Пэлем Вудхауз - Том 4. М-р Маллинер и другие
— Разве что чего-нибудь слабенького, мадам. Я всегда был излишне чувствителен к алкоголю. Именно это и привело меня на скамью подсудимых в тот самый раз, когда вы были членом жюри присяжных, мадам.
— Неужели?
— Да, мадам. Констебли нипочем меня не подловили бы, если бы я не был под парами.
— Да-да, припоминаю. Кто-то из свидетелей об этом говорил, верно? Хозяин дома услыхал ночью какой-то шум, определил, что он исходит из библиотеки, где у него стоял сейф, и там тебя нашел. Ты лежал в кресле, положив ноги на стол, с бутылкой в руке и пел «Милую Аделину».
— Точно, мадам. Так я себя и выдал.
Обмениваясь репликами с Фиппсом, Билл, загородив своей внушительной фигурой поднос с бутылками от дворецкого, любовно смешивала коктейль, сливая напитки в самый вместительный стакан. Приготовив адскую смесь, она протянула ему стакан и сказала сладчайшим голосом:
— Попробуй вот это. Надеюсь, тебе понравится. Называется «коктейль Вильгельмины Шэннон». Мягкий тонизирующий напиток.
— Благодарю вас, мадам, — ответил Фиппс, принимая стакан и, поднеся его к губам, уважительно добавил: — За счастливое будущее, мадам.
Сначала осторожно, а потом все более уверенно он с явным удовольствием осушил посудину.
— Ну как? — осведомилась Билл.
— Отменно, мадам.
— Налить еще?
— Пожалуй, мадам.
Билл взяла у него стакан и принялась смешивать еще один коктейль Вильгельмины Шэннон.
— Расскажи нам о себе, Фиппс, — попросила она, не прекращая трудов. — После процесса наши с тобой пути разошлись. Я, так сказать, пошла вверх, а ты покатился вниз. Давай свяжем нити жизни. Что с тобой было после того, как ты окончил университет Синг-Синга?
— Я опять стал дворецким. Спасибо, мадам, — добавил он, беря стакан.
— Без особых трудностей?
— Да, мадам. У меня были отличные рекомендации от хозяев в Англии, и я приехал в Калифорнию как новоприбывший иммигрант. Леди и джентльмены в Калифорнии редко читают нью-йоркские газеты. К тому же с тех приснопамятных пор прошло три года. Мне не пришлось испытать никаких неудобств, мадам.
— А старая профессия?
— Не понял вас, мадам.
— Ты что же — одной рукой подавал картофель, а другой взламывал сейфы?
— О нет, мадам.
— Только прислуживал?
— Точно так, мадам.
— Значит, ты уже четыре года как завязал?
— Да, мадам.
— Тогда неудивительно, что ты струхнул, — заключила Билл.
Дворецкий дернулся. Густая краска залила его лицо, и без того раскрасневшееся под воздействием коктейля Вильгельмины Шэннон.
— Что вы хотите этим сказать, мадам? Билл была дружелюбной, но прямой.
— Да полно дурака валять, Фиппс. Ты ловко придумал с этим шестым параграфом, но мы-то понимаем, где собака зарыта. — Она обернулась к Джо. — Правильно я говорю?
— Правильно, — подтвердил Джо.
— Проще простого: из-за отсутствия практики ты растерял свою сноровку. Утратил хватку. И прекрасно это понимаешь. — Она обернулась к Кей. — Правильно я рассуждаю?
— Правильно, — согласилась Кей.
— Послушайте!
Фиппс заговорил горячо и совсем не в той манере, которая была ему свойственна как дворецкому. Голос звучал резко, даже грубо. Как он и сказал, головка у него была слабовата, а напиток, приготовленный его приятельницей, свалил бы и самого стойкого пьяницу. Маска дворецкого отвалилась, обнаружив подлинное лицо. Заговорила его уязвленная душа.
— Да мы тебя не осуждаем, — сказала Билл. — Пусть кто-то и назовет тебя бесхребетным слизняком…
— Кем?
— Но это пустяки. Ты никакой не слизняк, просто трусоват немного. Ежели дело тебе не по плечу, ты за него не берешься. Мы тебя за это уважаем. Аплодируем твоему здравомыслию. Восхищаемся твоей осмотрительностью. Правильно я все понимаю?
— Правильно, — эхом отозвался Джо.
Фиппс насупился. Глаза недобро смотрели из-под бровей.
— Вы думаете, я боюсь опростать эту железяку?
— Вполне вероятно. Ничего тут нет удивительного. Работа слишком сложная.
— Сложная? С этой вшивой жестянкой? Да я банки брал!
— Стеклянные, что ли?
— Никакие не стеклянные. Ну я вам покажу! — заявил Фиппс и двинулся к двери. — Я вам покажу, — повторил он, берясь за ручку.
— Куда же вы без инструментов? — напомнил Смидли.
