Уильям Сароян - Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона
Когда Улисс увидел Августа Готлиба, страх почти совсем ушел из его сердца; нет, почувствовал он, ему уже не понадобятся годы и годы на то, чтобы снова обрести в этом мире добро и любовь. Мальчик хотел окликнуть Августа Готлиба, но не смог вымолвить ни слова. Он кинулся к газетчику и обхватит его с такой силой, что тот чуть не упал.
— Улисс! — сказал Агги. — Что случилось? Чего ты плачешь?
Улисс жалобно смотрел на газетчика и не мог произнести ни слова.
— Чего ты испугался, Улисс? — спросил Агги. — Не бойся, тебе нечего бояться. Ну, не плачь. Чего тебе бояться?
Но мальчик продолжал рыдать.
— Не плачь, — повторял Агги.
Улисс изо всех сил старался не плакать, и скоро рыдания его стихли, и он всхлипывал все реже и реже. Агги сказал:
— Давай-ка пойдем к Гомеру.
При звуке этого имени Улисс улыбнулся и снова всхлипнул.
— К Гомеру? — спросил он.
— Ну да, — сказал Агги. — Пойдем.
Мальчику даже не верилось, что это могло быть правдой.
— Пойдем к Гомеру? — спросил он.
— Конечно, — сказал Агги. — Телеграфная контора тут, за углом.
Август Готлиб и Улисс Маколей завернули за угол к телеграфной конторе. Гомер сидел за столом. При виде брата лицо Улисса преобразилось. Из глаз его исчез ужас — теперь он был дома.
— Что случилось? — спросил Гомер, взяв на руки брата. — Что Улисс делает так поздно в городе?
— Наверно, заблудился, — сказал Агги. — Он плакал.
— Плакал? — сказал Гомер и обнял брата еще крепче, а тот всхлипнул последний раз.
— Ладно, Улисс, — сказал он. — Больше не плачь. Я отвезу тебя домой на велосипеде. Не плачь.
Управляющий телеграфной конторой Томас Спенглер наблюдал за тремя мальчиками, а старый телеграфист Уильям Гроген, глядя на них, даже прервал работу. Спенглер и Гроген переглянулись. Гомер опустил братишку на пол. Улисс подошел к столу выдачи телеграмм, и в глазах его сразу же зажглось любопытство; Гомер понял, что мальчик пришел в себя. Улисс всегда был самим собой, когда его что-нибудь увлекало. Гомер положил Агги руку на плечо и сказал:
— Спасибо, Агги. Ну и повезло же нам, что он тебя встретил!
Спенглер подошел к обоим мальчикам.
— Здорово, Агги, — сказал он. — Дай-ка мне газету.
— Пожалуйста, сэр, — сказал Агги.
Привычным движением он принялся складывать газету, но Спенглер остановил его и поднес к глазам развернутый лист. Пробежав заголовки, управляющий телеграфной конторой швырнул газету в мусорную корзину.
— Как дела, Агги? — спросил он.
— Неплохо, мистер Спенглер, — ответил Агги. — Заработал сегодня уже пятьдесят пять центов, но я начал продавать газеты только в час дня. Когда заработаю семьдесят пять центов, пойду домой.
— Почему? — спросил Спенглер. — Почему именно семьдесят пять центов?
— Сам не знаю, — сказал Агги. — Просто я решил, что по субботам должен зарабатывать семьдесят пять центов. В центре города почти никого не осталось, но я думаю, что через часок-другой продам и остальные газеты. Ведь скоро многие после ужина снова придут в центр — например, любители кино.
— Знаешь, — сказал Спенглер, — ну их к черту, этих любителей кино. Дай сюда остальные газеты и ступай домой сразу. Вот тебе четвертак.
Хотя газетчик и чувствовал признательность к управляющему телеграфной конторой, сделка казалась ему не совсем справедливой. Газеты полагалось продавать поштучно, разным лицам, стоять на перекрестке, выкрикивать заголовки, привлекая внимание к сегодняшним новостям. Что ни говори, он порядком устал, ему хотелось поужинать, да и таких людей, как Спенглер, он не видывал сроду. Скупить все газеты сразу, чтобы выбросить их в мусорную корзину, показалось ему самой поразительной новостью за сегодняшний день. Но он считал несправедливым, что убыток понесет такой хороший человек, как Спенглер, а не какой-нибудь там уличный шалопай, впрочем, может, и не обязательно шалопай… Газетчик решил, что ему следует отказаться от незаконной сделки.
— Я не хочу наказывать вас на четвертак, мистер Спенглер, — сказал он.
— Ерунда, — сказал Спенглер. — Давай сюда газеты и ступай домой.
— Хорошо, сэр, — сказал Агги. — Но, может, я когда-нибудь смогу отработать этот четвертак.
— Ладно, ладно, — сказал Спенглер и бросил газеты в корзину.
Улисс разглядывал ящик с телеграммами до востребования.
