Франс Бенгстон - Викинги
— Не могу понять, почему так долго не выходил в море,— сказал он,— потому что хорошо укомплектованный корабль — это самое лучшее, что есть в мире. Хорошо сидеть довольным на берегу, и никому не должно стыдиться этого, но дальнее путешествие, когда тебя поджидает добыча, а ноздри щекочут соленые брызги — это самая лучшая судьба, лекарство от старости и печали. Странно, что мы, норманны, знающие это и самые умелые моряки, сидим дома так много, когда у нас целый мир для путешествий.
— Может быть,— сказал Орм,— некоторые предпочитают состариться на берегу, вместо того, чтобы рисковать встретиться с теми, которые наверняка вылечат от старости.
— Я знаю много запахов,— сказал Черноволосый расстроенным голосом,— но ни один мне не нравится.
— Это потому, что ты еще не привык к ним и не знаешь, какие бывают лучше,— ответил Орм.— Здесь запах моря не такой богатый, какие бывают на западе, Потому что там море зеленее от соли и поэтому богаче запахами. Но и этот запах вполне хорош.
На это Черноволосый не ответил, потому что у него началась морская болезнь. Поначалу он очень стыдился этого, но его стыдливость уменьшилась, когда он увидел, что многие стали наклоняться над бортами. Один или двое из них вскоре стали умолять, чтобы корабль немедленно повернул назад, пока они все не погибли.
Орм и Токе, однако, стояли у руля и им все нравилось.
— Им придется привыкнуть к этому, беднягам,— сказал Орм.— Я тоже когда-то страдал так.
— Посмотри на сыновей Соне,— сказал Токе.— Теперь у них есть повод для беспокойства помимо пророчества отца. Сухопутному жителю нужно время, чтобы понять прелесть жизни на море. Однако при таком ветре они могут блевать по ветру, не попадая в лицо соседа и избегая тем самым многочисленных ссор, которые возникают на этой почве. Но я сомневаюсь, оценили ли они это. Понимание приходит к человеку на море только с опытом.
— Оно приходит со временем,— сказал Орм,— как бы ни был болезненен этот процесс. Если ветер стихнет, им придется сесть на весла, и боюсь, что те, кто не привык к гребле, могут найти это занятие достаточно утомительным. Тогда они станут с сожалением вспоминать то время, когда могли спокойно блевать, и не надо было работать.
— Давай сделаем Олофа надсмотрщиком,— сказал Токе,— эта должность требует такого человека, который привык заставлять себя слушаться.
— Слушаться-то его будут,— сказал Орм,— но его популярность пострадает. Это трудная должность, особенно трудная, когда гребцы — свободные люди, не привыкшие к кнуту.
— Это отвлечет его,— сказал Токе.— Судя по выражению лица, мысли его находятся далеко отсюда, что я хорошо понимаю.
Олоф Синица пребывал в глубокой меланхолии. Он сел на палубе рядом с ними, выглядел сонным и говорил мало. Через некоторое время он сказал, что не знает, то ли морская, то ли любовная болезнь угнетает его, и спросил, не будут ли они высаживаться на берег на ночлег. Орм и Токе считали, однако, что это было бы неразумным, если ветер сохранится и небо будет ясным.
— Сделать так,— сказал Токе,— означало бы просто помочь сухопутным морякам, не один из которых, я уверен, исчезнет ночью. Потому что отсюда они легко найдут дорогу домой, счастливые, что избавились от дальнейших страданий. Но когда мы достигнем Готланда, они уже попривыкнут к морю, и мы сможем спокойно отпустить их на берег.
Олоф Синица вздохнул и ничего не сказал.
— Кроме того, мы сэкономим большое количество продовольствия, если будем держать курс,— сказал Орм,— потому что если сойдем на берег, они хорошенько поедят, а потом опять выблюют все в море на следующий день, так что еда будет потрачена зря.
В этом он был прав, поскольку ветер оставался дляних благоприятным, и едва только половина команда смогла поесть до тех пор, пока не показался Готланд.
Черноволосый вскоре собрался, а Радостный Ульф был с детства приучен к морю. Они получали большое удовольствие, смакуя свою еду и описывая ее качества, когда на них смотрели бледные люди, которые не могли есть. Но как только они достигли более спокойных вод близ Готланда, к людям стал возвращаться аппетит, и Орм подумал, что никогда не видел такого обжорства, которое они сейчас демонстрировали.
— Но я не должен ставить им это в вину,— сказал он,— и теперь, возможно, от них будет какая-то польза.
