Уильям Хоуэллс - Возвышение Сайласа Лэфема
Полковник засмеялся, а жена схватила его за плечо, чтобы смеялся тише.
— Шш! — шептала она. — Хочешь, чтоб он все слышал? Отвечай, ты уговорил?
Полковник все еще смеялся. Он решил извлечь из ситуации все возможное удовольствие.
— Нет, я не уговаривал. Он сам захотел.
— Не верю. Где ты с ним встретился?
— В конторе.
— В какой?
— В моей.
— Чепуха! Что ему там было делать?
— Да ничего особенного.
— Зачем же он приходил?
— Зачем? Он сказал, что хотел бы заняться минеральной краской.
Миссис Лэфем опустилась на стул и смотрела, как муж ее трясется от сдерживаемого смеха.
— Сайлас Лэфем, — произнесла она. — Если ты и дальше будешь меня морочить…
Полковник вытирал руки полотенцем.
— Он считает, что мог бы сбывать ее в Южной Америке. Я пока не знаю, что он задумал.
— Ладно! — воскликнула жена. — Я еще с тобой расквитаюсь.
— Я и предложил ему поехать сюда и обо всем договориться, — продолжал полковник с притворным простодушием. — Я ведь знал, что он и притронуться не захочет к минеральной краске.
— Поговори мне еще! — грозно сказала жена.
— Ведь я правильно сделал?
В дверь постучали, и миссис Лэфем подошла к ней. Служанка объявила, что ужин готов.
— Ладно, — сказала она, — идем к столу. Но ты у меня заплатишь за это, Сайлас.
Пенелопа едва вошла в дом, как тотчас прошла к сестре.
— Как голова, Рин? Лучше? — спросила она.
— Немножко, — откликнулся голос с постели. — Но я к столу не выйду. Мне не хочется есть. Если полежу, к завтрему все пройдет.
— А жаль, — сказала сестра. — Ведь он приехал вместе с отцом.
— Не может быть! Кто? — вскричала Айрин, одновременно отрицая и вопрошая.
— Если не может быть, так не все ли равно кто?
— Ну что ты меня мучаешь! — простонала больная. — Ты о ком, Пэн?
— Лучше не скажу, — ответила Пенелопа, наблюдая за ней, словно кошка, играющая с мышью. — Раз ты не выйдешь к столу, зачем мне тебя понапрасну волновать?
Мышка стонала и металась на постели.
— О, я бы тебя так не мучила!
Кошка уселась поодаль и сказала спокойно:
— Ну, а что ты сделаешь, если я скажу, что это и вправду мистер Кори? Ты говоришь, что не можешь выйти к чаю. Но он тебя извинит. Я же сказала, что у тебя болит голова. Теперь уж выйти нельзя! Слишком было бы откровенно. Но не печалься, Айрин, я постараюсь, чтобы он не скучал. — Тут кошка тихонько хихикнула, а мышка на миг вооружилась мужеством и достоинством.
— Как не стыдно тебе — пришла и дразнишь меня.
— Почему же ты мне не веришь? — спросила Пенелопа. — Почему бы ему не приехать сюда с отцом, если отец его пригласил? А он, наверное, так и сделал бы, если бы сообразил. Не вижу я, чем эта лягушка лучше всякой другой, ничего в ней нет особенного.
Беспомощность сестры была слишком сильным искушением для любительницы дразнить; она смеялась приглушенным смехом, убеждавшим ее жертву, что это всего лишь неуместная шутка.
— Я бы с тобой так не поступала, Пэн, — сказала Айрин жалобно.
Пэн бросилась на кровать рядом с нею.
— Бедняжка! Да здесь он, здесь. Это непреложный факт. — Она ласкала и успокаивала сестру, продолжая давиться смехом. — Надо встать и выйти. Не знаю, что привело его сюда, но он здесь.
— Поздно! — сказала горестно Айрин. И добавила в совершенном отчаянии: — Какая же я дура, что выходила гулять!
— Ничего, — уговаривала сестра. — Идем, выпьешь чаю, это поможет.
— Нет, нет, нельзя. А чаю вели принести сюда.
— Хорошо; ты можешь увидеться с ним попозже.
— Нет, я совсем не выйду.
Через час Пенелопа снова вошла к сестре и застала ее перед зеркалом.
— Лучше бы полежала, Рин, и к утру все прошло бы, — сказала она. — Как только мы встали из-за стола, отец сказал: «Извините нас, дамы, нам с мистером Кори надо поговорить об одном деле». И посмотрел на маму так, что ей, верно, было трудно выдержать. Слышала бы ты, как полковник распространялся за ужином. Все, что он говорил в тот раз, тебе показалось бы пустяком.
Внезапно вошла миссис Лэфем.
— Слушай, Пэн, — сказала она, закрыв за собой дверь. — Достаточно я сегодня вытерпела от твоего отца, и если ты сию минуту не скажешь мне, что все это значит…
Что тогда будет, она предоставила им догадываться. Пенелопа ответила с обычной притворной степенностью:
— Полковник, мэм, очень важничает. Но не спрашивай, что у него за дела с мистером Кори, потому что я не знаю. Знаю только, что встретила их на пристани, и они всю дорогу сюда беседовали — на литературные темы.
