Гарольд Роббинс - Никогда не люби незнакомца
Я рассмеялся.
— Приходилось отказывать каждую минуту. Они не оставляли меня в покое ни днем, ни ночью. — Я обнял ее и поцеловал.
— Прекрасная работа! — раздался над нами чей-то голос.
Я поднял голову и увидел мокрого Чарли, который только что вышел из воды и смотрел на нас.
— Привет, Чарли! — улыбнулся я.
— Привет, Фрэнки! — Он сел рядом с нами.
Я немного расстроился, что он наткнулся на нас, но делать было нечего — мы загорали на городском пляже.
— Мэрианн, это Чарли, — сказал я.
Они познакомились. Узнав, что Чарли мой босс, она принялась обрабатывать его.
— Не пойму, почему Фрэнки должен работать до конца сезона, если после праздника все разъедутся, — удивленно проговорила она. — Ему бы несколько дней отдохнуть перед возвращением в Нью-Йорк.
— Пусть Фрэнк сам решает. — Чарли лукаво взглянул на меня. — После понедельника он может делать, что хочет.
Я с новым выражением посмотрел на Мэрианн. Она знала, чего хотела, и она не хотела, чтобы я работал, пока она находится в Атлантик-Сити.
— Мы обсудим это позже. — Я встал. — Пойдем, дорогая. Мне пора переодеваться. Если я опоздаю, босс может рассердиться.
Все встали.
— До встречи! — Он пошел, улыбаясь, по пляжу.
Когда я вышел из душа, Мэрианн уже оделась и причесывалась перед зеркалом. Я обернул талию полотенцем и подошел к ней.
— Что это ты так набросилась на Чарли? — рассмеялся я.
Она повернулась ко мне и проказливо улыбнулась.
— Я же тебе говорила, что я эгоистка. Я не хочу, чтобы ты целыми днями работал, когда стоит такая прекрасная погода. Ты бы мог по-настоящему со мной отдохнуть.
— Ах, ты ведьма! — расхохотался я. — Не забывай, что, если я не буду работать, мне будет нечего есть. Не у всех же богатые родственники.
— Можешь об этом не беспокоиться, — улыбнулась Мэрианн. — У меня столько денег, что я не знаю, куда их девать. Брось ты эту работу! Переедем из этого сарая в «Тауэрс» и отдохнем на всю катушку!
— Вот так даже? — Я вопросительно взглянул на нее.
— Вот так! — подтвердила она, подходя ко мне. — Дорогой, я так много хочу для тебя сделать. Я хочу, чтобы ты хорошо одевался. У тебя прекрасная фигура, и в хорошей одежде ты будешь просто неотразим! Я хочу научить тебя прилично есть, а то ты глотаешь все, словно кто-то за тобой гонится. Я хочу многому тебя научить, но не хочу ни капельки тебя менять. Я без ума влюблена в тебя.
— Значит, ты хочешь меня содержать? Это нехорошо. Вообще-то, какие у вас намерения, мадам?
Она улыбнулась и сдернула с меня полотенце.
— Сам догадайся. — И бросилась ко мне на грудь.
Вечером в кафе, когда посетители разошлись, Чарли спросил, кто такая Мэрианн?
— Моя девушка. Она приехала ко мне из Нью-Йорка на несколько дней.
— Девчонка что надо! — присвистнул Чарли. — Кажется, по уши в тебя влюблена. Неудивительно, что с такой куколкой ты не обращал внимания на других девчонок. А то я уже начал думать, что ты чем-то болен.
Я промолчал.
— Ты уйдешь, как она хочет? — поинтересовался Чарли.
— Не знаю. Еще не решил. — Хотя я и не сомневался, что Мэрианн может заставить меня прыгать в обруч, если захочет. Если она сказала — уволься, я уволюсь.
В понедельник вечером я уволился.
Глава 10
Мы провели в Атлантик-Сити три недели. Переехали в «Тауэрс» и сняли трехкомнатный номер на тринадцатом этаже с террасой на море. Еду нам носили наверх, потому что Мэрианн не любила питаться в гостиничных ресторанах. По крайней мере, она так говорила. Такой отдых обходился ей недешево. Не знаю точно, во сколько, потому что Мэрианн сразу оплачивала счета из неиссякаемого источника наличных денег, которые носила с собой.
В одной из сувенирных лавок на бульваре я купил за одиннадцать долларов серебряный браслет и сделал на нем надпись: «Мэрианн с любовью от Фрэнки». Однажды ранним утром, часа в четыре, я его подарил. Мы вышли на террасу. С океана дул прохладный ветерок. Мэрианн накинула легкий прозрачный пеньюар, а я надел плавки. Мы стояли и курили. Я помнил о подарке и искал возможность вручить его. Момент показался удачным, и я отправился за браслетом.
Я чувствовал себя немного неловко, вручая его. Раньше мне нечасто доводилось дарить людям подарки, и я не знал, как себя вести и что говорить.
