Сомерсет Моэм - Миссис Креддок
— Ну, она еще молоденькая, — ответила миссис Джонс. — Правду люди говорят, теперь он настоящий хозяин. Научит жену, как себя вести.
— Да уж, спуску не даст. Крэддок не потерпит всяких глупостей.
Эдвард шагал по дороге, помахивая тростью, насвистывая и разговаривая с собаками, которые бежали следом. Он был настроен на лучшее и надеялся, что забивать лучшую корову в стаде не придется. Своей интуиции Крэддок доверял больше, чем ветеринару: животное обязательно поправится.
Он миновал подъездную аллею Корт-Лейз, радуясь тому, что молодые вязы, посаженные им на месте прогалов, хорошо принялись и пошли в рост. Крэддок вошел в дом и повесил шляпу на крючок. Неожиданно до его слуха донесся пронзительный крик.
— Так-так, — произнес он себе под нос. — Кажется, пошло.
Он поднялся наверх, постучал в спальню. Доктор Рамзи открыл дверь, но загородил проем своей крупной фигурой.
— Не беспокойтесь, — сказал Эдвард, — я не намерен входить. Понимаю, когда лучше держаться подальше. Как она?
— Боюсь, все идет не так гладко, как я предполагал, — шепотом сообщил доктор. — Но волноваться пока рано, дело просто чуть-чуть затягивается.
— Если что, я буду внизу.
— Она все спрашивала про вас, но акушерка сказала, что вы только расстроитесь, если придете, поэтому Берта не велела вас впускать. Говорит: «Я перетерплю в одиночку».
— Хорошо, хорошо. В такие минуты мужу лучше подождать в другой комнате.
Доктор Рамзи закрыл дверь и мысленно похвалил Эдварда: «Разумный малый! Он нравится мне все больше и больше. На его месте многие мужчины тряслись бы от страха да вытворяли бы бог знает что».
— Это был Эдди? — спросила Берта дрожащим от недавно перенесенной боли голосом.
— Да, приходил справиться о вас.
— Ох, бедненький! — простонала она. — Он не сильно огорчился? Не говорите ему, что у меня все плохо, иначе он совсем упадет духом. Я справлюсь без его помощи.
Спустившись, Эдвард справедливо рассудил, что нервничать бессмысленно, а потому уселся в самое удобное кресло и развернул газету. Перед ужином он еще раз поднялся наверх, чтобы выяснить, как идут дела. Доктор Рамзи, вышедший за дверь, сказал, что дал Берте опия и какое-то время она пролежит тихо.
— Удачно, что вы дали ей лекарство сейчас, доктор, — со смехом произнес Эдвард. — Мы с вами как раз сможем перекусить.
Мужчины сели за стол и начали есть. Оба могли похвастаться завидным аппетитом, и доктор, который уже полюбил Эдварда, точно родного, признался, что ему приятно смотреть на человека, который ест как следует. Не успели они взяться за пудинг, как служанка принесла известие от акушерки о том, что Берта пришла в себя. Доктор Рамзи с сожалением встал из-за стола, Эдвард невозмутимо продолжил трапезу. Наконец, с удовлетворенным вздохом сытого человека, помнящего о добродетели, он раскурил трубку, вновь устроился в кресле и через несколько минут начал клевать носом. Вечер тянулся долго, Крэддок заскучал. «Пора бы ей уже родить, — сказал он себе. — Чего доброго, придется не спать всю ночь».
Когда Эдвард поднялся наверх в третий раз, доктор Рамзи выглядел встревоженно.
— Боюсь, случай серьезный, — сообщил он. — Весьма сожалею. Бедняжка сильно мучается.
— Могу ли я чем-то помочь? — осведомился Крэддок.
— Вряд ли. Просто сохраняйте присутствие духа.
— Разумеется. Смею сказать, выдержкой я не обделен.
— Вы — молодчина, — промолвил доктор Рамзи. — Мне нравятся люди, которые высоко держат голову в трудной ситуации.
— Собственно, я хотел узнать, есть ли необходимость в том, чтобы я бодрствовал? Конечно, если что-то нужно, я все выполню, но если моей помощи не требуется, я лучше лягу.
— Да, идите спать. Если понадобится, вас разбудят. Но прежде зайдите на минутку к Берте, ободрите ее парой слов.
Крэддок вошел. Берта лежала с открытыми глазами, в которых застыл страх перед чем-то новым, увиденным впервые в жизни; их взор стеклянно блестел. Лицо ее было бледнее обычного, губы обескровели, щеки запали, как у умирающей. Она приветствовала Эдварда еле заметной улыбкой.
— Как ты, девочка моя? — спросил он.
Его присутствие словно вернуло Берту к жизни: на щеках затеплился слабый румянец.
— Хорошо, — с трудом проговорила она. — Не волнуйся за меня, милый.
— Тяжко тебе, да?
