Цзэн Пу - Цветы в море зла
Дуань Хуцяо захлопал в ладоши.
— Очень удачное начало! Как блестяще она выразила скорбь о судьбе страны!
Чжуан Хуаньин продолжал декламировать:
Одно сраженье это показало:
Важна проверка для чиновных лиц!
Ведь из-за тех, что были нерадивы,
Потеряны заставы у границ!
— Строгое порицание. Настоящая кисть историка! — похвалил Цзян Бяо.
Мне легче оттого, что Фань Гуань[214]
За пораженье тоже нес вину,
Но кто же вас послал туда сражаться,
За рубежи, в далекую страну?
Мечтая о победе, государь
Глаз не смыкал до самого утра,
Так что ж вы не могли его утешить,
Сановные защитники двора?
Раздались дружные возгласы одобрения.
— Дальше еще лучше! — предупредил Чжуан Хуаньин.
И скорбью и страстью наполнены ваши речи,
Светила священного сердце растрогали вы,
Как гордый Чанжу[215], вы чиновников знатных при встрече
Привыкли приветствовать только кивком головы.
Сказать о талантах — вы незаурядный вельможа,
И право же, все ниже вас, господин мой, стоят.
Но лишь на словах вы грозились врага уничтожить
И лишь на бумаге водили в сраженья солдат!
В палатах роскошных был к месту Цзя И[216] знаменитый,
Зачем же на смерть был отправлен Чжун Цзюнь[217] со шнуром?
Щиты носорожьи, тигровые шапки — зарыты!
В том ваша ль вина — пусть историки скажут потом!
— Какая печальная интонация у этих стихов! — промолвил Вэнь Динжу. — И события оцениваются довольно мягко. Можно подумать, что эта девушка — закадычный друг Чжуан Юпэя.
— Совершенно верно! — подхватил Чжуан Хуаньин. — Едва он прочел эти стихи, как из глаз его хлынули горячие слезы. Генерал-губернатор поглядел на него и сказал с улыбкой: «Это — каракули моей дочери. Не судите слишком строго!» Тогда Юпэй поднялся и с серьезным видом произнес: «Небо даровало вашей дочери удивительный талант, перед которым бледнеют даже опытные поэты, не говоря уже о поэтессах!» Ли Хунчжан засмеялся: «Именно потому, что моя дочь не лишена некоторых способностей, она слишком задрала нос. Например, замуж ее выдать очень нелегко. Кстати, не возьметесь ли помочь мне в этом?» — «Найти девушке подходящую пару — самая трудная задача в Поднебесной! — промолвил Чжуан Юпэй. — Тем более это относится к вашей дочери, которая одинаково удалась и красотой и талантом. Скажите, пожалуйста, учитель: какого типа человек вам нужен?» Ли Хунчжан расхохотался: «Такой, как вы, мой мудрый брат, и я буду вполне удовлетворен!» Чжуан Юпэй оторопел. «Я только что удостоился чести видеть стихотворение «Цзилун», написанное вашей дочерью, — промолвил он. — Воистину, барышня сумела проникнуть в самую мою душу. Я приложу все усилия, но боюсь, что подходящего человека найти будет трудно!» Генерал-губернатор кивнул и вдруг внимательно поглядел на Чжуан Юпэя. Тот понял, что начальник имеет некоторые виды на него, и, опасаясь, как бы вельможа не раздумал, сразу по возвращении домой послал сватов. Ли Хунчжан согласился.
— Любовь, освященная искусством, всегда была самой глубокой и прочной! — вздохнул Вэнь Динжу. — В таких случаях людей влечет друг к другу, как два куска магнита, и они готовы без раскаяния пойти на смерть! Разве обыватель способен понять подобное чувство!
— А мне жаль Чжуан Юпэя: ведь его карьера уже никогда не будет восстановлена! — сказал Цянь Дуаньминь.
Все удивились.
— До сих пор только Ли Хунчжан осмеливался подавать голос в защиту Юпэя, — объяснил Цянь Дуаньминь. — А сейчас генерал-губернатор стал его тестем и, несомненно, побоится толков. Кто же станет стараться за него? — Он обратился к Чжуан Хуаньину: — Продолжайте, пожалуйста!
