Редьярд Киплинг - Сталки и компания
– Ну и свирепый тип, – сказал Сталки, читая ближайшую табличку: «Преследуются по всей строгости закона. Д. М. Дэбни, полковник, мировой судья» и так далее. – По-моему, никто в здравом уме сюда и не сунется.
– Прежде чем преследовать кого-то по закону, нужно сначала доказать, что был причинен ущерб! Невозможно судить человека, если он просто прошел по твоей земле, – сказал Мактурк, отец которого владел многими акрами земли в Ирландии. – Это все ерунда!
– Рад слышать, потому что это похоже на то, что нам нужно. Да не туда. Жук, ты, что, совсем слепой? Нас будет видно за полмили вокруг. Сюда, и сложи свой мерзкий сачок.
Жук отсоединил от кольца сетку, сунул ее в карман, сложил ручку, образовав палку длиной около полуметра, а кольцо нацепил себе на пояс. Сталки повел всех в сторону леса примерно в полукилометре от моря, и они дошли до самой опушки с кустарником.
– А теперь мы проползем сквозь дрок, и никто нас больше не увидит, – заявил великий тактик. – Давай, Жук, отправляйся на разведку. Ф-ф! Ф-ф! Чую запах лисы.
Двигаясь на четвереньках и лишь иногда придерживая очки, Жук влез в кустарник и вскрикивая от боли, объявил оттуда, что нашел отличную лисью тропу. Жук обрадовался, потому что Сталки все время щипал его a tergo[9]. Они поползли по туннелю, который, по всей вероятности, был дорогой для животных, обитавших в овраге. На радость троице туннель кончался на краю скалы торфяной площадкой размером несколько квадратных метров, окруженной стенами и крышей из непроходимых зарослей дрока.
– Черт! Здесь можно только лежать и больше ничего, – сказал Сталки, засовывая нож в карман. – Посмотрите!
Он раздвинул перед собой жесткие стебли и сразу же словно открылось окно, в котором виднелся вдалеке остров Ланди, а внизу, метрах в шестидесяти, лениво плескалось море, пошевеливающее прибрежную гальку. Слышались крики сидящих на уступах галок, писк и стрекот из невидимых ястребиных гнезд. Тщательно прицелившись, Сталки плюнул на спину молодому кролику, нежившемуся на солнце внизу, там, где мог удержаться разве что горный кролик. Огромные черно-серые чайки пытались перекричать галок; заполнявший воздух густым ароматом ковер цветов казался живым от гнездившихся в нем птиц, которые пели и затихали, когда над ними проносились тени ястребов, круживших в небе, а на торфяных проплешинах оврага прыгали и резвились кролики.
– Ух ты! Вот так место! Вот это настоящее естествознание, – сказал Сталки, набивая трубку. – Разве это не великолепно? Великое, древнее море! – Он еще раз одобрительно плюнул вниз и замолчал.
Мактурк и Жук вытащили книги и легли, подперев подбородки. Море хрипело и булькало; птицы, распуганные сначала пришельцами, вернулись на свои места, мальчишки погрузились в чтение в густой, теплой, сонной тишине.
– Ну, привет, сторож появился, – сказал Сталки, осторожно закрывая «Страдания Хэндли»[10] и глядя сквозь кустарник. На востоке, на линии горизонта, появился человек с ружьем. – Черт возьми, он вроде бы садится.
– Подумает, что мы браконьеры, – сказал Жук. – Что хорошего в этих фазаньих яйцах? К тому же они всегда тухлые.
– Он может и в лес пойти. Не хотелось бы так скоро беспокоить полковника, мирового судью Д. М. Дэбни. Быстро в колючки и сидим тихо! Возможно, он следит за нами.
Жук уже полз вверх по туннелю. Было слышно, как человек, проламывающийся сквозь кусты утесника, страшно ругался.
– Ай-йя, рыжая негодница. Вижу тебя! – Сторож вскинул ружье к плечу и выпалил из обоих стволов. Дробь ударила в сухие стебли кустарника вокруг ребят, большая лиса проскочила между ногами Сталки и скрылась за краем скалы.
В молчании они добрались до леса: исцарапанные, взъерошенные, разгоряченные, но незамеченные.
– Еле ноги унесли, – сказал Сталки. – Ей-богу, дробь пролетела прямо сквозь мои волосы.
– Ты видел ее? – воскликнул Жук. – Я почти ее коснулся! Какая здоровенная! И совершенно не воняла! Эй, Турок, в чем дело? Тебя ранило?
Худое лицо Мактурка было жемчужно-белым; его обычно полуоткрытый рот был крепко сжат, а глаза блестели. Только один раз они видели его в таком состоянии – в печальную пору гражданской войны.
– Знаешь, это все равно что убийство, – хрипло произнес он, вытаскивая колючки из головы.
– Ну, он не попал в нас, – сказал Сталки. – Мне кажется, это было забавно. А ты куда собрался?
– Я собираюсь найти его дом, если он вообще существует, – сказал Мактурк, продираясь сквозь кустарник. – Я все скажу этому полковнику Дэбни.
– Ты сошел с ума? Он скажет, что и поделом нам. Он пожалуется нас. И будет публичная порка. Не будь ослом, Турок, подумай о нас!
