Иоганнес Бехер - Стихотворения. Прощание. Трижды содрогнувшаяся земля

Встал на колени он перед рекой
И поклонился ей, сняв шлем походный,
Погладил воду ласково рукой —
И словно потеплел поток холодный.
И словно руку он реке пожал…
Пылал здесь мост, разбомбленный когда-то,
Был тот же самый отражен пожар
В речных глубинах и в глазах солдата.
Вот здесь тогда сражался батальон.
Солдата берег прикрывал тенистый.
И вот, вернувшись, обнял реку он,
К ее груди припавши материнской.
Он здесь родился. Здесь же в первый раз
Он боевое получил крещенье.
И он реке поведал без прикрас
Про отступленье. И просил прощенья.
И вдруг застыл, припомнив грозный год.
И так стоял, хоть под ногами топко,
Хоть, кажется, звала его вперед
Положенная на траву винтовка.
— Прости, река, прости меня, река,
Тебя покинул, светлую, в тот день я.
Казалось мне, что пронеслись века
Германского стального наважденья.
Твои страданья те же, что мои.
Я помню мертвый мост и трупы бревен.
Но мы вернемся, завершив бои,
И встанет новый мост, могуч и ровен.
И, кажется, винтовка поклялась,
Что так и будет, щелкнув вдруг затвором.
И, прозвенев: «Я верю!» — поднялась
Волна над ровным в этот час простором.
Тогда он шлемом воду зачерпнул
И пил. Потом плеснул в лицо струею,
И словно той струею зачеркнул
Былое и готов был снова к бою.
И силы возвратились вновь к нему.
И он сказал товарищам в волненье:
— Здесь, как от матери в родном дому,
Я принял от реки благословенье.
Бойцы из шлемов пыльных напились
И, глядя на окрестные руины,
Поклялись: «Песни вновь наполнят высь,
Начнется вновь цветенье Украины!
И за рекой возмездьем станет бой».
…В седом дыму окрестность потонула.
Сама винтовка словно за собой
Солдата через реку потянула.
Солдат в рыбацком стареньком челне
Поплыл туда, как свет навстречу мраку,
Сошел на берег, дрогнувший в огне,
И ринулся в победную атаку.

Истошный долгий вой прорезал тьму,
Он ширится, пронизывает стены,
И все и все должны внимать ему,
И спящие встают на зов сирены.
Лучи взметнулись в облачный простор,
Повисли сетью зыбкой и летучей.
Прожектор в небо щупальца простер,
Отыскивая вспугнутые тучи.
Моя Москва! При имени твоем
Сердца сильней трепещут. Вихрь металла
Стремишь ты в ночь, и даль загрохотала,
И блещет небо огненным дождем.
Я чувствую: вокруг тебя растет
Любовь народов. Каждый внемлет, веря,
Что ты сразишь коричневого зверя,
Что враг летит в последний свой полет.
Твои бойцы не ведают смятенья
И бодрствуют на кровлях, чтобы враг,
Низринув пламень в непокорный мрак,
В ответ увидел только пламень мщенья.
В том пламени — любовь к Москве, чей свет
Царит над притаившеюся далью.
Полночный мрак, любовью той согрет,
Врага встречает смертоносной сталью.
Когда, Москва, на небосвод ночной
Бросаешь ты разрывов сеть живую,
Слова, давно начертанные мной,
Я повторю как клятву боевую:
Меж городов, прославленных молвой,
Тебе дано превысить все столицы,
Неудержим расцвет могучий твой,
Твои всечасно ширятся границы.
Вперед и выше, говоришь ты нам,
И ты не оставляешь нас в покое.
В тебя вошедший скоро видит сам:
То, чем он был, должно уйти в былое.
Меж городов, прославленных молвой,
Пространства ты и вечности носитель.
Неколебим фундамент крепкий твой,
Ведь сам народ — великий твой строитель.

Грохочет залп, и в выстрелах слышна
Уверенность… В раскатах — утвержденье:
«Священный долг! Священная война!
Едины русские в своем стремленье!»
Пока тропа огня ведет вперед
И небо фронта застилает порох,
Сияет над Москвою небосвод
В игре ракет, в причудливых узорах.
Зажглась на небе елка рождества.
«Мир!» — возвещает каждая ракета.
Еще в руинах птицы гнезда вьют…
Но близок час победы торжества.
Там в небе памятник ее из света.
И снова залп прогрохотал — салют!