— Чжуан Юпэй был сам не свой от радости, когда обручился. Кто мог ожидать, что едва эта весть дойдет до госпожи Ли, она набросится на мужа с руганью: «Старый болван! Столько женихов выбирал для нашей дочурки, нежной, как цветок, и прекрасной, как яшма! Одни ему не подходили потому, что были слишком знатны, другие потому, что слишком низки. А в результате прочит ее за сорокалетнего преступника! Только теперь я поняла, как ты глуп. И не думай даже об этой свадьбе!» — «Жена, — с улыбкой говорит ей генерал-губернатор. — Ты напрасно презираешь Чжуан Юпэя! Он вдесятеро способнее меня. Мое место в будущем непременно достанется ему, и тогда наша дочь будет такой же знатной, как и ты!» — «Гм! Никогда не видела, чтобы ссыльные становились вельможами! — возражает супруга. — Если ты не выкинешь все это из головы, я из тебя душу вытряхну!» И она заплакала. Ли Хунчжан не знал, что делать, но в этот момент дочь, слышавшая всю ссору, бросилась утешать мать: «Мама, не сердитесь. Отец уже просватал меня за господина Чжуана. Разве можно брать слово назад? Я тоже не хочу менять своей судьбы. Ведь у папы глаз меткий: как говорится, «просватаете за петуха, пойду за петуха, просватаете за кобеля, пойду за кобеля», — никогда не буду на вас в обиде!»
Когда госпожа Ли убедилась, что дочь согласна, ей пришлось уступить. Свадьба была сыграна, и Чжуан Юпэй погрузился в блаженство, так как брак оказался на редкость удачным. Вы только подумайте: если бы не поддержка дочери, генерал-губернатор мог бы и не выдержать натиска жены!
— Да, изменения в судьбах людей невозможно предугадать, — задумчиво молвил Цянь Дуаньминь. — Вспомните, как гремели Чжуан Юпэй и Чжу Пу в те времена, когда подавали доклады трону! А сейчас, хоть они и наслаждаются в тиши своих покоев и заглушают чувства стихами и вином, их карьера как выдающихся деятелей навсегда закончена!
— Чжуан Юпэю хоть на склоне лет улыбнулось счастье! — подхватил Дуань Хуцяо. — А несчастному Чжу Пу совсем не повезло: едва он вернулся в Пекин, как Чжуэр не выдержала здешнего климата и умерла. Чжу Пу сильно загрустил и с головой ушел в развлечения, проводя все свое время на книжных базарах и в публичных домах. Напившись пьяным, он нередко падал прямо на улице и засыпал. Несколько месяцев назад рано утром он был обнаружен у ворот одного дома. Конечно, сердобольные люди подняли его и отправили домой, но в ту ночь он простудился, занемог и вскоре умер. Как жалко, правда?!
Все завздыхали. Пир уже пора было кончать, и гости попросили Цянь Дуаньминя скорее подавать горячие закуски. После еды, когда слуги принесли чай, Цянь воспользовался моментом и вручил Чжуан Хуаньину карту, переданную ему Лу Жэньсяном. Попутно он сообщил о желании Цзинь Вэньцина представить ее в Палату внешних сношений. Чжуан Хуаньин полностью одобрил этот план. Гости поблагодарили хозяина за угощение и разошлись.
Вернувшись домой, Лу Жэньсян, разумеется, написал подробный ответ Цзинь Вэньцину, но это уже не столь существенно.
Расскажем лучше о Цзинь Вэньцине, который после отъезда переводчика Хуана с картой наслаждался полнейшим бездельем, ибо в те времена между Китаем и Россией не возникало никаких конфликтов. Несмотря на то что Цзинь находился на чужбине и был похож на птицу, случайно залетевшую на широкое поле, он чувствовал себя беззаботно и радостно. Не зная, чем заняться, он ходил с Куан Чаофэном в галерею восковых фигур, в «Кунсткамеру», катался в санях по Неве, гулял по Летнему саду, смотрел представления в театре «Паризиана» и балет, а также немного ознакомился с обучением солдат и арсеналом, чтобы собрать материал для своего дневника. Но все это было в свободное время, так как главным своим делом Цзинь Вэньцин по-прежнему считал научные исследования. Каждый день он штудировал историю династии Юань, занимался географией и даже на званых обедах, встречаясь с русскими сановниками, интересующимися историей и географией, обращался к ним с подробными расспросами.
Все уже знали, что китайский посланник любит разные побасенки о правлении монголов. Однако когда министр Гирс внезапно прислал ему с нарочным огромную старую книгу и письмо, Цзинь Вэньцин не сразу понял, в чем дело. Наконец с помощью переводчика он выяснил, что Гирс, помнивший о пристрастии Цзиня к монгольской истории, преподносит ему рукописный экземпляр «Истории монголов», сочиненной персом Рашид-ад-дином и передававшейся в его доме из рода в род. Цзинь Вэньцин тотчас написал благодарственный ответ. Книга была роскошно оформлена, но когда он раскрыл ее, оказалось, что перевести ни одного слова нельзя.
— Это арабский язык, — пояснил переводчик. — В посольстве нет никого, кто бы его знал.
Цзинь Вэньцину пришлось отложить книгу. Но, на счастье, через несколько дней из Германии приехал Бешков, и во время его визита Цзинь случайно заговорил о подарке русского министра.
