрекнуть в пустоте и бессодержательности. Он много путешествовал, кое-что повидал на своем веку и всегда готов был произнести обстоятельную речь или бросить колкую реплику, как правило, прелюбопытную. Очень скоро он стал своим в семье: приходил сюда вечерами, когда ему было удобно, читал книги — вслух или про себя, — в общем, обрел здесь нечто вроде достаточно приятного клуба.
Иногда приезжал кузен из Лондона — шумный веселый простак с открытым лицом, языком без костей и душой нараспашку. Звали кузена Уилсден: он выглядел полной противоположностью сдержанному соседу и смотрел на него, по правде говоря, сверху вниз, как на неполноценного, нередко над ним подшучивал и даже дал прозвище. Впрочем, кузену редко удавалось наезжать вечерами: в этом смысле Хенгист имел перед ним неоспоримое преимущество. А вечернее время, известно, — важнейшая пора человеческого общения.
Иногда Хенгист спохватывался: да ведь он уже на краю пропасти! Что если перед ним — компания интриганов, вознамерившихся искусно прибрать к рукам его свободу? Пугаясь подобных мыслей, он не появлялся неделю-другую; потом, видя, что штурмовать его замок никто не собирается, более того, не проявляет особого желания его видеть, — с величайшим облегчением и покаянным видом возвращался по собственной воле. Обнаруживая, что за время его отсутствия шумливый кузен успел перехватить инициативу, он начинал странно досадовать на себя, чем, наверное, проявлял ревность. Хенгист приходил и уходил, некоторое время воздерживался от визитов и возобновлял их опять, все более увлекаясь белоликой девушкой.
Печальные родители взирали на происходящее издалека, отдав нити судьбы в его руки. Они ничего не понимали в подобных вещах и не пытались торопить события. Их бледнолицее дитя не рассматривало гостя в качестве кавалера; девушка относилась к нему со всей возможной терпимостью, в симпатиях своих явно склоняясь к более шумному кузену. Жизнь текла своим чередом, а грядущее постепенно обретало все более определенные очертания.
Дикая комета, достигая время от времени перигея, то и дело вспыхивала на горизонте. В последнее время, однако, ее появления участились: раз в полгода, раз в месяц, в полмесяца — непременно происходило что-нибудь безобразное, требовавшее для устранения себя помощи в виде каких-то экстренных расходов. Время от времени родители получали требования перевести деньги по тому или иному адресу, угадывая за этим нечто отвратительное, грозившее оглаской, — и каждый раз успевали ценой величайших жертв отвести беду. Испытаниям этим не было видно конца. На их лицах, и без того опечаленных, стала появляться печать измученности.
VIВ последнее время финансовое положение отца стало ухудшаться. Бизнес не терпит беззаботности в критических ситуациях. Потеряв крупную сумму денег, мистер Джой воспринял известие без всяких волнений. Он, конечно, попытался восстановить ущерб, но приложил к тому недостаточно усилий, и все оказалось тщетно. Денег как ни бывало — но что значит весь этот мусор для старого coeur brise![42] За дальнейшим развитием событий он следил разве что из любопытства. И деньги, как вода, стали утекать у него меж пальцев.
Однажды вечером мистер Джой недвусмысленно сообщил жене, что с этого момента им придется жить экономно, во многом себе отказывая, потому что он угодил в серьезный переплет и почти лишился средств. Женщина восприняла это известие с куда большим волнением, чем можно было предположить, зная о том, какое уныние царит в ее душе. Переживая по поводу этого пренеприятнейшего сюрприза, она думала не о себе и даже не о белолицей дочери, а о той самой безумной комете, которая продолжала свое сверхскоростное движение по спирали, совершая по пути невероятные выходки.
Миссис Джой давно уже втайне от всех снабжала его деньгами; подпитывала это ненасытное пламя ради каких-то надежд в будущем, ущемляя себя даже в том малом, что еще могла себе позволить. Но деньги уходили в бездонную бочку. Душа матери полнилась ужасным предчувствием: наступит день и сгубивший душу юноша совершит такое, о чем узнает вся страна. Теперь она стремилась лишь к одному: малыми подачками отвратить неминуемую катастрофу.