В гавани Готланд-Ви на якоре стояло так много кораблей, что Орм поначалу даже засомневался, стоит ли заходить туда. Но они сняли голову дракона, поставили на ее месте щит мира и поплыли, никем не задержанные. Город был очень большой, полон моряков и купцов, и когда люди Орма сошли на берег, они многому удивлялись. Там были дома, построенные целиком из камня, другие были построены с единственной целью — пить в них пиво. Богатство города было таково, что проститутки ходили по улицам в золотых кольцах и сережках и плевали на любого, кто не мог предложить целую горсть серебра в обмен на их услуги. Но одной вещью в городе они были удивлены больше всего, и отказывались поверить, пока сами не увидели. Это был человек из страны Саксонцев, который целый день был занят тем, что брил бороды у богатых жителей города. За это он получал по медной монете от каждого побритого, даже когда обрезал их так, что сильно текла кровь. Люди Орма сочли это более удивительным обычаем, чем все, что они раньше видели или слышали, и таким, который вряд ли доставляет человеку большое удовольствие.
Настроение Олофа Синицы несколько улучшилось, И он вместе с Ормом отправился на поиски умелого кормчего. На борту оставалось не много людей, поскольку всем хотелось размяться и освежиться. Токе, однако, остался охранять корабль.
— Пиво у этих готландцев такое хорошее,— сказал он,— что однажды, еще молодым, я выпил его слишком много, в этой самой гавани. В результате у меня испортилось настроение и я убил человека, и только с трудом смог спастись. У этих готландцев хорошая память, и было бы плохо, если бы меня признали и схватили по такому старому и мелкому обвинению, когда у нас впереди важная работа, поэтому я останусь на борту. Но тем из вас, кто сойдет на берег, советую вести себя мирно, потому что они не слишком церемонятся с чужестранцами, нарушающими спокойствие.
Некоторое время спустя Орм и Олоф прибыли на корабль вместе с кормчим, которого наняли. Это был маленький и толстый человек, по имени Споф. Он много раз бывал на востоке и знал все пути, но не соглашался идти с ними, пока тщательно не осмотрел весь корабль. Он говорил мало, но кивал головой по поводу почти всего, что видел. Наконец, он попросил, чтобы ему разрешили попробовать корабельное пиво. Это пиво Орм специально сварил перед тем, как отправиться в путь, и до сих пор никто на него не жаловался. Споф попробовал его и стоял в раздумье.
— У вас только это пиво? — спросил он.
— Разве оно недостаточно хорошее? — сказал Орм.
— Оно достаточно хорошее, чтобы пить в пути,— сказал Споф,— и я не буду возражать, чтобы попить его. Ну а эти твои люди, они смирные и послушные, приученные к тяжелому труду и неприхотливые?
— Неприхотливые? — сказал Орм.— Вот этого у них нет. Вообще-то, они не жалуются только, когда морская болезнь одолевает их. Да и не за покладистость характера я их выбирал, что же касается тяжелого труда, то думаю, они любят его не больше, чем большинство людей.
Споф задумчиво покивал головой.
— Этого я и боялся,— сказал он,— мы попадем на большой волок в самый летний зной, и тебе понадобится пиво получше этого, если ты хочешь чтобы все шло хорошо, специальное пиво для волока.
— Пиво для волока? — спросил Орм у Токе.
— Мы, готландцы,— сказал Споф,— плаваем по рекам Гардарике чаще и дальше других. Мы знаем во их течения и опасности, Даже за волоком Мерее, за который никто не плавал на больших кораблях, кроме нас. И только благодаря пиву для волока мы смогли пройти там, где все другие вынуждены были поворачивать. Это должно быть пиво чрезвычайной крепости и аромата, чтобы укрепляло дух и веселило душу, его надо давать людям только тогда, когда они тащат корабль по волоку. В любое другое время им нельзя позволять его пить. Это изобретение придумали мы, готландцы, и поэтому мы варим пиво лучше всех остальных, потому что от его качества зависит наше богатство.
— Если я все правильно понимаю,— сказал Орм,— это пиво дешево не купишь.
— Оно дороже остального пива,— ответил Споф,— в той же степени, насколько и лучше, ну, может,— чуть больше. Но оно стоит этих денег, потому что без его помощи ни один корабль не пройдет во внутренние районы Гардарике.
— Сколько потребуется? — спросил Орм.
— Давай посчитаем,— сказал Споф.— Двадцать четыре весла, шестьдесят шесть человек, Киев. Для этого потребуется семь маленьких бочонков, но там будет нетрудно. Самую большую проблему представляет собой великий волок на Днепре. Я думаю, что пяти наших самых больших бочонков будет достаточно.