— Нет, — храбро ответила она. — Мне не так уж и больно. Тебе нечего волноваться.
Едва Крэддок вышел, Берта позвала доктора Рамзи.
— Вы не говорили ему о моих мучениях? Не надо, чтобы он знал.
— Нет, нет, все нормально. Я отправил его спать.
— О, замечательно. Эдди обязательно должен выспаться. Скажите, как долго это еще продлится? Кажется, будто меня выкручивает уже целую вечность, и конца этому не видно.
— Надеюсь, скоро все закончится.
— Я наверняка умру, — прошептала Берта. — Я чувствую, как жизнь постепенно уходит из меня. Знаете, я бы с радостью умерла, если бы не Эдди. Моя смерть станет для него ударом.
— Что за чепуху вы мелете! — возмутилась акушерка. — Все вы говорите, что умрете, а через несколько часов будете в полном порядке.
— Думаете, это займет еще несколько часов? О нет, я больше не могу. Доктор, пожалуйста, не заставляйте меня страдать!
Эдвард спокойно лег в постель и вскоре заснул, однако сон его оказался беспокойным. Обычно он спал крепко и безмятежно, как спит человек со здоровыми нервами после хорошей физической нагрузки; в эту ночь его посещали сновидения. Ему снилось, что заболела не одна корова, а все стадо. Сгорбленные коровы уныло взирали на него мутными глазами. Ясно было, что их внутренности поражены какой-то опасной болезнью. Быков «раздуло» — распухшие вдвое, они лежали на спинах и беспомощно болтали в воздухе копытами.
— Ничего тут не сделаешь, — мрачно сказал ветеринар. — Всех на бойню.
— Господи, спаси и помилуй, — охнул Крэддок. — Мне не дадут и четырех шиллингов за стоун[28].
Сквозь сон послышался стук в дверь. Эдвард проснулся от того, что доктор Рамзи тряс его за плечо.
— Вставайте, дружище. Одевайтесь поскорей.
— Что случилось? — воскликнул Крэд док, вскакивая с кровати и хватая одежду. — Который час?
— Половина пятого. Нужно съездить в Теркенбери за доктором Спенсером. Берта очень плоха.
— Хорошо, я сейчас его привезу.
Эдвард быстро оделся.
— Пойду разбужу конюха и велю подать повозку, — сказал доктор Рамзи.
— Нет-нет, я сам, так будет быстрее, — ответил Эдвард, аккуратно зашнуровывая ботинки.
— Прямого риска для жизни Берты нет, но я обязан проконсультироваться. Пока есть надежда, что Берта разрешится от бремени благополучно, — произнес доктор.
— Надо же, — покачал головой Крэддок. — Я не знал, что дело так обернется.
— Не волнуйтесь раньше времени, держите себя в руках. Сейчас важно, чтобы вы как можно быстрее привезли Спенсера. Еще не все потеряно.
Рассудок Эдварда был совершенно ясен. Он проворно собрался и, не мешкая, принялся запрягать лошадь, но сперва, вспомнив поговорку «Поспешишь — людей насмешишь», зажег все фонари. Через две минуты он выехал на дорогу и взмахнул хлыстом. Пустив лошадь ровной рысью, Крэддок поехал сквозь безмолвную ночь.
Доктор Рамзи вернулся к роженице и вновь подумал, как хорошо иметь под рукой человека, на которого всегда можно положиться и который не теряет головы ни при каких обстоятельствах. Его уважение к Крэддоку возрастало с каждой минутой.
Глава XVII
Эдвард Крэддок был сильным мужчиной, не склонным к фантазиям. На ночной дороге он не поддавался гнетущим мыслям, не позволял тревоге взять над ним верх и все внимание отдавал управлению повозкой, глядя прямо перед собой. Лошадь шла в хорошем темпе, мильные столбы проносились один за другим. В Теркенбери Эдвард позвонил в дверь дома, где жил доктор, и через слугу передал записку. Доктор Спенсер вскоре спустился — маленький плотный человечек с писклявым голосом и привычкой бурно жестикулировать. Он подозрительно покосился на Эдварда.
— Полагаю, вы — муж? — спросил он, когда повозка с грохотом покатилась по мостовой. — Если хотите, я могу править лошадью. Вы, наверное, чересчур взволнованы.
— Нет, и не собираюсь волноваться, — засмеялся Крэддок.
К городским жителям он относился немного свысока и уж тем более не доверял коротышке ростом меньше шести футов и притом грузному.
— Я побаиваюсь нервных мужей, которые посреди ночи на бешеной скорости везут меня бог знает куда, — сказал доктор Спенсер. — Их так и тянет в канаву.
— Я совершенно спокоен, доктор, и до ваших страхов мне нет никакого дела.
Выехав на открытую местность, Крэддок пустил лошадь во весь опор. Высказанное доктором желание взять поводья его позабавило. Какой нелепый человечек!
