Гарольд Роббинс - Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)
— Да что за него волноваться, — улыбнулся Джонни, — он ведь уже выиграл финальные соревнования.
Подошел Энди и прошептал дружку на ухо:
— А на нее это подействует?
Джонни понял его и внезапно осознал, что никогда по-настоящему не видел Дженни, так как не обращал внимания на девчонок из Школы Милосердия. Дженни поставила недопитый стакан и отошла от прилавка посмотреть журнал. Ему понравилось, как она выглядит в облегающем летнем платье. Джонни никогда не предполагал, что у нее такая большая грудь. Не даром Майк Халлоран ухлестывал за ней. Он резко сунул руку в карман, вытащил небольшой пакетик и высыпал порошок в ее стакан.
Дженни взяла со стенда журнал и вернулась к автомату. Джонни бросил взгляд на ее стакан. Остатки порошка еще плавали на поверхности. Он схватил стакан, добавил сиропа и пустил струю газированной воды. Подвинув стакан к Дженни, он посмотрел на часы.
— Тебе, наверное, пора домой, да?
— Сегодня суббота, — ответила Дженни. — В помещении было так жарко, что я решила прогуляться по воздуху. — Она бросила на прилавок монету в пять центов и взяла из вазы соломинку.
Джонни напряженно наблюдал за тем, как она пьет.
— Нормально?
— Пожалуй, чересчур сладко.
— Я добавлю немного газировки, — быстро сказал Джонни. — Ну как теперь?
Дженни отхлебнула.
— Отлично. Спасибо.
Он взял монету, подошел к кассе и бросил ее туда.
— Я видел, что ты сделал, — прошептал Энди.
— Заткнись.
Дженни медленно листала журнал и потягивала напиток. Ее стакан наполовину опустел, когда вернулся аптекарь.
— Все в порядке, Джонни?
— Конечно, доктор.
— Спасибо, Джонни, хочешь кока-колы?
— Нет, спасибо, доктор. До завтра.
— Зачем ты это сделал? — спросил Энди, когда они вышли на улицу. — Теперь мы не узнаем, как порошок действует.
— Узнаем, — ответил Джонни, заглядывая в окно аптеки.
Дженни допила кока-колу и слезла со стула. Вернув журнал обратно на стенд, она вышла на улицу. К ней подошел Джонни.
— Ты домой, Дженни?
— Хотела зайти в парк, — сказала с улыбкой Дженни, — может, там попрохладнее от ветра с залива.
— Не возражаешь, если мы проводим тебя? Делать нам все равно нечего.
Она подумала, почему это Джонни вдруг предложил проводить ее. Ведь раньше он никогда не обращал на нее внимания.
* * *Было уже почти десять вечера, когда Том Дентон вышел из салуна, расположенного напротив депо. Он был здорово пьян. Перейдя улицу, он подошел к воротам депо. Его старушка номер двести двенадцать стояла там. Его старая машина. Но теперь это была уже не его машина, и никогда снова его не будет. Сейчас на ней ездит другой.
Неужели она не понимает, что когда мужчина ложится в кровать, он хочет получить что-нибудь еще кроме молитвы? Если бы у него в кармане была куча денег, он знал бы куда пойти. Девочки из заведения Мэгги понимали, как обращаться с мужчинами. Он запустил руку в карман и тщательно пересчитал монеты. Тридцать пять центов. Можно вернуться в салун, хватит еще на один стаканчик. Но тогда ему в понедельник снова придется клянчить у Элен.
Том почувствовал, что хмель начинает улетучиваться, в ярости он запихнул монеты назад в карман. Выпивка не доставляет удовольствия, когда вынужден трястись над каждой монетой. Почти протрезвев, он направился домой.
Он сидел за столом в темной кухне, когда туда вошла Элен. Она зажгла свет, и Том медленно поднял голову.
— Не ждала тебя так рано, — сказала она. — Что случилось? У них кончилось виски?
Он молчал.
Элен вышла из кухни в тесную прихожую. Он услышал, как открылась и закрылась дверь в комнату дочери. Через минуту жена вернулась в кухню.
— А где Дженни?
— Не знаю, может быть, она с Майком?
— Майк остался в Беркли. Когда я уходила в церковь, Дженни сказала, что сегодня рано ляжет спать.
— Сегодня жарко, может быть, она вышла подышать?
— Мне не нравится, что она выходит из дому одна.
— Не дави на нее, Элен, она уже взрослая девушка.
Элен сняла с полки чайник, налила в него воды, поставила на плиту и зажгла газ.
— Хочешь чаю?
Том удивленно посмотрел на жену. Уже давно она не приглашала его на вечернюю чашку чая. Он кивнул.
Она вязла чашки, поставила их на стол и села напротив него, ожидая когда закипит чайник. На лице у нее была тревога.
— Не волнуйся, — сказал Том, пытаясь успокоить ее. — Дженни будет дома с минуты на минуту.
Элен посмотрела на него и почувствовала, что по щекам у нее текут слезы. Она положила свою руку на руку мужа.
