Гарольд Роббинс - Никогда не люби незнакомца
Обзор книги Гарольд Роббинс - Никогда не люби незнакомца
Гарольд Роббинс
Никогда не люби незнакомца
Не называя ближнего врагом,
Не доверяйся все же незнакомцу.
Не строй судьбу по звездам и солнцу,
Все в мире суета сует кругом!
Найди того, кто в смог понять тебя.
Жить одному и страшно и опасно.
На Бога уповать, поверь, напрасно!
Сумей, мой друг, познать хотя в себя.
Стелла Бенсон «Неродившемуся»Что было раньше
Миссис Коззолина попробовала суп. В густой жидкости ощущался вкус томатной пасты и легкий чесночный запах. От предвкушения вкусной еды она облизнулась, затем со вздохом повернулась к столу, на котором фаршировала равиоли[1] мясом цыпленка. Жаркий июньский день клонился к вечеру. Сейчас хоть стало свежее. Небо за окном потемнело, и миссис Коззолина включила на кухне свет.
Эти американские девчонки, думала она, легко раскатывая толстыми пальцами кусочки теста и раскладывая на них фарш, так планируют детей, чтобы не носить их летом. Это неслыханно! На родине, в Италии (она улыбнулась, вспомнив молодость) детей не планируют, их просто рожают.
Летом пациентки почти исчезали, а ей приходилось после смерти мужа самой кормить семерых детей. Миссис Коззолина была акушеркой и имела полное право считать американок дурами.
На ее лбу и под едва заметными усиками блестели капельки пота. Из темного коридора донесся звонок. Миссис Коззолина слегка наклонила голову набок, словно пыталась угадать, кто это. Ни у кого из ее пациенток в этом месяце срок еще не подходил, и поэтому она пришла к выводу, что это какой-нибудь продавец.
— Мария! — Ее громкий голос эхом отозвался в квартире. — Пойди открой дверь.
От долгих лет ругани с уличными продавцами ее голос охрип. Ответа не последовало. Звонок зазвонил вновь, на этот раз не робко, а настойчиво. Миссис Коззолина неохотно вытерла руки о фартук и направилась по длинному узкому коридору к входной двери. Через цветное стекло окна виднелись неясные очертания фигуры.
На ступеньках стояла молоденькая девушка с узким усталым лицом, в руках у нее был небольшой чемоданчик. Ее глаза испуганно светились, как у животных в темноте. Наметанным глазом миссис Коззолина сразу определила, что незнакомка на последнем месяце.
— Вы акушерка? — спросила незнакомка мягким, слегка испуганным голосом.
— Да, мадам. — Миссис Коззолина с первого же взгляда поняла, что перед ней леди. Даже в трудные времена таким женщинам удавалось сохранять что-то особое, присущее только леди.
— Извините за беспокойство, но я совсем не знаю Нью-Йорка, и я... — незнакомка умолкла и задрожала. Когда она вновь заговорила, в ее голосе послышались уже настойчивые нотки: — У меня подошел срок, — просто добавила она, — а я не знаю, куда идти.
Несколько секунд миссис Коззолина молчала. Если впустить незнакомку, значит, ее придется положить в комнату Марии. Марии это не понравится, потому что она не любит спать с сестрами. Вполне вероятно, что у этой женщины нет денег, а может, она вообще не замужем. Взгляд акушерки автоматически опустился на руки незнакомки. На тонком пальце блестело золотое кольцо.
— Я... у меня есть немного денег, — отважилась незнакомка, будто прочитав мысли акушерки.
— Но мне негде вас положить.
— Не может быть, чтобы у вас не нашлось свободной комнаты, — настаивала посетительница. — У меня есть времени искать другую акушерку. Я увидела вывеску у вас на двери и позвонила.
Миссис Коззолина сдалась. Делать нечего — Марии придется спать с сестрами, нравится ей это или нет.
— Входите, — пригласила она женщину и взяла чемоданчик.
Они прошли по темному коридору и поднялись в комнату Марии, в которой было еще довольно светло. Из окна виднелся соседний дом из песчаника и мальчик, пытающийся прогнать голубей с крыши длинным шестом.
— Снимайте жакет и устраивайтесь поудобнее. — Миссис Коззолина помогла незнакомке раздеться и лечь. — Схватки давно начались?
— Около часа назад. Я знала, что больше не смогу сделать ни шагу. Поэтому пришлось побеспокоить вас.
Миссис Коззолина внимательно посмотрела на гостью и та смутилась. Она не предполагала, что роды будут проходить в такой обстановке. Думала, что придется рожать в больнице, где рядом будет находиться Джордж, или дома в окружении родных. Столкнувшись с суровой действительностью, она испугалась.
