Энн Донован - ПАПА-БУДДА
— Но ты ведь не хочешь начать по новой?
Я взяла сигарету в рот, чиркнула спичкой и прикурила.
— Нет, Джимми, не хочу, это точно. Но начну. И если ты желаешь, как ты это именуешь, отрешиться от желаний – валяй, отрешайся. — Я затянулась. — Только сперва хорошенько подумай о последствиях. Потому что я вовсе не намерена следовать твоему примеру.
Громкие слова. Намерена ты или нет - если муж не хочет, едва ли у тебя есть выбор. Не заставлять же его.
Тогда, конечно, я не верила, что это надолго. Думала, дурацкий розыгрыш. Если тринадцать лет семейной жизни и чему-то меня и научили, так лишь тому, что увлечения Джимми долго не длятся. Вот он как угорелый носится с какой-нибудь идеей, а через минуту начисто о ней забывает. И все эти замыслы его безумные – полетать на дельтаплане или ринуться с моста на резиновом канате – мы проходили уже миллион раз. Целыми днями он чем-то бредит, а потом раз – и переключился на что-то еще. Я вообще была изумлена, что этот его буддизм продлился больше двух недель. Но воздержание — исключено. Я думала, пройдет меньше недели. В первый же вечер, когда он придет домой слегка в настроении — а я-то замечу, — прижмусь к нему, как ляжем спать, обниму, приласкаю, где надо, и все будет в порядке.
Но шла неделя, другая – и ничего не случалось. Для нас это было совсем не нормально. Не знаю, что тут норма – об этом не очень-то поговоришь (а разным журнальным статьям я не верю), - но нам всегда хорошо было вместе, нас друг к другу тянуло. И не было такого, чтобы шли недели – и ничего.
Странно, я не задумывалась об этом раньше – но с чего бы? Ведь, скажем, не думаешь, открывая кран, почему вода течет. Если вдруг не потечет – тогда начнешь думать. Мне и в голову не приходило размышлять, как бы я без этого обошлась. Я стала раздражительной, колючей.
И вот, однажды в пятницу я отправила Энн Мари на ночь к бабушке. Джимми задерживался – они работали в Пейсли и хотели все закончить к выходным, так что у меня было время подготовиться. Я накрыл стол, зажгла свечи, поставила вазу с букетиком фрезий – обожаю, как они пахнут. Делала все это не спеша, с удовольствием, предвкушая вечер. Набрала ванну с душистой пеной и пролежала в ней целую вечность. Потом побрила ноги и смазала кремом – кожа стала нежной и блестящей. Достала со дна комода самое соблазнительное белье. Я не часто такое ношу, но добавить остренького в отношения порой не мешает - надо видеть лицо Джимми. В общем, когда он пришел домой – и если еще учесть, что несколько недель уже не было ничего, - я была совершенно готова.
Я думала, он сразу поймет, что к чему: короткая юбка, боевая раскраска – я же не часто так наряжаюсь, чтобы просто вечерком выпить с ним чаю. Но он только взглянул на цветы и на свечи и сказал:
— Красиво, малыш. У меня есть время принять душ? Я весь липкий — в машине жара была, как в печке.
— Конечно, ступай.
После душа он вернулся в кухню и сел за стол.
— Тебе налить чего-нибудь?
— Соку апельсинового.
— Может, пива или чего покрепче? Я буду джин с тоником.
— Нет, малыш, спасибо.
Он взглянул на меня, потом на свечи и цветы.
— Я что-то забыл? Годовщина у нас не сегодня, это я помню.
— Не сегодня, — сказала я.
— Слава Богу.
— Просто я подумала, может, мы посидим с тобой, поговорим, устроим себе маленький праздник. Как-то не удавалось в последнее время побыть вот так, вместе.
— И не говори, как-то все завертелось: и заказ этот в Пейсли, и в Центре куча дел – к нам же лама приедет.
Я решила взять быка за рога, пока он про лам своих не заладил, — подошла к нему и уселась на колено. Потом обняла его, лизнула мочку уха и поцеловала в шею. Обычно этого было достаточно, чтобы он завелся, но теперь, похоже, не подействовало.
— Джимми, — выдохнула я ему в ухо, — пойдем, я ужасно хочу. — Он любит крепкое словцо, но мне было так неловко, что и эти слова я из себя еле выжала. Я взяла его руку и положила себе под юбку.
Ноль эмоций. Не полный, конечно, ноль - что-то в нем шевельнулось, но он железно был намерен хода этому не давать.
Очень спокойно он убрал мою руку и сказал:
— Лиз, не надо.
— Что не так, Джимми?
— Все так, малыш, просто - я же говорил тебе, что хочу воздержаться на какое-то время.
Я поднялась. Ноги едва держали. Я подошла к столу, достала сигарету и сунула ее в рот.