Кто нас в незабвенные даты
Избавил от бедствий войны?
Советского войска солдаты,
Герои Советской страны.
Спасибо ж вам, братья-солдаты,
Герои Советской страны!
Немецкий рабочий! С любовью
О ком вспоминать мы должны?
Всем лучшим обязан ты крови
Революционной страны.
Так вечно же помни о крови
Революционной страны!
Весна над землею займется.
Пусть ведают наши сыны:
Для счастья всеобщего бьется
Сердце Советской страны.
Оно и для немцев бьется,
Сердце Советской страны.
Лейте, звезды, сиянье!
Песни об этом слышны:
В мир принесла процветанье
Кровь Советской страны.
Мир принесла народам
Мощь Советской страны.

Мы — стихи — таим в себе загадку,
Пусть она не каждому видна.
Но пришла б поэзия к упадку,
Если б тайну не несла она.
О, не зря стихи таят в себе загадку!..
Все, что подло, низменно и пресно,
Не приемлют строгие стихи.
Но порой и счастье бессловесно,
И стихи молитвенно-тихи.
Да, порой и счастье бессловесно…
Мы звучим в торжественном хорале,
Свет скользящий шлем издалека.
И, взвиваясь круто, по спирали,
В бесконечность тянется строка,
Круто поднимаясь по спирали…
Между строк искать разгадку надо,
Не спеша прокладывая путь.
И разгадка будет как награда,
Если ты проникнешь в смысл и в суть.
Мыслью вникни — и постигнешь суть!
То, что не постигнуто доселе,
Завтра ты узнаешь все равно,
А не завтра, так через неделю
Для тебя откроется окно.
Тайну ты раскроешь все равно!
Будут все разгаданы загадки:
Часто сам ты, прячась, входишь в стих
И с самим собой играешь в прятки,
Ты, постигнув стих, себя постиг,
Часто сам ты, прячась, входишь в стих.
Это жизнь тебе откроет тайну,
А стихи должны деяньем стать.
Так смотри не опоздай случайно
Важную загадку разгадать,
Тайну жизни вовремя узнать!
Вникни смело в суть стихотворенья,
И оно, как светоч вековой,
Полное высокого горенья,
Навсегда подружится с тобой,
До конца подружится с тобой,
Полное священного горенья!

Ты должен жить иначе! —
Повсюду слышен зов.
Ты говоришь: «К задаче
Я этой не готов».
Спеши, спеши в дорогу,
Все вышло нынче в путь!
А ты в ответ: «Ей-богу,
Пора и отдохнуть!»
Как мы себя обидим,
От времени отстав!
А ты в ответ: «Увидим,
Кто был из нас неправ!»
Ты должен жить иначе,
Себя переменить.
Ты говоришь: «Тем паче
Есть смысл повременить».
Так будем откровенны:
Неясен твой ответ.
Ты хочешь перемены,
А отвечаешь: «Нет».
Поверь в наш век горячий
И не торгуйся с ним.
Ты должен жить иначе!
Мир сделался иным.

Вот здесь был лагерь смерти возведен —
Колючий нескончаемый забор.
В бараках серых — мучеников стон.
Сквозь ночь — в глаза — прожектор бьет в упор,
И — виселица: «власти» смысл и суть…
…О, не забудь позора тех времен!
Вовеки Бухенвальд не позабудь!

За что, за что сюда согнали вас?
«Кто лгать не мог, был „под сомненье“ взят.
Завесу лжи с людских срывавший глаз
На пытку шел, в угрюмый каземат.
Но не сломили ни петля, ни штык
Того, в ком жар свободы не угас…»
Какая мощь! Как человек велик!

О камни! Обличите произвол!
В каменоломнях маялся народ
И в прах скелеты камень размолол…
Так много лет. Восьмой уж минул год…
Иль замерло здесь время навсегда?
Когда ж конец страданиям придет?
Очнешься ль ты, Германия?… Когда?

Беда тому, кто выбился из сил, —
Тотчас же тачка явится за ним.
Эй, кто там слег? Кто руки опустил?
Сверхчеловек — он был неумолим.
Бесчеловечен тот сверхчеловек…
Грохочет тачка. Вьется черный дым.
И это пусть запомнится навек!

Они пошли наперекор судьбе —
В союз они вступали боевой.
Багровый флаг, пылая, звал к борьбе.
«Мужайтесь! Верьте!
Воздадим с лихвой
За это горе, что постигло нас!»
И шепот рос, подхваченный молвой:
«Оружье добывайте! Близок час!»

Эрнст Тельман — сын Германии родной.
Пред нами он в сиянии предстал.
И чудилось, что весь простор земной
Поет наш гимн «Интернационал».
Торжественно, величественно так
Звучат слова: «Воспрянет род людской…»
И Тельман взвил высоко алый стяг.

Свершилось все, что Тельман говорил.
«Оружье к бою!» — загудел набат.
И смертники восстали из могил.
Простерши руки, вот они стоят.
Вглядись, узнай их и навеки будь
Священной верен клятве. Слышишь, брат,
Их голос: «Бухенвальд не позабудь!»