— Улисс заблудился, — сообщил Агги мистеру Спенглеру.
— Ну, — сказал Спенглер, — теперь он нашелся… Улисс! — окликнул он мальчика.
Улисс обернулся и посмотрел на управляющего телеграфной конторой. Подумав немного и не найдя ничего более подходящего, Спенглер спросил:
— Как поживаешь?
Подумав немного и не найдя ничего более подходящего. Улисс ответил:
— Хорошо.
Оба они понимали, что им хотелось сказать совсем другое. Зная, что и он говорит совсем не то, что ему хочется сказать, Гомер заявил:
— Он-то поживает хорошо.
А потом и Агги уже от полного смущения повторил те же самые слова, придавая им какой-то совершенно новый, глубокий смысл. Все были смущены, но очень довольны, особенно Спенглер.
Обменявшись столь глубокомысленными замечаниями, все четверо притихли, а телеграфист Уильям Гроген достал свою бутылку, отвинтил пробку и сделал надлежащий глоток.
Агги собрался домой, но Гомер его задержал.
— Подожди минутку, Агги, — сказал он. — Я тебя отвезу на велосипеде. Можно, мистер Спенглер? Мне надо заехать за телеграммой в «Вина Итаки», а это по дороге домой. Если не возражаете, я отвезу Улисса и Агги домой, а потом заеду в «Вина Итаки». Хорошо?
— Конечно, конечно, — сказал Спенглер и вернулся за свой стол.
Он взял крутое яйцо, которое, как он верил, приносило ему счастье — или по меньшей мере оберегало от большого несчастья.
— Вот еще! — сказал Агги Гомеру. — Незачем тебе меня возить. Тащить на велосипеде двоих сразу — это слишком. Я мигом доберусь пешком.
— Я тебя отвезу, — сказал Гомер. — Никуда ты мигом не доберешься. До дому километров пять. Мне ничего не стоит вас довезти. Ты сядешь на раму, а Улисс — на руль. Пойдем.
Трое мальчиков вышли на улицу, где стоял велосипед Гомера. Груз был нелегкий — в особенности для человека с больной ногой, — но Гомер все-таки доставил своих пассажиров домой. Сперва они остановились у ветхого домика рядом с лавкой Ары — там жил Агги. Сам Ара стоял на пороге своей лавки, держа за руку маленького сына. Они смотрели на небо. Дальше по улице, рядом с пустырем, во дворе, под старым ореховым деревом, миссис Маколей снимала с веревки белье. Мэри и Бесс играли и пели в гостиной — оттуда доносились негромкие звуки пианино и голос Мэри.
Агги слез с велосипеда и пошел домой. Гомер постоял на улице, придерживая велосипед и поглядывая то на небо, то на дом Маколеев. На улицу снова вышел Агги; он подошел к лавочнику Аре.
— Как сегодня торговля, мистер Ара?
— Спасибо, Агги, — сказал лавочник. — Не могу пожаловаться.
— Я хочу истратить семьдесят пять центов, — сказал Агги. — Накупить всякой всячины на завтра.
— Пожалуйста, Агги, — сказал бакалейщик.
Но, прежде чем вернуться в лавку, он показал сыну на облака.
— Видишь. Джон? — сказал он ему. — Наступает ночь, скоро мы ляжем в постель и заснем. Будем спать до утра. А когда настанет день, встанем снова. И будет новый день.
Лавочник с сыном и соседский мальчик вошли в лавку. А Улисс в это время, сидя на руле велосипеда, не сводил глаз с матери, Гомер снова вскочил на велосипед и поехал к дому.
— Мама! — сказал брату Улисс, заглядывая ему в лицо.
— Ну да, — сказал Гомер. — Вон она, мама, во дворе, под деревом.
Когда они приблизились к женщине, стоявшей во дворе под деревом, лицо младшего брата озарилось улыбкой; однако в глазах его залегла глубокая печаль, такая же, как у старшего брата. Держа руль велосипеда, Гомер обнимал Улисса.
Проехав прямо через пустырь во двор, под ореховое дерево. Гомер слез с велосипеда и поставил Улисса на ноги. Улисс смотрел на мать. Страх, который внушил ему Заводной человек, исчез, казалось, навсегда.
— Он заблудился, — сказал Гомер. — Агги нашел его и привел в телеграфную контору. Я не могу остаться, но зайду и поздороваюсь с Бесс и Мэри.
Гомер вошел в дом и постоял в темной столовой, прислушиваясь к голосам сестры и девушки, которую любил его брат. Когда песня кончилась, он вошел в гостиную.
— Здравствуйте, — сказал он. Девушки обернулись.
— Здравствуй, Гомер, — сказала Мэри и добавила счастливым голосом:
— Я сегодня получила от Маркуса письмо.
— Ну? — сказал Гомер. — Как он там?
— Отлично, — сказала Мэри. — Они скоро уезжают, но еще не знают куда. Он просит не беспокоиться, если некоторое время от него не будет писем.