— Извини, Том. Не знаю, что со мной, но иногда я представляю себе то, что никогда не происходит.
— Я знаю, Элен, — ласково сказал он, — я знаю.
Но это произошло. К ним пришли полицейские и сказали, что Дженни нашли в парке изнасилованную и избитую.
6
Они втроем вышли из церкви на яркий солнечный свет. На них со всех сторон устремились любопытные взгляды. Том почувствовал, как задрожала дочь, краска залила ее лицо, все еще хранившее следы побоев. Она опустила глаза, и они начали спускаться по ступенькам.
— Выше голову, Дженни-медвежонок, — прошептал Том, — это их сыновьям должно быть стыдно, а не тебе.
Дженни подняла голову и благодарно улыбнулась ему.
— И ты тоже, Элен Дентон, — добавил он. — Что ты уставилась в землю?
В душе Элен чувствовала торжество. Наконец-то ее муж вернулся в лоно церкви. Ей вспомнилось то утро. Она была одета, чтобы идти в церковь, и позвала Дженни. Открыв дверь в ее комнату, Элен увидела, что Дженни сидит в кресле и смотрит в окно.
— Ты еще не одета, Дженни? — недовольно спросила Элен. — Нам уже пора идти к мессе.
— Я не пойду, мама, — вяло произнесла Дженни.
— Но ты не была в церкви с тех пор, как вышла из больницы. Ты совсем не выходишь из дома.
— Я выходила, мама. — Дженни повернулась к матери, при ярком солнечном свете круги под ее глазами казались еще более темными. — Но все сразу начинали глазеть на меня и перешептываться. Я не могу этого выносить. Не пойду в церковь, не хочу быть для них посмешищем.
— Ты отвергаешь Спасителя! — горячо воскликнула Элен. — Как же ты получишь прощение за свои грехи, если не будешь ходить в церковь?
— За какие грехи ребенку нужно прощение? — раздался позади нее голос мужа. Она обернулась к нему и завелась еще больше.
— Хватит с нас дома и одного предателя церкви, других нам не надо. — Она обернулась к Дженни. — Одевайся, ты еще успеешь со мной.
— Я не могу, мама, — сказала Дженни. — Я не пойду.
Элен шагнула к дочери и замахнулась на нее. Внезапно она почувствовала, как железные тиски сомкнулись вокруг ее запястья. Повернув голову, она заглянула мужу в лицо. Его обычно мягкие голубые глаза были холодными и суровыми.
— Не тронь ребенка, — сказал он. — Ты что, совсем рехнулась?
Элен некоторое время смотрела на него, потом злость ее внезапно прошла, и Элен разом обмякла. На глазах у нее появились слезы.
— Отец Хадли просил привести Дженни, он сказал, что будет молиться за нее.
Том тоже почувствовал, что гнев отхлынул, и отпустил руку жены, которая бессильно упала вдоль ее тела. Он повернулся к дочери.
— Ты именно поэтому не хочешь идти в церковь, Дженни-медвежонок? Потому что они пялятся на тебя?
Дженни кивнула.
— А ты пойдешь, если с тобой пойду я? — вдруг спросил он.
Дженни посмотрела отцу в глаза и прочла в них любовь.
— Да, папа.
— Вот и хорошо, тогда одевайся, а я быстро побреюсь.
Он резко повернулся и вышел из комнаты. Элен удивленно посмотрела ему вслед, не понимая, что произошло.
Когда они пробирались к своей скамье, по толпе пронесся удивленный шепот. Краешком глаз Том наблюдал, как все головы поворачиваются в их сторону. Его затрясло от людской жестокости. Он сжал руку дочери и, улыбаясь, опустился на колени и перекрестился.
Когда они выходили из церкви, ситуация была еще хуже. У любопытных было время собраться на ступеньках церкви под ярким утренним солнцем. Так что им предстояло пройти сквозь строй идиотов.
* * *— Вот и все, — сказал Том, когда они завернули за угол.
Они перешли улицу и пошли по направлению к аптеке, расположенной на перекрестке. Группа подростков, одетых в выходные костюмы, стояла у витрины аптеки и смеялась. Когда они проходили мимо, подростки замолкли и принялись с любопытством разглядывать их. Том обернулся и сердито посмотрел на них. Он услышал, как подростки разом зашептались за его спиной. Один из парней презрительно хмыкнул, другой рассмеялся, и этот грязный смех болью пронзил его сердце. Он резко отпустил руку Дженни и вернулся на угол. Подростки удивленно посмотрели на него, смех застыл у них на губах.
— Над чем вы смеетесь, ребята? — спросил он. Лицо его было белым от злости. — Скажите, может быть, и я посмеюсь вместе с вами. — Они молча, смущенно смотрели на него. — Уходите отсюда, — тихо сказал Том. — И если я когда-нибудь услышу, что вы смеетесь или дурно говорите обо мне или о ком-нибудь из членов моей семьи, то я приду сюда и вы познакомитесь с моими кулаками.