— Чепуха! Как думаешь, что тут такое?
— Если хочешь знать мое мнение, то разговоры о делах — просто ширма. Жаль, что Айрин не встала встретить его, — добавила она.
Айрин бросила на мать умоляющий взгляд, но та была слишком озабочена, чтобы оказать помощь, о которой просил этот взгляд.
— Отец говорит, будто он хочет к нему в контору.
Теперь взгляд Айрин выразил изумление и недоумение, а Пенелопа сохраняла невозмутимость.
— Что ж, он свою выгоду видит.
— Не верю я этому! — вскричала миссис Лэфем. — Я так и сказала отцу.
— А он как? Согласился с этим? — спросила Пенелопа.
Мать не ответила.
— Я одно знаю, — заявила она. — Если он не расскажет мне все, слово в слово, не спать ему сегодня.
— Что ж, мэм, — сказала Пенелопа со своим особенным смешком. — Я этому не удивлюсь.
— Оденься, Айрин, — приказала мать, — и приходи вместе с Пэн в гостиную. Дадим им на дела два часа, а потом мы должны принимать его все вместе. Не так уж болит у тебя голова.
— Уже прошло, — сказала девушка.
К концу срока, который она отвела полковнику, миссис Лэфем заглянула в столовую, где воздух был сизым от дыма.
— Думаю, джентльмены, что вам теперь будет лучше в гостиной, но и мы оттуда не уйдем.
— И не надо, — сказал ее муж. — Мы в общем закончили разговор. — Кори уже стоял. Поднялся и Лэфем. — Можем теперь идти к дамам. А последний пункт отложим до завтра.
Обе барышни были уже в гостиной, когда туда вошел Кори вместе с их отцом; и обе явно не проявляли интереса к двум-трем книгам и множеству газет, разложенных на столе, где горела большая лампа. Но Кори, поздоровавшись с Айрин, взглянул на книгу, которая была у него перед глазами, и, не зная, что еще сказать, как бывает в такие минуты, спросил:
— Вы, кажется, читаете «Мидлмарч»? Вам нравится Джордж Элиот?
— Кто? — переспросила девушка.
Пенелопа сказала:
— Айрин, вероятно, еще не прочла ее. Я только что принесла ее из библиотеки. Об этой книге столько говорят. Лучше бы автор давал нам самим судить о его персонажах, — добавила она.
Но тут вмешался отец.
— У меня на книги нет времени. Тут и газеты еле успеваешь прочесть, а к вечеру я так устаю, что лучше уж пойти в театр или на лекцию, если со стереоскопом. Но мы, кажется, больше всего любим театр. Я хочу, чтобы меня рассмешили, а трагедии ни к чему. Их хватает в жизни, зачем еще представлять это на сцене? Видели «Джошуа Уиткома»?
В разговор вступила вся семья, и у каждого оказалось свое мнение о пьесах и актерах. Миссис Лэфем вернула беседу к литературе.
— Пенелопа у нас читает за всех.
— Мама, зачем все сваливать на меня! — сказала девушка с комическим негодованием.
Мать засмеялась и добавила со вздохом:
— Я в девушках любила хорошую книгу, но в ту пору нам не очень-то разрешали читать романы. Моя мать считала их все враньем. И пожалуй, насчет некоторых она не так уж ошибалась.
— Конечно, это вымыслы, — сказал Кори, улыбаясь.
— Мы, в общем, покупаем немало книг, — сказал полковник, очевидно, имея в виду дорогие подарочные издания, которые они покупали друг другу к дням рождения и праздникам. — Мне хватает и газет. А когда девочки хотят почитать роман, пусть берут в библиотеке. Для чего же тогда библиотеки? Фу! — отмахнулся он от бесполезного разговора. — Как у вас, женщин, душно в комнатах! Едете на море или в горы ради свежего воздуха, а сами законопачиваетесь в комнате. Тут уж тебе никакого воздуха. Надевайте-ка шляпы, девочки, и покажите мистеру Кори вид со скал на отели.
Кори заявил, что будет в восторге. Девушки переглянулись друг с другом и с матерью. Айрин вздернула хорошенький подбородок по адресу неисправимого отца, Пенелопа состроила смешную гримасу, но полковник оставался убежден, что ведет дело весьма тонко.
— Я отправил их погулять, — сказал он, едва они ушли и прежде чем жена успела на него напуститься, — потому что с ним уже переговорил, теперь надо с тобой. Все так и есть, Персис, как я говорил. Он желает служить у меня в конторе.
— Твое счастье, — сказала жена; она имела в виду, что теперь ему не достанется за попытку ее морочить. Но ей было слишком интересно, чтобы она продолжала эту тему. — Как думаешь, зачем ему это надо?
— Я понял, что он после колледжа пробовал себя в разных делах и не нашел такого, где бы ему нравилось. Или где бы он нравился. Не так это легко. А сейчас ему думается, что он мог бы взяться за краску и протолкнуть ее в Южную Америку. Он знаток испанского языка, — так Лэфем пересказал скромное заявление Кори, что он немного знает этот язык, — он там побывал, знает обычаи. И он верит в мою краску, — добавил полковник.