Миссис Коззолина выпрямилась. Маленькой и хрупкой незнакомке будет нелегко рожать с такими узкими бедрами. Роды продлятся не меньше шести-семи часов. Хотя кто знает, может, ей удастся хоть немного облегчить положение? Миссис Коззолина всегда поражалась волшебному превращению, когда у нее на глазах во время родов молоденькие девчушки превращались в настоящих женщин. Правда, эта выглядела уж очень слабой! Миссис Коззолина продолжила бесстрастно разглядывать незнакомку.
— Придется подождать, — улыбнулась она. — Не беспокойтесь, все будет в порядке. Уж я-то знаю, у меня у самой семь детей!
— Спасибо. Большое вам спасибо, — слабо улыбнулась незнакомка.
— А сейчас попытайтесь уснуть, — Акушерка направилась к двери. — Через пару часов я поднимусь посмотреть, как у вас дела. Сон перед родами всегда здорово помогает.
Она вышла из комнаты и опустилась на кухню. Только почти закончив готовить ужин, миссис Коззолина вспомнила, что не узнала, как зовут незнакомку. Ничего, подумала она, спрошу, когда пойду наверх.
Незнакомка закрыла глаза и постаралась уснуть, но сон не шел. Мысли медленно сменяли друг друга, словно далекие виды из окна поезда. Родные и Джордж, самое важное в жизни, к ним мысленно возвращалась она. Интересно, что они думают обо мне? Куда пропал Джордж? Они должны были встретиться в тот вечер.
Они должны были встретиться с Джорджем в тот вечер на углу у ресторана. Шел дождь, дул холодный ветер, и она здорово замерзла за те два часа, пока ждала. Потом вернулась домой. Утром позвонила ему на работу, но ей сказали, что вчера он ушел, как обычно, а сегодня еще не пришел. Джордж исчез, и с тех пор она его не видела. Она ничего не могла понять — Джордж был хорошим парнем, он не мог вот так взять и бросить ее. Наверняка с ним случилась беда.
Она посмотрела в окно. Стемнело. Вдали время от времени сверкала молния и гремел гром, но дождь еще не начался. Воздух словно наполнился электричеством и потяжелел. Из кухни доносились тихие звуки, через приоткрытое окно в комнату проникал запах еды.
Когда дети собрались на ужин, миссис Коззолина велела не шуметь. Мария хотела рассердиться из-за своей комнаты, но быстро успокоилась, когда мать пообещала что-нибудь ей подарить. После ужина акушерка взглянула на часы, стоящие на холодильнике, и испуганно вскочила на ноги. Восемь. Бедняжка пролежала почти четыре часа, и за все это время сверху не донеслось ни малейшего стона. Смелая женщина, подумала миссис Коззолина, вспомнив о пациентках, чьи роды на три четверти состояли из криков и стонов.
Велев девочкам помыть посуду, она отправилась наверх.
— Как вы себя чувствуете?
— Хорошо, кажется, — не очень уверенно ответила незнакомка.
— Схватки частые? — спросила миссис Коззолина и склонилась над кроватью.
— Примерно через каждые полчаса.
— Это хорошо. — Миссис Коззолина выпрямилась. Ничего хорошего не было, потому что расширение так и не произошло.
Она спустилась вниз и велела дочерям согреть воды и приготовить чистые полотенца.
Перед самой полуночью, когда полил дождь, начались роды. Незнакомка молча извивалась от боли, угрюмо сжав губы и вцепившись в привязанное к спинке кровати полотенце. На белом, как мел, лице темнели широко раскрытые глаза, черные озера боли и страха.
Около двух часов ночи миссис Коззолина послала старшего сына за доктором Буонавента, который жил на углу, а на обратном пути велела зайти за священником.
Доктор сделал кесарево сечение и вытащил синего извивающегося ребенка, который громко кричал и не хотел покидать теплое и удобное жилище. Потом Буонавента отчаянно попытался спасти жизнь матери. Миссис Коззолина поняла, что у него ничего не получается, когда он кивнул священнику.
Она опустилась на колени у постели и принялась молиться, чтобы Бог сохранил жизнь такой храброй и молодой матери. Роженица повернула голову и слабо улыбнулась.
Она вопросительно посмотрела на миссис Коззолину, и та принесла ребенка и положила рядом с матерью. Незнакомка посмотрела на ребенка, прижалась щекой к крошечной головке кричащего младенца, и ее глаза начали медленно закрываться.
И тут миссис Коззолина вспомнила, что так и не узнала как ее зовут. Она быстро наклонилась к умирающей.
— Как тебя зовут? — в ее голосе слышался страх, что ребенку придется жить без имени.
Незнакомка медленно открыла глаза, и это отняло у нее последние силы.
— Франсис Кейн, — так тихо прошептала она, что акушерка с трудом услышала ее.
