Генри Джеймс - Трофеи Пойнтона
— Ах, «все» — это то же, что ничего! Пустые слова. — Миссис Герет, полулежа в кресле, прикрыла глаза с выражением, близким к брезгливости, с выражением человека, который хотел бы забыться сном.
Фледа смотрела на ее спокойное лицо, во сне всегда особенно красивое; как сказались на нем эти несколько недель душевных терзаний, как вдруг стал очевиден ее возраст!
— Что ж, испытайте меня. Чего же вам угодно?
— Заберите его у нее!
Фледа не верила своим глазам: в мгновение ока к ее приятельнице вновь вернулась молодость.
— У Моны? Помилуйте, да как же?..
— Не будьте дурой, вот как! — в сердцах крикнула миссис Герет. Она, впрочем, тут же чмокнула Фледу, чтобы сгладить впечатление от своей резкости, и в довершение сняла с нее шляпку, про которую наша юная леди, войдя в дом, совсем позабыла. Потом ласково поправила ей волосы и деловито одернула на ней жакет. — Я говорю, не ведите себя как последняя идиотка, потому что, к счастью, вы не идиотка — какое там! Кто идиотка, так это я — до меня только сейчас дошло, какого я сваляла дурака. А ведь могла бы догадаться, с первых дней нашего с вами знакомства! Надо же быть такой ослицей! Но это особый разговор.
Фледа ни словом, ни жестом не пыталась ей возразить, как будто смиренно соглашаясь с беспощадностью миссис Герет; и пока приятельница производила внезапные манипуляции с ее внешним обликом, она просто стояла безучастно.
— Каким это образом я могу забрать его у нее? — наконец спросила она.
— Дайте себе волю, доверьтесь своим чувствам.
— Дать себе волю?..
Она произнесла это машинально, теперь уж в точности как последняя идиотка, и сразу почувствовала, что лицо ее словно огнем зажглось от неискренности вопроса. Перед ней вновь возникла знакомая картина — тот самый единственно верный способ повлиять на миссис Герет. Что до самой миссис Герет, все ее движения обрели стремительность; так же порывисто, как она минуту назад подлетела к Фледе, теперь она от нее отошла, и Фледа села, чтобы восстановить душевное равновесие и вести себя разумно.
Хозяйка дома, оставив без внимания жалкий возглас Фледы, энергично поворошила угли в камине и только тогда снова повернулась к ней лицом.
— Итак, сегодня вы дважды — не так ли? — сделали то, чего никогда себе прежде не позволяли: сперва попросили меня об услуге, или одолжении, или уступке — называйте как хотите, — не потрудившись даже толком со мной объясниться, а после, не моргнув глазом, сказали мне — тоже, несомненно, впервые! — одну наглую маленькую неправду.
— Маленькую неправду? — Фледа вдруг ослабела; хорошо еще, что она успела сесть.
— Большую наглую ложь! Устраивает? — раздраженно бросила миссис Герет. — Вы вовсе не испытываете неприязни к Оуэну, голубушка! Вы к нему очень и очень неравнодушны. Да что уж там, дитя мое, вы в него влюблены — так-то! И не смейте мне больше лгать! — крикнула миссис Герет таким голосом и с таким лицом, что у Фледы не было иного выхода, кроме как сдержаться и молча все проглотить. Едва правда вышла наружу — она вышла наружу бесповоротно, и с каждой секундой Фледа все яснее понимала, что иначе и быть не могло. И потому она заранее смирилась с тем, что на нее надвигалось; она откинула назад голову и закрыла глаза — в точности как ее приятельница чуть раньше. Она и лицо закрыла бы руками, если б это не показалось ей еще более постыдным.