— И на какое не время?
— Не знаю. Я еще в пути, и не знаю, куда этот путь приведет.
Я затянулась и выдохнула дым через нос – для большего эффекта.
— Да ты чо?
Но Джимми сарказма не заметил.
— Мне нужно увидеть все ясно - иначе, яснее, чем теперь. А потом, наверное, мы могли бы …
— Только я ласты склею раньше, чем оно с тобой случится, это прояснение.
— Лиз, не надо.
— Конечно, и это не беда – вы же верите переселение душ – так у вас, у буддистов? Может, еще дождусь – как-нибудь, в другой жизни.
Я едва не велела ему уйти. Такое унижение – расфуфырилась, стоишь перед ним, чуть не умоляешь, а он не изволит. Но тяжело решиться на разрыв, когда вместе прожито столько лет. И потом, у всех семейных пар жизнь полосами – то белая, то черная; и я думала, у нас просто полоса такая, и не сегодня – завтра он придет в чувство.
А тут еще столько дел навалилось, что забот и без того хватало. На работе аврал, телефон трезвонил почти беспрерывно. К нам пришла новая сотрудница, Никки – девочка милая, старательная, но я должна была ввести ее в курс дела, показать ей, где и что, и это отнимало время. И маме стало хуже. Она после весенней своей болезни так и не оправилась. Доктора не находят причину, но она сильно сдала, и я очень волнуюсь – она не ест как следует. Захожу к ней почти каждый вечер, либо до, либо после ужина. Пока мы выпьем чаю, пока я приберусь, на часах уже половина восьмого, и я совершенно без сил – хочется только свернуться калачиком на диване, посмотреть чушь какую-нибудь по телеку и пойти спать.
И перед Энн Мари чувствую себя виноватой. Надо уделять ей больше времени – она теперь так быстро взрослеет. А Джимми либо на работе, либо в этом своем Центре - тоже почти ее не видит. И по магазинам пора пройтись, разобраться с подарками к Рождеству - всего месяц остался. У меня обычно в это время половина подарков уже припасена. Но я так измотана, что даже думать об этом нет сил.
У Триши был выходной, и мы договорились встретиться и пообедать. Раньше мы вместе закупались к Рождеству, посвящали этому какой-то день, но в этом году я так и не выбрала времени. Наверно, можно было взять отгул, но просто не было сил целый день таскаться по магазинам. Закрываются они поздно, и можно закупиться после работы или в субботу – и взять с собой Энн Мари. Но я опасалась, что Триша подумает, будто после той размолвки между Джимми и Джоном я ее избегаю. Они между собой через пару недель помирились - трудно все-таки не общаться, когда вместе работаешь, - но Триша по-прежнему как-то не отошла. И мне кажется, она обиделась даже сильнее, чем Джон. Понятно, что ко мне эта обида едва ли относилась, но твердой уверенности в этом не было.
Мы встретились в греческом кафе неподалеку от нашей конторы. Триша пришла минут через пять после меня с целой охапкой пакетов.
— Народу – тьма просто, но зато с подарками я разделалась.
— А я еще даже не начинала.
— Осталось еще ребятам купить мешочки для подарков, но с главным покончено. Еще по каталогу заказала кое-что.
— А мы, может, в субботу с Энн Мари соберемся. Если выйти пораньше, народу должно быть немного. А может, съездим в «Брэхэд» . Машину возьмем.
— Мы в ту субботу там были – это ужас просто. Парковаться негде — никогда такого не видела. Джону пришлось высадить меня у «Маркса» и оставить машину где-то вообще в другом месте. Если вы туда соберетесь, берите Джимми, иначе сами все понесете, а там прилично идти пешком.
Официантка подошла к нашему столику.
— Пить что-нибудь?
— Минеральную воду, пожалуйста.
— А мне «Эплтайз», будьте любезны.
— Триша, ты уже выбрала?
— Да. Будьте добры, мне суп и мусаку .
— А мне сначала креветки, и потом тоже мусаку. Спасибо.
— Уютно здесь, правда?
— Да. Народу только многовато. Хорошо, что мы столик заказали.
— Мы с Джоном тут были в прошлую субботу. Надо здесь как-нибудь вчетвером пообедать.
— Да, как-нибудь.
— В последнее время мы так редко видимся.
— А мы почти никуда и не выбирались.
— Тогда давайте в праздники сходим куда-нибудь.
— Давайте, а то потом опять работа затянет.
— Мне хочется отдохнуть как следует, пока можно побездельничать. — Она заулыбалась. — Лиз, не могу больше секретничать — я опять в положении.
— Триша, поздравляю!
Меня будто ударил в живот - стало трудно дышать. На лице я держала улыбку, но внутри была страшная горечь.
