Гарольд Роббинс - Никогда не люби незнакомца
— Отпустят, если попросит отец. Ты знаешь, кто он?
Да, я знал его отца. Все знали Коуэна-старшего, постоянно улыбающегося мэра Нью-Йорка. Каждый день в газетах можно было увидеть его фотографии с гвоздикой в петлице и ослепительной белозубой улыбкой, на которых он пожимает руки участникам какой-нибудь конференции фермеров. Да, старик Джерри мог делать почти все, что хотел. Он был мэром Нью-Йорка.
Когда мы дошли до бильярдной, я остановился. Внутри было темно. Я представил лето в бильярдной Кеуфа среди ароматов пива и мочи из туалета и лето в деревне с Джерри. Наверняка, у него там роскошная берлога со слугами и всем остальным. Представил, как буду купаться в озере. Я еще никогда не купался в озере. Наверное, это потрясающе! По крайней мере так говорили ребята, которые купались в озерах. Пару раз я, правда, ездил на Кони Айленд, но в основном купался в доках на Пятьдесят четвертой улице. Вот черт! Лето в деревне, наверное, сказка. Я повернулся к Джерри.
— Нет, Джерри, спасибо. Они... я имею в виду... я здесь буду работать все лето. Не могу отказаться. Нужно подзаработать к осени немного деньжонок. К тому же я терпеть не могу деревню. У меня там всегда... депрессия!
Джерри странно посмотрел на меня и расхохотался. Он был не дураком и все понимал. Странные у меня друзья! С Джерри Коуэном дружить было непросто, потому что он был... необычным. Не пойму, что ему во мне нравилось, но, если бы я мог заглянуть в будущее, если бы я знал, что Джерри и я... Нет, об этом поговорим позже, когда придет время. По-моему, и так плохо, что мы помним прошлое, но было бы значительно хуже, если бы мы знали будущее.
— Как хочешь, — заявил Джерри. — Но все равно как-нибудь зайди поужинать.
Я обратил внимание, что он сказал «поужинать», а не «поесть», как всегда говорил я.
— Хорошо. — Я неловко переминался с ноги на ногу. Может, поблагодарить его еще раз? Затем подумал: «Какого черта! Я уже поблагодарил его», а вслух сказал: — Пора на работу.
Я дождался, пока он скроется за углом, потом заглянул в бильярдную. Часы на стене показывали только четверть четвертого. Моя работа начиналась в четыре, а посетители собирались еще позже. Джимми разговаривал с каким-то типом и не заметил меня, поэтому я вышел из бильярдной и решил до четырех погреться на солнышке на ступеньках соседнего дома и помечтать о поездке с Джерри за город.
Я закурил и услышал какой-то шум на противоположной стороне улицы. Несколько знакомых мальчишек приставали к какому-то парню, оказалось, к еврею. Я лениво наблюдал за представлением. Они окружили его и забрасывали градом оскорблений и насмешек.
— Ну, как, нравится быть недочеловеком?
— Убийца Христа!
— Недоносок еврейский!
Парень напряженно замер. Его лицо оставалось спокойным, в глазах застыла ненависть. Ребята угрожающе надвигались. Еврей уронил книгу, прижался к стене и поднял кулаки. Это был блондин с голубыми глазами и тонкими чертами лица, чуть ниже меня ростом.
— Я могу побить любого из вас в честном бою, — наконец бесстрашно объявил он.
Они только расхохотались во все горло и придвинулись ближе.
— Ты не сможешь побить даже наши башмаки! — проговорил один из них.
Я встал и перешел улицу. На это стоило посмотреть.
— Привет, Фрэнки! — поздоровался один из парней.
— Здорово, Вилли!
— Давай вздуем этого еврейчика!
— Нет, — не согласился я. — Ты же слышал, он может побить любого из нас. Неужели вы спустите ему это? С ним должен драться кто-то один. — Парни с сомнением посмотрели на меня. — Ну, кто будет драться? — Ответа не последовало. — О'кей, тогда драться буду я.
Круг разомкнулся, и я вошел в него. Блондин оценивающе смотрел на меня.
Я сжал кулаки. Он шагнул вперед и широко размахнулся. Я легко увернулся и сделал шаг назад. Парень абсолютно не умел драться. Он принялся гоняться за мной и попробовал нанести несколько ударов, которые я легко блокировал. Зрители начали подбадривать меня.
— Врежь ему, Фрэнки!
— Набей ему морду!
Я отступал, пока не очутился на краю тротуара, и только тогда вспомнил, что я так и не выплюнул сигарету. Я решил оставить ее как доказательство уверенности в своей победе. Противник нанес очередной удар, но вновь промахнулся. Он уже начал тяжело дышать. Я понимал, что еврей не сомневается в поражении, но почему-то даже не пытается смыться. Я притворился, что поскользнулся, и выплюнул сигарету. Когда поднял глаза, он все еще ждал меня. Я шагнул вперед, врезал ему поддых и следом в челюсть. Еврей полетел на землю, а парни завопили:
— Дай ему, дай!