— Это тебе, Мэрианн, — смущенно пробормотал я, протягивая браслет.
— Какая прелесть, Фрэнки! — Мэрианн удивленно посмотрела на меня и улыбнулась. — Прелесть... и надпись оригинальная.
Мне показалось, что в ее голосе слышался легкий сарказм, и я немного обиделся.
— Оригинальная, — спокойно согласился я. — Я никогда раньше не дарил таких подарков.
— О дорогой, я не хотела тебя обидеть. — Мэрианн мгновенно уловила обиду в моем голосе. — Извини. Он мне очень нравится, и я буду все время его носить. Надень мне его, пожалуйста. — Девушка протянула руку.
Я надел браслет. На мизинце Мэрианн блестело кольцо с алмазом и двумя маленькими рубинами. Оно сверкало под лунным светом, и рядом с ним браслет казался совсем неуместным. Я выругался про себя. Браслет лишний раз подчеркивал разницу между нами. Когда вернемся в город, пообещал я себе, обязательно сделаю настоящие бабки и куплю ей что-нибудь дорогое, похожее на это кольцо.
Двадцатого сентября мы вернулись в Нью-Йорк. Я переехал к Мэрианн и через несколько дней отправился на поиски работы. С работой было по-прежнему тяжело, и мне не везло.
Мэрианн много рисовала, одновременно занимаясь несколькими картинами. Работая, она превращалась совсем в другого человека. Давала мне деньги и выгоняла из дома, предлагая сходить в кино или еще куда-нибудь и не возвращаться до вечера. Сначала я не мог к этому привыкнуть, но слово королевы — закон. Мне очень нравилось наблюдать, как она рисует. Мэрианн вся погружалась в работу, все в ней было приковано к мольберту. На мои вопросы она отвечала только «да» или «нет» и очень часто блуждала по студии, словно меня там не было. Мэрианн наносила на холст яростные мазки и шепотом ругалась, если что-то не получалось. Она часто смахивала руками волосы с глаз, и на лице оставались пятна краски.
Но если работа шла гладко и Мэрианн была довольна картиной, вечером она была веселой и много шутила. Мы пили шампанское, и я готовил что-нибудь вкусненькое. Готовил в основном я. Она сразу заявила, что никудышный повар и никогда не ест то, что делает сама. Иногда к нам заглядывали ее друзья: художники, писатели, журналисты, живущие в своем собственном мире. Когда Мэрианн представляла меня, они вежливо смотрели на меня, спрашивали, чем я занимаюсь, но, узнав, что я простой смертный, моментально теряли интерес. Они обращались ко мне, только когда хотели выпить, как к прислуге.
Я безумно любил Мэрианн. Все, что ни делала королева, было правильно. Она взяла меня в магазин и потратила около трехсот долларов на мой гардероб. У меня появились костюмы, пальто, рубашки, сшитые на заказ.
Я стал носить непривычное дорогое нижнее белье и шелковые пижамы. Сначала я старался найти работу. Когда появлялся шанс, радостно возвращался домой и рассказывал.
— Сколько будут платить? — интересовалась Мэрианн.
— Девятнадцать в неделю.
— Всего девятнадцать долларов в неделю! — возмущенно вскрикивала она, театрально поднимая руки. — Что ты будешь делать с девятнадцатью долларами? Их даже на сигареты не хватит!
— Какая ни есть, но все же работа! — упрямо твердил я. — Это лучше, чем ничего.
— Это хуже, чем ничего, — решительно заявляла Мэрианн. — Такая работа оскорбляет твой ум и способности. Ты стоишь намного больше. К тому же, дорогой, зачем работать за такие деньги, когда в этом нет необходимости? Если хочешь, я буду давать тебе каждую неделю вдвое больше.
— Но так не может продолжаться вечно! — начинал злиться я. — Это неправильно. К тому же мне неприятно постоянно просить у тебя деньги.
— Почему неприятно, дорогой? — Мэрианн целовала меня. — Я бы делала то же самое, если бы деньги были у тебя.
— Но это же разные вещи, — возражал я.
— Ничего подобного. Мы любим друг друга, и все у нас общее!
Когда Мэрианн решала проявлять доброту, с ней невозможно было спорить. Так продолжалось какое-то время. Я вел беззаботную жизнь, и нельзя сказать, что она мне не нравилась. Я слишком долго боролся с невзгодами, да и понимал, что рано или поздно это закончится, и я найду приличную работу. Поэтому я пока решил ничего не менять.
Примерно через месяц я как-то подошел к маленькому столику, на котором держал сигареты. На нем раньше стоял портрет Джерро, который сейчас оказался заменен на мой портрет. Конечно, я совсем не разбирался в живописи, но почему-то, глядя на портрет, мне показалось, что это не я. Слишком уж я на портрете был беззаботный. У меня появилось смутное ощущение какой-то фальши.
— Нравится, дорогой? — раздался за спиной голос Мэрианн.