В том, что судьба преподнесет ей перед смертью что-то ужасное, миссис Джой не сомневалась и жаждала одного: отсрочить неотвратимое. Ужас перед будущим мучил ее по ночам, лишая остатков сна. Она не находила себе покоя и днем, но хуже всего — вынуждена была страдать молча, не рассчитывая на поддержку. У мужа было достаточно своих проблем, и кроме того, о безобразиях своего отпрыска она рассказывала ему далеко не все.
Так за безупречно чистым фасадом стали складываться воедино зловещие фрагменты общей картины; каждый из ручейков вливался в общее русло из какого-то собственного источника, оставляя непосвященных в неведении. У отца была своя беда, у матери — своя. Вечерний визитер мучался собственными мелкими беспокойствами, а белолицая дочь жила с печалью оттого, что невеселы родители. Несколько попыток повернуть вспять колесо фортуны закончились безрезультатно, и стало ясно: семья может позволить себе теперь лишь самое скромное существование, а к концу года вынуждена будет покинуть великолепный кирпичный дом и отправиться на поиски нового жилья.
И тут в поведении белоликой девушки стали заметны перемены. Она начала проявлять благосклонность к гостю, потакая ему во всем, и почти порвала с кузеном. Кто-то в сказанном усомнится, но у нее были лишь самые благие намерения. Она решила спасти дорогих ей людей от катастрофы, каких бы жертв ей это ни стоило. Когда перед семейным кораблем возникают рифы, любовь кузена превращается в обузу, которую тут же бросают за борт.
VIIНить повествования привела нас к темному осеннему вечеру. Ноябрь вообще месяц несчастий, во всяком случае, для них он охотно предоставляет самые подходящие декорации. В тот вечер супруги сидели в полумраке, каждый думал о своем горе. Дела шли все хуже. Тучи начинали сгущаться над их головами, и оттянуть беду можно было не более, чем на месяц. Мистер Джой не был готов к кризису: он не отличался решительностью — принадлежал, скорее, к числу тех, кто готов сдаться без боя.
В дверь постучали — почтальон принес письмо. Принято считать, что в тяжелые минуты все вести — дурные. Миссис Джой распечатала конверт и прочла следующее:
"Мадам!
Мне жаль расстраивать Вас этим печальным сообщением, но будет лучше, если Вы все узнаете сразу. Недавно мне был предъявлен к оплате чек, содержащий нечто, напоминавшее мою подпись. Я тут же понял, что имею дело с фальшивкой, и ни на минуту не усомнился в том, чьих рук это дело. От профессиональных услуг Вашего сына мне, как Вы знаете, пришлось отказаться около месяца назад; вскоре, однако, он был найден и признал свою вину. Я долго колебался между общественным долгом и дружескими к Вам чувствами, боясь ошибиться в своем решении. Прекрасно понимая Ваши трудности, готов ограничиться суммой в 150 фунтов — в случае выплаты, не стану давать делу дальнейшего хода. Надеюсь, что это послужит хорошим уроком молодому человеку. Деньги мне потребуются через несколько дней, поскольку чек должен быть оплачен. Искренне Ваш, мадам,
Джаспер Браун."
Это был ужасный удар, не столько даже финансовый, сколько моральный. Найти такие деньги никак невозможно: названная сумма явилась той самой соломинкой, что ломает верблюду хребет.
С другой стороны, нельзя сказать, что известие было для Джоев полной неожиданностью. Оба так и остались сидеть в темноте, не пытаясь ни найти выхода из создавшегося положения, ни чем-то друг друга утешить, — пока в комнату не вошла дочь.
VIIIОна волновалась, смущалась, была в явной растерянности. Девушка пришла к родителям поделиться радостью. Во время прогулки она повстречала мистера Хенгиста; он изменил маршрут, пошел рядом с ней, заговорил очень серьезно и, в своей странной, отрывистой манере, сделал ей вдруг предложение. Он ведь человек добрый, щедрый; девушка была убеждена, что когда-нибудь он по-настоящему ей понравится. Что ж, ангел несчастий сложил свои крылья по крайней мере на эту ночь. Тучи рассеялись; казалось, развеялся и мерзкий туман финансовой катастрофы. В ярко-красном кирпичном доме воцарилось праздничное настроение.
