Натанаэл Уэст - День саранчи
— У нас нет пациента с такой фамилией.
— Вы уверены?
— Вполне. Я знаю всех, кто попал к нам по «скорой».
Внезапно Лему стало все ясно.
— Он надул меня! — воскликнул юноша.
— Кто надул? — поинтересовался врач.
Лем не ответил. Вместо этого он спросил:
— Который час?
— Час дня.
— У меня, стало быть, еще пятнадцать минут, чтобы успеть на поезд. Остановите машину и выпустите меня. Пожалуйста!
Врач уставился на нашего героя, пытаясь понять, не сошел ли он с ума.
— Мне надо выйти! — с жаром повторил Лем.
— Конечно, вы имеете право делать все, что вам заблагорассудится, но я бы советовал поехать в больницу.
— Нет, — упорствовал Лем. — Прошу вас. Мне надо на вокзал. Я должен успеть на поезд.
— Я просто восхищен вашим мужеством. Черт возьми, может, и впрямь пойти вам навстречу?
— Будьте так добры, — взмолился герой.
Без лишних слов врач велел шоферу гнать что есть сил на вокзал, пренебрегая правилами уличного движения. В результате неистовой гонки через весь город они подкатили к вокзалу, когда «Вождь» должен был вот-вот отойти от платформы.
24
Как и предполагал Лем, мистер Уиппл и его спутники уже были в поезде. Увидев Лема с перевязанной рукой, они начали спрашивать, что случилось, и Лем рассказал про встречу с агентом Третьего Интернационала. Это вызвало у слушателей бурю негодования.
— Настанет день, — зловеще предрек мистер Уиппл, — когда покатятся головы с бородами, с усами и без оных!
В остальном путешествие прошло без происшествий. В поезде нашелся отличный доктор, и к тому времени, когда «Вождь» достиг Южной Калифорнии, рука Лема понемногу заживала.
После нескольких дней перехода на лошадях маленький отряд прибыл на берег реки Юба в горах Сьерра. На одном из притоков этой реки и находился прииск Джека Ворона.
Недалеко от прииска была бревенчатая хижина, которую мужчины быстро превратили в сносное жилище. Там разместились мистер Уиппл и Бетти; Лем и краснокожий расположились под открытым небом.
Однажды вечером после тяжелого рабочего дня четверо друзей сидели у костра и пили кофе. Вдруг, откуда ни возьмись, появился человек, как две капли воды похожий на отъявленного негодяя из вестерна.
Он был в красной фланелевой рубашке, кожаных штанах и мексиканском сомбреро. За голенищем у него торчал нож, из-за пояса выглядывали перламутровые рукоятки револьверов.
Приблизившись на расстояние двух родов[53], он приветствовал отряд.
— Как дела, ребята? — спросил он.
— Неплохо, — отвечал Кочерга Уиппл. — А у вас?
— Ты янки, верно? — спросил незнакомец, слезая с лошади.
— Да, я из Вермонта, а вы?
— Из округа Пайк, штат Миссури, — ответил тот. — Слыхали об округе Пайк?
— О Миссури я слыхал, — отвечал с улыбкой мистер Уиппл, — но не могу сказать ничего определенного об этом округе.
Человек в кожаных штанах нахмурился.
— Ты, наверное, родился в лесной глуши, если не знаешь об округе Пайк, — сказал он. — Все лучшие воины — из наших мест. Я могу сражаться с дикими кошками; один, не дрогнув, выйду против дюжины индейцев.
— Не желаете ли передохнуть у нас? — предложил мистер Уиппл.
— Может, да, а может, нет, — ответил грубиян. — У вас, случайно, не найдется бутылочки виски?
— Нет, — сказал Лем.
Пришелец был разочарован.
— Жаль, — сказал он. — Я высох, как вобла. А чем вы тут занимаетесь?
— Копаемся в земле, — сказал мистер Уиппл.
— Копаться в земле — не занятие для джентльмена, — изрек миссуриец. Эти слова были произнесены с таким высокомерием, что присутствующие невольно улыбнулись. В красной рубахе, грубых кожаных штанах, давно не мывшийся незнакомец не очень походил на джентльмена в привычном смысле слова.
— Хорошо быть джентльменом, когда у тебя есть денежки, — задумчиво произнес Лем, вовсе не собираясь задеть незнакомца.
— Это ты про меня? — нахмурился тот и привстал с земли.
— Это я про себя, — тихо сказал Лем.
— Извинение принято, — буркнул миссуриец. — Но ты лучше не серди меня, незнакомец, а то я такое устрою, что не приведи господь. Вы меня еще не знаете. Я удалец-молодец, лихой охотник. А тех, кто меня злит, просто убиваю.
После этой злобной тирады человек из Миссури на время утих, занятый кофе и пирогом, который подала Бетти, но вскоре снова завелся.