Он попробовал встать, но потом решил остаться лежать. Я опустил руки. Вилли закричал:
— Давай швырнем его в канаву!
Парни начали надвигаться, но я преградил им путь.
— Я побил его! — объявил я. — Оставьте его в покое!
Они сразу поняли, что я не шучу, и растерянно переглянулись.
— О'кей, — сказал я. — Повеселились, а теперь проваливайте!
Когда парии скрылись за углом, я присел на тротуар рядом с евреем и предложил ему сигарету, но он покачал головой. Я закурил. Несколько секунд мы молчали, потом он медленно сел.
— Спасибо, — пробормотал парень.
— За то, что двинул тебе по морде? — рассмеялся я.
— За то, что я так дешево отделался. Эта банда...
— А, брось... Они неплохие ребята. Просто хотели немного посмеяться. Они не имели в виду ничего плохого.
— Немного посмеяться! — сухо повторил он, встал и с трудом нагнулся за книгой.
Я смотрел на него снизу вверх.
— Тебе нужно научиться драться, если собираешься сшиваться в нашем районе.
Парень промолчал, но по тому, как он поджал губы, я понял, что он запомнит совет.
В этот момент я заметил идущего по улице в нашу сторону отца Куинна и вскочил на ноги.
— Привет, Фрэнсис, — поздоровался он.
— Здравствуйте, святой отец! — Я приложил кончики пальцев к виску, как бы отдавая честь.
— Ты что, дрался с этим мальчиком, Фрэнсис?
— О нет, сэр, мы вовсе не дрались, — опередил меня блондин. — Просто Фрэнсис учил меня боксу.
— Будь осторожнее с этим «боксером», — посоветовал отец Куиин, разглядывая его. — Он порой забывается. — Затем спросил тоном, каким обычно разговаривал с пропустившими мессу: — Как тебя зовут, сын мой? Я не помню, чтобы видел тебя в церкви.
— Я еврей, — спокойно ответил парень. — Меня зовут Мартин Кэбелл.
— А... так ты, должно быть, сын Джо Кэбелла?
— Да, сэр.
— Я знаю твоего отца. Он хороший человек. Передавай ему привет.
— Спасибо, сэр.
— Ну ладно, ребята, мне пора. Помните, что я сказал: никаких драк. — Он сделал несколько шагов, потом остановился. — Фрэнсис, лучше вытащи сигару из кармана, пока она не прожгла дырку в твоих брюках. — И пошел дальше.
Я вытащил сигарету из кармана. Мне казалось, что он не видел, как я сунул ее в карман. Мы с Мартином посмотрели друг на друга и расхохотались.
— По-моему, нормальный мужик! — заметил Кэбелл.
— Да, парень что надо! Мы пошли по улице.
— Живешь где-нибудь поблизости? — спросил я.
— Да. У отца аптека на углу Пятьдесят девятой и Бродвея. Мы живем на Сентрал Парк.
На углу Девятой авеню я посмотрел на часы, которые стояли в витрине ювелирного магазина, и увидел, что уже пятый час.
— Мне надо бежать, а то опоздаю на работу.
— Приходи после работы в аптеку, — предложил Мартин. — Выпьем содовой.
— Приду. До встречи.
Отойдя на несколько шагов, я побежал. Лучше не опаздывать и не злить Кеуфа.
Глава 5
В бильярдной никого не было. Наверное, сегодня нет скачек. Я быстро убрался и принялся подсчитывать вчерашние ставки.
Около половины шестого заглянули несколько человек за выигрышами, и меня послали вниз за пивом. Когда я вернулся, Силк Феннелли разговаривал с Кеуфом. Взглянув на меня, мистер Феннелли медленно поздоровался:
— Привет, Фрэнки!
— Привет, мистер Феннелли! — Я обрадовался, что на меня обратил внимание такой большой человек.
Закончив разговаривать с Джимми, мистер Феннелли подошел ко мне.
— Не почистишь мне обувь, малыш?
— Сию минуту, сэр!
Я бросился в подсобку за ящиком. Туфли Силку Феннелли я вычистил на совесть — тер до тех пор, пока не увидел в них свое отражение.
Феннелли остался доволен. Он дал мне полдоллара и полюбопытствовал, не выбрасывали ли меня в последнее время из баров? Я рассмеялся. Когда к нам подошел Джимми Кеуф, мистер Феннелли все рассказал, и они долго хохотали.
Я отложил ящик в сторону и продолжил подсчеты. Подошли Кеуф с Феннелли и заглянули мне через плечо.
— Он у тебя что, бухгалтер? — спросил Феннелли у Кеуфа.
— Угу, — кивнул Джимми, — и чертовски неплохой! Отлично знает арифметику.
— Работай хорошо, малыш, — улыбнулся мне мистер Феннелли, — и когда-нибудь станешь важным человеком.
Силк попрощался и вышел. Он сел в машину, и та отъехала от бильярдной.
