Бут Таркингтон - Великолепные Эмберсоны
— Ты говоришь… говоришь, людям кажется… — Джордж задрожал, но продолжил срывающимся голосом: — Им кажется, что моя мама влюблена в этого мужчину?
— Конечно!
— Он приходит сюда, они выезжают на прогулки и всё такое, и люди думают, что не ошиблись и у них был… роман еще до смерти отца?
Она серьезно посмотрела на него покрасневшими от слез, но уже сухими глазами.
— Неужели, Джордж, ты ничего не слышал? — тихо произнесла она. — Ты же должен был узнать, что все в городе твердят, что они скоро поженятся.
Джордж издал неразборчивое восклицание, и его словно перекосило. Желудок сжался в узел.
— Ты знаешь! — закричала Фанни, вставая. — Не думаешь же ты, что я б с тобой о таком заговорила, если б сомневалась, что тебе всё известно? — В ее голосе звучала всё та же искренность, что и во время их несчастного разговора: Фанни ни на секунду не кривила душой. — Джордж, если б ты этого не знал, я бы молчала. Иначе почему ты так вел себя с Юджином или отвернулся от них там, во дворе? Тебе ведь кто-то рассказал?
— А ты откуда узнала? — спросил он.
— Что?
— Кто рассказал тебе про сплетни? Откуда эти слухи? Кто здесь болтает?
— Да почти все вокруг, — ответила она. — По-моему, почти все.
— Кто это сказал?
— Что?
Джордж подошел к ней вплотную:
— Ты утверждала, что собеседник не станет передавать сплетни члену семьи того, кого обсуждают. Тогда откуда ты узнала? Как могла такое услышать? Отвечай!
— Ну, иногда о таком говорят с самыми близкими друзьями, когда хотят предупредить и поддержать, — задумчиво оправдывалась она.
— Так с кем ты говорила? — требовательно повторил Джордж.
— Ну… — Фанни колебалась.
— Отвечай!
— Вряд ли стоит называть имена.
— Слушай, — сказал Джордж. — Например, ты очень дружна с мамашей Чарли Джонсона. Она когда-нибудь при тебе упоминала о разговорах? Ты же говоришь, что все болтают. Это она тебе сказала?
— Она могла шепнуть…
— Я спрашиваю, это она тебе сказала?
— Это очень добрая и порядочная женщина, Джордж, но она могла по секрету…
Тут Джордж неожиданно вспомнил двух поглощенных беседой дам на перекрестке, даже не заметивших, что чуть не попали под рысака.
— Так вот о чем вы говорили с ней сегодня! — заорал он. — Пару часов назад вы об этом и сплетничали. Станешь отрицать?
— Я…
— Отрицаешь?
— Нет!
— Ладно. С меня хватит!
Он отвернулся, но она поймала его за руку:
— Что ты собираешься делать, Джордж?
— Говорить об этом я не собираюсь, — отрубил он. — Думаю, на сегодня тебе достаточно, тетя Фанни!
Фанни, заметившая сильное волнение племянника, забеспокоилась. Она вцепилась в черный бархатный рукав и не хотела отпускать, а Джордж воспользовался этой хваткой и потащил ее к двери.
— Джордж, я переживаю за тебя, и не важно, ценишь ты это или нет, — ныла она. — Я б ни за что на свете не призналась, если б не думала, что тебе всё известно. Я бы…
Но он уже открыл дверь свободной рукой.
— Забудь! — сказал он и вытолкнул ее в коридор, быстро захлопнув дверь за ее спиной.
Глава 22
Джордж снял халат и надел воротничок и галстук, но пальцы дрожали и узел получился не таким удачным, как обычно; потом поднял сюртук и жилет, вышел из комнаты, на ходу натягивая их на себя, и быстро спустился по лестнице, застегиваясь. Дойдя до середины улицы, он понял, что забыл шляпу, и нерешительно застыл на месте с блуждающим взглядом, неожиданно остановившимся на фонтане, украшенном статуей Нептуна. Чугунная копия слишком сложной для этого скульптуры по-прежнему стояла там, где Майор установил ее при основании Эмберсон-эдишн много лет назад. Она была посреди восьмиугольного перекрестка и не мешала езде на экипажах, зато стала серьезным препятствием для скоростного автомобильного движения. Вот и теперь одна из машин, несущаяся мимо, была вынуждена резко притормозить и сделать крутой вираж, огибая фонтан. Джорджу понравилось суетливое торможение, хотя он и предпочел бы, чтобы машина врезалась в скульптуру, ибо алкал бед и погибели всех автомобилей мира.