— Это что, индеец? — возопил он, тыча пальцем в Джека Ворона и нашаривая рукой ружье.
Лем поспешно встал и загородил собой краснокожего, а Кочерга схватил хулигана за руку.
— Это наш друг, — пояснила Бетти.
— А мне плевать, — отвечал лихой удалец-молодец. — Пустите меня, я сдеру с него шкуру.
Но Джек Ворон и сам мог постоять за себя. Он выхватил свой револьвер и, прицелившись в негодяя, сказал:
— Заткнись, болван, или отправишься на тот свет!
При виде направленного на него дула грубиян пошел на попятный.
— Ладно, ладно, — сказал он, — хотя я стреляю в индейца сразу, как увижу. Хороший индеец — мертвый индеец. Такое мое мнение.
Мистер Уиппл отослал Джека от костра, и наступило долгое молчание, во время которого все смотрели на веселые языки пламени. Наконец человек из округа Пайк снова заговорил, на этот раз обращаясь к Лему.
— Не желаешь перекинуться в картишки, дружище? — спросил он. С этими словами он вытащил из кармана засаленную колоду и стал ее тасовать с поразительной ловкостью.
— Я в жизни не играл в карты, — сказал наш герой.
— Где же ты рос? — презрительно осведомился миссуриец.
— В Оттсвилле, штат Вермонт, — отвечал Лем. — Я не отличу короля от валета и не жалею об этом.
Не смутившись, уроженец округа Пай продолжил:
— Я тебя научу. Давай сыграем в покер.
Тут заговорил мистер Уиппл.
— В нашем лагере азартные игры строго-настрого запрещены, — твердо сказал он.
— Какой бред, — прокомментировал незнакомец. Заядлый игрок, он надеялся неплохо подзаработать, обчистив компанию.
— Может, и так, — отрезал мистер Уиппл. — Но это уж наше дело.
— Послушай, друг, — сказал миссуриец. — Ты соображаешь, с кем говоришь? Я сею гибель и разрушение, потому как я сорвиголова и удалец-молодец.
— Это мы уже слышали, — спокойно отвечал мистер Уиппл.
— Гибель и разрушение! — повторил тот, свирепо оскалившись. Знаете, как я обошелся с одним типом на прошлой неделе?
— Нет, — честно признался мистер Уиппл.
— Ехали мы вдвоем через округ Альмеда. Я встретил его случайно, как вас сегодня, и рассказал ему, что однажды на меня напали четыре медведя, а я с ними быстро разобрался, хоть и был один как перст. Он расхохотался и сказал, что я, видно, здорово набрался и у меня в глазах двоилось. Знал бы он, с кем разговаривает, так прикусил бы язык!
— И что же вы сделали? — с испугом спросила Бетти.
— Что я сделал, мэм? — вскинулся человек из округа Пайк. — Для начала сообщил ему, что он не знает, кого оскорбил. Сказал, что я сорвиголова, удалец-молодец. Сказал, что вызываю его на смертельный поединок, и предложил выбирать оружие. Потом спросил, как он желает драться — зубами, клыками, ногами, руками, когтями, на ножах или на пистолетах, на ружьях или на томагавках.
— Он принял ваш вызов? — полюбопытствовал Лем.
— Куда ж ему было деться.
— Чем же закончился ваш поединок?
— Я прострелил ему сердце, — холодно сообщил миссуриец. — Теперь его кости гложут стервятники в каньоне.
25
На следующий день человек из округа Пайк провалялся на своем одеяле до одиннадцати часов утра. Он встал, лишь когда Лем, Кочерга Уиппл и Джек Ворон вернулись с прииска, чтобы перекусить. Они были удивлены, увидев его в своем лагере, но из вежливости ничего не сказали.
Они не знали, что миссуриец давно уже не спал. Он лежал под деревом, следил за Бетти, хлопотавшей по хозяйству, и обдумывал грязный план.
— Я голоден, — свирепо заявил он. — Когда завтрак?
— Сейчас. Не желаете ли присоединиться? — спросил мистер Уиппл с сарказмом, который не был замечен грубияном.
— Благодарю, незнакомец, а почему бы и нет? Мои запасы кончились задолго до того, как я вышел на ваш лагерь, а пополнить их было негде.
Он ел с таким аппетитом, что мистер Уиппл забеспокоился. В лагере кончалось продовольствие, и, если бы незнакомец продолжил в том же духе, пришлось бы срочно ехать в город за едой.
— У вас отменный аппетит, мой друг, — сказал мистер Уиппл.
— Не жалуюсь, — отвечал тот. — Плохо, что нет виски запить все это добро.
— Мы предпочитаем кофе, — сказал Лем.
— Кофе для детей, виски для настоящих мужчин, — последовал ответ.
— И все же я предпочитаю кофе, — возразил Лем.
— Тьфу! — отозвался его собеседник. — Лучше уж снятое молоко. Нет, мне подавай виски или самогон.
