Герман Банг - Тине
— Да, — сказал он, поднося сложенные руки чуть ли не к глазам. — Господи, прости и помилуй нас, помилуй нас всех.
Мадам Бэллинг припала головой к подушке, па которой лежала голова ее мертвой дочери. Робко, неуверенно, словно речь шла об избавлении от высочайшего суда, она шепнула, вновь коснувшись губами его рук:
— А колокола будут звонить?
Епископ поднял голову.
— Почему ж им не звонить? — отвечал он, — Уж свои-то колокола она имеет право послушать в последний раз.
Мадам Бэллинг с рыданиями опустилась на колени, и епископ ласково погладил ее по голове.
В церкви запели снова — звучно разносился повсюду многоголосый хор. Епископ не шелохнулся.
— Где ж твой агнец? — И стенанья
К небу Исаак восслал,
Хоть не знал, что для закланья
Авраам его избрал.
Как ужасен вид ножа! Исаак глядит, дрожа.
— Где же агнец для закланья? —
Слышатся его стенанья.
— Агнец есть для всесожженья, —
Иисус промолвил тут. —
Отче мой! В небесном царстве
Нынче жертвы вознесут.
Как ни страшен час прощальный,
Но таков удел печальный:
Только кровию невинной
Искуплю людские вины.
Пение затихло, но епископ по-прежнему стоял у безмолвного одра. На кладбище, над свежей могилой прогремели залпы салюта.
Люди высыпали с кладбища, и на площади послышался многоголосый говор. Пасторы поспешили к школе в некотором смущении: они узнали карету епископа.
Но когда они все были уже в передней, его преосвященство распахнул двери и вышел из зала. Он молча кивнул всем, и пасторы так же молча склонились перед ним в поклоне.
Епископ пожал руку старому Гётше и сказал ласково:
— Бедные наши Бэллинги, — И чуть тише, охваченный внезапным волнением, добавил торопливо, почти судорожно, поднося руки к глазам: — Да, да, поистине «все мы нестоящие рабы твои, дай нам постичь знамения твои».
Он вышел, коротко кивнул на прощанье и сел в свою карету.
Толпа на площади поредела, снова все стихло, затвердевшая земля мертвенно раскинулась вокруг.
Какая-то повозка чуть не налетела на епископову карету, так что его преосвященство даже высунул голову — поглядеть, кто бы это мог быть.
А была это мадам Эсбенсен, которую до того потрясла встреча с епископом, что она начала, как заводная, раскланиваться прямо со своего высокого сиденья. Лицо у нее было багровое и утомленное: передышки она себе не давала, ибо в это ужасное время все смешалось.
Вот она и приседала, пока ее повозка не свернула па другую дорогу.
Епископ опять скрылся в глубине своей кареты, так и не узнав ее.
Прямо перед ним ехала фру Аппель. Она ехала одна, в каком-то странно высоком экипаже, и ветер поднимал и раздувал над дорогой ее длинную черную вуаль.
А мадам Эсбенсен, подпрыгивая на мягком сиденье, все вертела головой, все искала глазами его преосвященство, покуда повозка мчала ее проселочной дорогой — по делам ремесла.
«…Дай нам постичь знамения твои».
1889
Примечания
1
Хусмен — мелкий арендатор (дат.).