— О, вы чудо, чудо! — говорила миссис Герет. — Вы великолепны, и я не ошиблась, когда, едва повстречавшись с вами, тотчас вас отметила и вам доверилась! — Фледа крепче зажмурилась, услыхав последние слова своей приятельницы, но та далеко еще не закончила. — До недавнего времени я ни о чем таком не догадывалась, пока однажды, после его очередного визита, мы не оказались с вами лицом к лицу. У вас внутри словно искра зажглась — меня тогда это глубоко поразило, я даже не сразу поняла, отчего такая перемена. Все дело в том, что вы только что были с ним наедине и что вы держались неестественно. Неестественно — со мной! — добавила она с улыбкой. — Я стала держать ухо востро, и, когда вы сказали, что ничего не спросили про Мону, меня сразу осенило, какое всему этому напрашивается объяснение. Я, как ищейка, взяла след, но вам, согласитесь, виду не подала. Я чувствовала, что все это спрятано у вас внутри, очень глубоко, и что мне предстоит вытянуть вашу тайну наружу. И я ее вытянула, слава Богу! Вчера за завтраком вы расплакались и совершенно меня обескуражили. Да что с вами творится, в чем дело? Помилуйте, Фледа, ведь это не преступление, неужели неясно? — воскликнула в полном восторге миссис Герет. — Сама я в девичестве без конца в кого-то влюблялась, и далеко не всегда это был такой славный малый, как мой Оуэн. Я не в пример вам вела себя не так чинно; думаю, по сравнению с вами, я была просто ужасная ветреница! Но если вы горды и держите все в себе, дело ваше; я тоже горда, хотя несдержанна — в этом моя беда. И что еще хуже, я глупа — как я глупа! Так непроходимо тупа, даже стыдно признаться! И все же никто, кроме вас, не сумел бы меня провести. Не потому ли я доверилась вам, что вы умнее меня? Будьте же умницей, особенно теперь! — Внезапно Фледа почувствовала, что ее схватили за руки: миссис Герет рухнула на пол у ее ног и припала к ее коленям. — Спасите его — спасите его: вы же можете! — жарко умоляла она. — Как вы могли не полюбить его, когда он такой славный? Он правда, правда славный, моя милая, он ведь мухи не обидит, мой сыночек! Вы можете уговорить его на что угодно — вы сами это знаете! Зачем, вы думаете, он дал нам столько времени? Заберите его у нее! Ведь если разобраться, об этом он вас и просит, бедняжечка! Не бросайте его на произвол такой ужасной судьбы, и я никогда не брошу вас, обещаю. Подумайте, что за жизнь ему уготована, с таким-то чудищем, с таким-то будущим! Если вы заберете его, я все отдам. Вы слышите? Даю вам клятвенное обещание, самую священную клятву моей жизни! Утрите ей нос, и он получит назад все до последней деревяшки, которую я вывезла. Дайте мне слово — и с меня будет довольно. Я сегодня же вызову грузчиков!
Фледа, еще прежде чем миссис Герет кончила говорить, бросилась ей на шею, и теперь обе они, цепляясь друг за друга, поднялись на ноги, и младшая горько стенала, припав к груди старшей.
— Вы все идеализируете и видите больше, чем может быть; и вообще, после моей омерзительной двойной игры неужели вы сможете мне верить?
— Я вижу всего лишь то, чему быть должно, если в вас есть хоть единая искра сострадания. О какой двойной игре вы толкуете, когда вы все время вели себя, как ангел? Вы прекрасны, вы безупречны, и все наши беды позади.
Фледа, утирая слезы, сокрушенно покачала головой:
— Нет, миссис Герет, не позади. Я не могу исполнить вашу просьбу — не могу согласиться на ваши условия.
Миссис Герет смотрела на нее остановившимся взглядом; на чело ее снова набежали тучи.
— Это еще почему, ради всего святого, когда яснее ясного, что вы в нем души не чаете? Я-то знаю, что вы в нем нашли, — объявила она уже другим тоном. — И вы не ошиблись!
Фледа улыбнулась слабой, упрямой улыбкой:
— Он слишком привязан к ней.
— Тогда почему он на ней не женится? Он дает вам великолепный шанс.
— У него и в мыслях нет, что я о нем думаю, — сказала Фледа. — Если даже у вас этого в мыслях не было!
— Я не догадывалась, что вы влюблены, деточка. — И миссис Герет резюмировала: — Я сама ему скажу.
— Если вы сделаете что-нибудь подобное, вы никогда меня больше не увидите — решительно, буквально никогда!
Миссис Герет тяжело посмотрела на свою молодую приятельницу, и было понятно, что она отнеслась к ее угрозе вполне серьезно.
— Какая вы, право, несносная упрямица! Вы готовы поклясться в том, что он ни о чем не догадывается?
— Разумеется, не догадывается! — возмутилась Фледа.
Ее собеседница ненадолго погрузилась в молчание.
— И в том, что сам он никаких чувств не испытывает?
— Ко мне? — Фледа непонимающе уставилась на нее. — Еще не пожив с ней?
Миссис Герет язвительно рассмеялась:
— Он должен был бы оценить по крайней мере ваш острый ум. Ах, моя милая, вы и правда сокровище! Неужели он настолько ничего не понимает? Неужели он ни разу не дал вам ни одного намека — ни полвзгляда, ни полвздоха?
— Дело обстоит именно так, — холодно сказала Фледа, — как я имела честь вам доложить.
— Ну, тогда он большой осел — под стать своей матери! Но вы ведь понимаете: если они до сих пор тянут со свадьбой, причина именно в вас, — обронила миссис Герет.
— Почему во мне? — не сразу спросила Фледа.
— Иначе вы не провели бы столько времени с ним здесь наедине. Вы ведь не станете теперь отпираться, что владеете некоторым искусством.
Юная леди заколебалась: она ясно видела, что ей необходимо выбирать из двух зол. У нее была своя тайна, и вот тайны больше нет. У Оуэна тоже есть тайна, покуда невредимая, и потому наибольшая опасность теперь — если его мать и на эту тайну наложит свою властную руку. Вся Фледина нежность побуждала оградить его тайну; словом, она решила в пользу меньшего из зол.
![Жюль Верн - Миссис Брэникен [Миссис Бреникен]](/uploads/posts/books/28288/28288.jpg)
![Жюль Верн - Миссис Брэникен [Миссис Бреникен]](/uploads/posts/books/28259/28259.jpg)