Он задержал взгляд на Нептуне, не радовавшем глаз даже под щитом дымки осенних сумерек. Фонтан не работал уже больше года: трубы сгнили, а Майор как мог избегал разговоров о ремонте, даже когда внук намекал, что сухой фонтан подобен выброшенной на берег рыбе. Потеки сажи и сколы краски делали морского бога похожим на прокаженного, от которого перезаразились окружающие его наяды, а зубцы заржавевшего трезубца того и гляди грозили упасть. В целом, это тяжеловесное произведение тяжеловесного искусства, прокопченное, потрескавшееся, перепачканное и проржавевшее, произвело такое угнетающее впечатление на Джорджа Эмберсона Минафера, что показалось, что мир сходит с ума вместе с ним. Хотя чего-чего, а его собственного безумия ему было достаточно. Он стоял и смотрел на дома Джонсонов и их соседей, на все эти жилища, заполненные проклятой рванью, совсем как тогда, когда глазел на них, стоя на лужайке Майора, после того как тетя Амелия упомянула о сплетнях вокруг мамы.
Он решил, что для посещения тех, к кому он идет, шляпа не обязательна, и поспешил вперед. Как сказала горничная-ирландка, открывшая дверь, миссис Джонсон была дома, и его оставили ожидать хозяйку в гостиной, или "приемной Джонсонов", похожей на изящный колодец: самый обычный пол, голубые крашеные стены, очень высокий потолок, жалюзи и серые кружевные шторы, пять позолоченных стульев, грязноватый парчовый диван, инкрустированный ореховый стол с двумя алебастровыми вазами и умирающая в углу лысая пальма.
Заметно задыхаясь, вошла миссис Джонсон. Ее круглая голова, аккуратно, но не густо украшенная волосами, уложенными в прическу честной женщины, казалось, не поспевает за Альпами груди, далеко опережающими остальное тело, но когда она наконец полностью прошла в комнату, стало понятно, что одышка — последствие гостеприимной спешки поприветствовать визитера, а ладошка, далеко не такая сухая, как Нептунов фонтан, говорила о том, что задержка была вызвана очень кратким омовением.
Джордж механически пожал холодную, влажную пятерню.
— Мистер Эмберсон… то есть мистер Минафер! — воскликнула она. — Я вся трепещу от восторга, как я понимаю, вы позвали именно меня. Мистер Джонсон уехал в другой город, а Чарли где-то гуляет, я жду его с минуты на минуту, он так обрадуется, увидев вас.
— Я не к Чарли. Я хочу…
— Садитесь же, — пригласила его радушная хозяйка, устраиваясь на диване. — Садитесь же.
— Нет, благодарю. Я желаю…
— Но вы же не убежите сразу, вы же только-только пришли. Садитесь, мистер Минафер. Надеюсь, у вас дома всё хорошо, и у нашего дорогого Майора тоже. Он выглядит…
— Миссис Джонсон, — холодно и громко прервал Джордж, и ему удалось привлечь ее внимание, потому что она резко замолчала, так и оставив рот открытым. Ей и так с трудом удавалось скрывать удивление по поводу внезапного визита, а состояние волос обычно аккуратно причесанного Джорджа (он ухитрился забыть не только шляпу) никак не сглаживало ее недоумения. — Миссис Джонсон, — сказал он, — я пришел сюда, чтобы задать кое-какие вопросы, на которые надеюсь получить ответ.
Она сразу стала серьезной:
— Конечно, мистер Минафер. Всё, что я…
Он опять строго перебил ее, хотя голос выдавал волнение:
— Сегодня днем вы разговаривали с тетей Фанни о моей матери.
Услышав это, миссис Джонсон непроизвольно ойкнула, но тут же пришла в себя.
— Если мы говорили о вашей маме, значит, наш разговор был очень приятным, потому что…
Он вновь перебил ее:
— Моя тетя рассказала, что это был за разговор, и не будем терять на это время, миссис Джонсон. Вы говорили о… — Вдруг плечи Джорджа задрожали, но он решительно продолжил: — Вы обсуждали скандал, связанный с именем моей мамы.
— Мистер Минафер!
— Это не так?
— Мне не хочется отвечать, мистер Минафер, — разволновавшись, сказала она. — По-моему, у вас нет права…
— Тетя говорила, что вы повторили ей все сплетни.
— Вряд ли она могла такое сказать, — фыркнула миссис Джонсон. — Никаких сплетен я вашей тете не передавала, а вы ошибаетесь, утверждая, что она сказала это. Возможно, мы обсуждали кое-что, о чем говорит весь город…
— Да! — закричал Джордж. — Возможно! Из-за этого я пришел и хотел бы…
— Прекратите, пожалуйста, — сухо прервала миссис Джонсон. — И я бы предпочла, чтобы вы не повышали голос в моем собственном доме. Может, ваша тетка что и говорила, хотя если это так, то это глупо и не слишком хорошо по отношению ко мне, возможно, она сказала, что мы обсуждали кое-какие из упомянутых тем; возможно, так и было. Если я с ней об этом говорила, то делала это из благих побуждений и не разделяла мнения людей, дурно всё это толкующих, обращая внимание на пустяки и несчастные совпадения…