– Ты дурак! – обернулся в ярости Мактурк. – Ты считаешь, я думаю о нас? Речь идет о стороже!
– Он свихнулся, – сказал Жук в отчаянии, когда они последовали за Мактурком. Действительно это был какой-то другой Турок – надменный, резкий и важный. Они прошли через заросли кустарники до лужайки, где пожилой джентльмен с седыми бакенбардами и клюшкой в руке перемежал удары с ругательствами.
– Вы полковник Дэбни? – спросил Турок каким-то незнакомым надтреснутым голосом.
– Я... я... а вы... – он смерил Турка взглядом. – А кто... какого черт-та вам нужно? Вы распугали моих фазанов. И не вздумайте возражать. И нечего смеяться. (При слове «фазаны» лицо Мактурка, и так-то не большого красавца, исказила жуткая ухмылка.) Вы разоряете птичьи гнезда. Можете не прят-т-ать свою шляпу – я знаю, что вы из колледжа. И не вздумайте возражать. Эт-то вы. Немедленно ваше имя и номер, сэр! Хотели поговорить со мной? Да? Видели таблички? Должны были видеть. И не вздумайте возражать. Это все вы, вы! Черт-т! Черт-т!
Он задохнулся от переполнявших его эмоций. Мактурк заговорил, притоптывая ногой и немного заикаясь – два верных признака того, что он теряет терпение. А чего он-то сердится, если он нарушитель?
– П-п-ослушайте, сэр. В-в-ы что, охотитесь на лис[11]? Если не вы, то тогда ваш сторож. Мы его видели! Мне н-н-не важно, что вы о нас думаете, но это нехорошо. Это разрушение добрых отношений между соседями. Ч-ч-еловек должен ознакомить всех с правилами охраны. Это хуже, чем убийство, потому что невозможно предъявить юридические претензии. – Мактурк, путаясь, цитировал своего отца, а пожилой джентльмен в этот момент издавал горлом какие-то хрипы.
– Вы знаете, кто я? – наконец булькнул он. Сталки и Жук затрепетали.
– Нет-т, сэр, и мне все равно, будь вы даже из Дублинского замка[12]. Ответ-тьте немедленно как джентльмен джентльмену. Вы охот-титесь на лис или нет?
Четырьмя годами ранее Сталки и Жук осторожно пытались выбить из Мактурка его ирландский акцент! Видимо, он совершенно рехнулся или его хватил солнечный удар, его просто убьют после этого – сначала этот старый джентльмен, а потом ректор. Публичная порка для всей троицы – самое малое из того, что их ожидает. Но вдруг, не веря своим глазам и ушам, они увидели, что старый джентльмен совершенно сник. Возможно, это было затишье перед бурей, но...
– Это не я, – он продолжал булькать.
– Тогда вы должны уволить своего сторожа. Он не может находиться в одном графстве ни с богобоязненной лисой, ни с другими животными... в это время года!
– Вы пришли специально, чтобы сказать мне это?
– Ну конечно же, вот непонятливый человек, – он топнул ногой. – А вы что, не сделали бы то же самое, если бы это произошло на моей земле?
Забыто было все... все: и колледж, и уважительное отношение к старшим! Мактурк снова шагал по лиловым бесплодным горам дождливого западного побережья, где на каникулах он был вице-правителем четырех тысяч пустынных акров, единственным сыном в трехсотлетнем доме, хозяином разваливающейся рыболовной шлюпки и идолом бесхитростных арендаторов своего отца. Это был разговор землевладельца с равным ему – бездна призывала бездну[13], – и старый джентльмен услышал этот призыв.
– Я прошу прощения, – сказал он. – Я искренне прошу прощения перед вами и перед древней страной. А теперь, не могли бы вы быть настолько любезны, чтобы рассказать вашу историю?
– Мы были в вашем овраге, – начал Мактурк. Он говорил то как школьник, то, когда вдруг его охватывало чувство справедливости, как негодующий помещик и закончил историю следующими словами: – Поэтому, вы понимаете, он уже привык к этому. Я... мы... никому не хочется обвинять соседа, но в данном случае я взял на себя смелость...
– Я понимаю. Очень хорошо понимаю. У вас были все основания... Позор!.. Да, да, прост-то позор!
Парочка двинулась по лужайке плечом к плечу, и полковник Дэбни говорил с ним как мужчина с мужчиной.
– А все из-за того, что уволили рыбака... рыбака... который отвечал за ловлю омаров. Достаточно, чтобы погубить даже репутацию архангела! И не вздумайте возражать. Это так! Ваш отец прекрасно воспитал вас. Да. Я был бы рад с ним познакомиться. Очень рад. А эти юные джентльмены? Они ведь англичане. И не вздумайте возражать. Они пришли вместе с вами? Удивительно! Как удивительно! При современном состоянии нашего образования я и не мог подумать, что три мальчика могут быть так хорошо воспитаны. Но из уст[14]!.. Нет, нет! Ни за что! И не вздумайте возражать. Нет! От шерри у меня всегда побаливает печень, но... немножко пива? А? Пиво и небольшая закуска? Сколько времени прошло с тех пор как я был мальчишкой... отвратительные создания, но правило подтверждается исключениями. Да женщины тоже.
