KnigaRead.com/

Герман Банг - У дороги

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Герман Банг, "У дороги" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Кажется, да…

Мария вошла в комнату. Катинка лежала молча. Потом спросила:

— Это ты?

— Да, фру, он разрешил немножко посидеть на солнышке, он сказал — в полдень…

Катинка отозвалась не сразу. Потом вдруг взяла Марию за руку.

— Спасибо, Мария, — сказала она. — Ты очень добрая.

— Какая у вас горячая рука, фру…

Ночью у Катинки был жар. Глаза у нее горели, она не могла заснуть. Но Марию она разбудила только под утро.

Мария выглянула из окна на улицу.

— Кажется, будет ясно, — сказала она. — Поглядите, как хорошо, — сказала она.

— Выгляни в кухонную дверь, — попросила Катинка с кровати. — С той стороны всегда набегают тучи.

Но и в кухонную дверь смотрело чистое небо.

— Я сама, я могу сама, — говорила Катинка. Держась за стенки, она шла по прихожей к выходу, на платформу.

— Как тепло, — говорила она.

— Тут ступеньки… Так — хорошо…

Ей было трудно идти по гравию. Она прислонилась к плечу Марии.

— Голова такая тяжелая, — сказала она.

Через каждые три шага она останавливалась и глядела вдаль, на поля и лес. Казалось, солнце высвечивает каждый лист в пестрой листве.

Катинке хотелось дойти до калитки перрона. Она постояла, прислонившись к забору.

— Какая она красивая, роща, — сказала она.

Она поглядела вдаль, на залитую солнцем дорогу.

— Там подальше межевой камень, — сказала она. Потом снова залюбовалась полями, лугами, чистым небом.

— Да, — сказала она, и голос ее был едва слышен, — как здесь красиво…

Мария украдкой утирала слезы…

— Но листья уже облетают, — сказала Катинка. Она повернулась и несколько шагов прошла одна.

Они вошли в сад.

Катинка умолкла. Они спустились через лужайку к беседке.

— Бузина, — только и сказала она.

— Здесь я хочу посидеть, — сказала она.

Мария укутала ее одеялами, и она, поникнув, молча глядела на залитый солнцем сад.

Лужайка была усыпана желтыми листьями с вишневых деревьев, на розовых кустах еще доцветали несколько мелких роз.

Мария хотела их сорвать.

— Не надо, — сказала Катинка. — Жалко, пусть цветут. Так она и сидела на скамье. Губы ее шевелились, точно она шептала что-то.

— Хус, бывало, любил здесь сидеть, — сказала Мария. Она стояла у скамьи.

Катинка вздрогнула. Потом сказала с тихой улыбкой:

— Да, он пришел бы посидеть сюда. Они пошли обратно.

У калитки Катинка постояла немного. Оглянулась в сторону сада.

— Кто будет здесь гулять теперь? — сказала она.

Она очень устала. Она тяжело оперлась на руку Марии, а в прихожей ухватилась за стенку.

— Открой дверь во двор, — попросила она. — Мне хочется видеть лес.

Она подошла к двери, прислонилась к дверному косяку и с минуту глядела на лес и дорогу.

— Мария, — сказала она, — и еще я хочу посмотреть на голубей.

С этого дня Катинка больше не вставала. Силы быстро оставляли ее.

Вдова Абель принесла ей винное желе.

— Оно так освежает, — сказала она. Она сквозь слезы глядела на Катинку.

— И лежите вы тут одна-одинешенька, — сказала она. Фру Абель решила прислать к Катинке Луису-Старшенькую.

— Моя старшенькая ни дать ни взять сестра милосердия, — сказала фру Абель, — настоящая сестра милосердия…

Днем явилась Луиса-Старшенькая — она расхаживала на цыпочках в белом переднике. Катинка лежала так тихо, должно быть, спала… Луиса-Старшенькая накрыла на стол и приготовила кофе.

Во время завтрака дверь в спальню притворили… Бай был благодарен от души. Вдова утирала слезы.

— Друзья познаются в беде, — говорила она.

После обеда приходила фру Линде и садилась у постели с вязаньем. Она рассказывала всякую всячину обо всех жителях прихода, о себе и о своем Линде.

Под вечер за женой заходил старый пастор, и старики еще немного сидели вдвоем в сумерках у постели.

Разговору только и было что об Агнес.

— Линде просто жить без нее не может, — говорила фру Линде. Сама она с утра до вечера втихомолку проливала слезы о дочери.

— Что поделаешь, матушка, в ней вся моя отрада, — говорил старый пастор.

— Вот увидите, она приедет, — говорила Катинка.

— И останется старой девой. — В руках фру Линде мелькали спицы.

Мысль, что Агнес останется «старой девой», не давала фру Линде покоя.