— Они ему не нужны, — ответила за Фиппса Билл. — Он действует кончиками пальцев, как Джимми Валентайн. Перед вами великий артист, вернее — бывший артист.
— Бывший? — вскричал Фиппс и рывком распахнул дверь. — Пошли. Сейчас увидите.
— Я пойду с вами, — сказал, осмелев, Смидли.
— И я, — сказал Джо. — Вдруг вам станет худо…
Он взял со стола поднос с бутылками и присоединился к смельчакам. Билл закрыла за ними дверь и подошла к Кей, которая с восхищением взирала на тетку. Глаза Кей горели тем светом, который часто зажигался у избранных, кому посчастливилось бывать свидетелями подвигов Старой Верной.
— Вот так вот, — сказала Билл. — Немного хитрости и никакого мошенничества. А теперь, когда мы остались одни, крошка, давай присядем и поболтаем. Мне нетерпится кое-что выяснить. В последнее время я немало наслушалась про вас с Джо.
ГЛАВА XI
Кей рассмеялась.
— Ох уж этот Джо!
На лицо Билл набежала тень. Она не одобряла такого легкомыслия.
Серьезно относясь к узам дружбы, она была глубоко тронута историей любви, которой, в духе времени, не светил счастливый финал. Собственный опыт отношений со Смидли научил ее пониманию и сочувствию.
— Нечего так бесстыдно хихикать, — сурово сказала она. — Джо Дэвенпорт — очень приятный молодой человек, и он тебя любит.
— Он мне на каждом шагу об этом твердит.
— Билл, сказал он мне пару дней назад, — и если на глазах его не блестели слезы, значит, я вообще слез в жизни не видала, — Билл, дружище, я люблю эту девушку. И потом еще много чего наговорил насчет депрессии, общей слабости, ночных выпотов и потери аппетита. Вдобавок к слезам, в голосе его слышались рыдания и он дышал, как динамо-машина. Он тебя обожает, этот мальчик. Боготворит. Готов умереть за единственную розу из твоей прически. А что ему достается? Какой-нибудь опавший вялый лепесток. Вместо того, чтобы благодарить небо за любовь настоящего мужчины, ты отвечаешь на его мольбы лошадиным ржанием изгонишь к чертовой бабушке. Нечего сказать, умна.
Кей нагнулась и поцеловала Билл в макушку. Ей показалось, что этот жест будет в самый раз, и она увидела, что не ошиблась.
— Ты очень красноречива, Билл.
— Конечно, красноречива. Я говорю от чистого сердца и после трех бокалов шампанского. Что тебе мешает быть подобрее с Джо? Чем он тебе не угодил?
— Он сам знает. Я ясно дала ему понять, почему не выйду за него. В кафе, накануне моего отъезда из Нью-Йорка.
— Ты в самом деле не собираешься за него замуж?
— Не собираюсь.
— Дура.
— Он сам дурак.
— Разве что из-за тебя.
— Не только.
— С чего ты взяла?
— Это с первого взгляда видно.
— Вовсе нет. Я очень его уважаю. Даже восхищаюсь им. Неужели он тебе не нравится?
— Почему же. Он забавный.
— Слава Богу, ты не сказала, что он очень милый.
— А что тут плохого?
— Это приговор. Это означало бы, что у него никаких перспектив. Так ребята отзывались обо мне двадцать лет назад. «Ах, Билл! — говорили они. — Дорогая старушка Билл. Она мне страшно нравится. Такая милая». После чего оставляли меня куковать со своими достоинствами и уходили дарить конфеты и орхидеи другим.
— А ты осталась старой девой, и жизнь прошла мимо.
— Вот именно. Вечной подружкой невесты, но не самой невестой.
— Бедная старая развалина!
— Как не стыдно называть меня старой развалиной! Никакого уважения к тетке! И не уклоняйся от темы. Предмет обсуждения — Джо. Он говорит, ты отказывала ему четырнадцать раз.
— Пятнадцать. Сегодня после обеда он сделал мне пятнадцатое предложение. В розарии.
Билл негодующе фыркнула. Она поднялась с кресла и размеренным шагом подошла к письменному столу, чтобы восстановить равновесие с помощью шампанского. Обнаружив, что шампанское исчезло вместе с подносом и прочими напитками, она снова фыркнула, на сей раз разочарованно, тяжко вздохнула и вернулась на место.
— Не понимаю тебя, — сказала она, — просто не понимаю. Что у тебя в голове творится — ума не приложу, это для меня тайна за семью печатями. Будь я девушкой и сделай мне предложение Джо Дэвенпорт, я бы не раздумывая предалась ему душой и телом. Господи, как оглянешься вокруг, увидишь, что за шантрапа тебя окружает, то вообразить нельзя, что найдется девица, которая воротит нос от такого парня.
— Похоже, он произвел на тебя сильное впечатление.