Они болтали о том о сем; перед уходом старого пастора угощали стаканчиком черносмородинной настойки.

— Хороша, — говорил старый пастор, — и в голову не ударяет.

И старики ковыляли домой по темной осенней дороге.


Бай частенько отлучался из дому.

— А что, если мы сыграем партию в ломбер? — говорил Кьер. — Тебе надо развеяться, старина.

— Твоя правда, дружище Кьер. — Бай подносил руки к глазам.

— Хотя бы раз в неделю, — говорил он. — Спасибо тебе… Спасибо за дружбу. — Растроганный Бай хлопал Кьера по плечу. В последнее время Бая было очень легко растрогать.

Он уходил из дому и до поздней ночи играл в ломбер. Возвращаясь домой, он будил Катинку — не мог же он заснуть, «не узнав, как она себя чувствует».

— Спасибо, хорошо, — говорила Катинка. — Тебе было весело?

— Какое уж тут веселье, когда ты лежишь больная, — отвечал Бай. Он сидел у постели и вздыхал до тех пор, пока Катинка не просыпалась окончательно.

Тогда он говорил ей: «Спокойной ночи».

— Спокойной ночи, Бай.

Когда днем Мария отлучалась из дому, дверь в контору Бая оставляли открытой. Катинка с постели прислушивалась, как постукивает телеграфный аппарат.

— Ни минутки-то он не отдохнет… — говорила она. — Чего только не сообщает.

— Бай, — окликнула она. — Это сюда, местная… Бай громко выбранился в конторе…

— Точно. — Он подошел к двери спальни. — Будь я проклят, если это не пастору.

— Пастору? — Катинка села на постели. — Должно быть, от Агнес, — сказала она.

Бай ничего не ответил и стал метаться как угорелый. Он то хватал синий карандаш, то искал мундир, так его и не надев, второпях записывал телеграмму, записал неправильно и изорвал ее в клочки.

— Бай, — сказала Катинка, — так это вправду от Агнес…

— Да, будь я проклят…

Бай сам умчался относить телеграмму незадолго до прихода вечернего поезда.

Баю еще ни разу не приходилось видеть, чтобы люди были так счастливы. Старики то смеялись, то плакали.

— Господи…. неужто это правда… Господи… неужели правда…

— Ну да, матушка… Да… — Старый пастор старался держаться спокойно.

Он шикал на жену и гладил ее по голове. Но потом молитвенно сложил руки.

— Нет, — сказал он, — это слишком большое счастье. — И заплакал сам, утирая слезы бархатной ермолкой.

— Да, да, — сказал он. — Господь милосерден, я всегда говорю, Господь милосерден…

Старый пастор хотел сам сообщить новость Катанке, он взял пальто, шляпу и рукавицы, потом снова все отложил и схватил Бая за руки:

— Довелось все-таки, начальник, — сказал он. — Довелось нам, старикам, дожить — дожить до этого счастья.

— Гм, конечно, у каждого свое…

— Теперь Андерсен поймет, поймет, что он потерял, — сказал старый пастор.

Он бестолково суетился и никак не мог закончить сборы. На прощанье пасторша угостила их земляничной наливкой.

По дороге старый пастор то и дело насвистывал песенку «Солдатик храбрый наш».

Пастор сидел у кровати Катинки.

— Да, — говорил он. — Господь соединяет любящие сердца.


Через неделю Агнес возвратилась домой.

Она влетела с платформы прямо в контору. В открытую дверь она увидела Катинку — та лежала на подушках с закрытыми глазами. Агнес с трудом узнала ее.

Катинка открыла глаза и посмотрела на Агнес.

— Да, это я, — сказала она.

Агнес вошла в спальню, взяла руки Катинки в свои. Опустилась на колени у кровати.

— Моя прелесть, — сказала Агнес, сдерживая слезы. Она приходила каждый день после полудня и оставалась у Катинки до вечера.

Разговаривали они мало. Катинка дремала, а Агнес, уронив на колени шитье, вглядывалась в худенькое личико на подушке. Из груди Катинки вырывалось слабое, свистящее дыхание.

Стоило Катинке шевельнуться, и Агнес снова бралась за шитье и проворно орудовала иглой.

Катинка лежала без сна. Она чувствовала бесконечную слабость, говорить она была не в силах. Начался приступ кашля. Она выпрямилась на постели, кашель разрывал ей грудь.

Агнес поддерживала ее. Катинка обливалась холодным потом.

— Спасибо, — говорила она, — спасибо.

Она снова откинулась на подушки и затихла. Из-за полога кровати она глядела на лицо Агнес, такое круглое и здоровое, на ее руки, решительно управлявшиеся с шитьем.

— Агнес, — сказала она, — поиграйте мне, пожалуйста, немножко.

— Вам лучше поспать, — сказала Агнес.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*