Кнут Гамсун - Виктория (пер. В. К.)
Черезъ два дня отъ Іоганнеса пришло письмо. Приблизительно черезъ мѣсяцъ онъ вернется домой, когда окончитъ новую книгу. Все это долгое время ему жилось хорошо, новая работа его скоро закончится, жизнь цѣлаго міра прошла черезъ его мозгъ. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Мельникъ идетъ въ замокъ. На дорогѣ онъ находитъ носовой платокъ съ мѣткой Викторія, она потеряла его третьяго дня вечеромъ.
Барышня наверху, но горничная предлагаетъ передать ей, что ему нужно.
Мельникъ отказывается. Онъ лучше подождетъ.
Наконецъ, приходитъ барышня.
— Мнѣ сказали, вы хотите меня видѣть? — спросила она, отворяя двери въ сосѣднюю комнату.
Мельникъ входитъ, подаетъ ей платокъ и говоритъ:
— Мы получили отъ Іоганнеса письмо.
Радостная улыбка освѣщаетъ ея лицо, на минуту, на краткое мгновенье. Она отвѣчаетъ:
— Благодарю васъ. Да, это мой платокъ.
— Онъ скоро пріѣдетъ домой, — продолжаетъ почти шопотомъ мельникъ.
Лицо ея принимаетъ холодное выраженіе.
— Говорите громче, кто пріѣзжаетъ? — переспрашиваетъ она.
— Іоганнесъ.
— Іоганнесъ? Ну такъ что же?
— Ничего, только… мы думали, что объ этомъ надо сказать. Мы говорили объ этомъ съ женой, и она тоже такъ подумала. Вы спрашивали третьяго дня, пріѣдетъ ли онъ весной. Да, онъ пріѣдетъ.
— Вы этому очень рады? — сказала барышня. — Когда онъ пріѣзжаетъ?
— Черезъ мѣсяцъ.
— А!.. Вы хотите мнѣ сказать еще что-нибудь?
— Нѣтъ. Мы только подумали, такъ какъ вы спросили. Нѣтъ, мнѣ больше ничего не нужно. Я хотѣлъ сказать только это.
Мельникъ снова понизилъ голосъ.
Она проводила его до двери. На крыльцѣ они встрѣтились съ ея отцомъ и она громко и равнодушно сказала, проходя мимо:
— Мельникъ говоритъ, что Іоганнесъ скоро пріѣдетъ домой. Ты, вѣдь, помнишь Іоганнеса?
А мельникъ, выйдя изъ воротъ замка, клялся, что никогда, никогда онъ не будетъ такимъ дуракомъ, чтобы слушаться жены, когда она хочетъ что-то понимать въ тайныхъ дѣлахъ. Пусть она такъ и знаетъ.
VII
Онъ когда-то хотѣлъ срѣзать на удочку эту гибкую рябину, растущую на мельничной плотинѣ, теперь же, черезъ столько лѣтъ, дерево стало толще его руки. Онъ удивленно взглянулъ на нее и пошелъ дальше.
Вдоль ручья попрежнему зеленѣла чаща папоротниковъ, цѣлый лѣсъ, черезъ который скотъ протопталъ тропинки, невидныя подъ листьями папоротниковъ. Онъ продирался черезъ чащу, какъ въ дни дѣтства, разводя руками и утаптывая траву ногами. Насѣкомыя и гады бѣжали при видѣ этого большого человѣка.
Наверху въ каменоломнѣ онъ нашелъ подснѣжники, шиповникъ и фіалки въ полномъ цвѣту. Онъ рвалъ цвѣты, и знакомый запахъ напоминалъ ему прежнее время. Вдали синѣли холмы, а по ту сторону бухты куковала кукушка.
Онъ сѣлъ; черезъ нѣсколько времени онъ началъ напѣвать какую-то мелодію. Внизу на тропинкѣ раздались шаги.
Наступилъ вечеръ, солнце сѣло; въ воздухѣ еще было тепло; надъ лѣсами, холмами и прудомъ царила безконечная тишина. По тропинкѣ поднималась женская фигура. Это была Викторія, въ рукахъ у нея была корзинка. Іоганнесъ всталъ, поклонился и хотѣлъ уйти.
— Я не хотѣла вамъ мѣшать, — сказала она. — Я хочу нарвать цвѣтовъ.
Онъ ничего не отвѣтилъ. Онъ не подумалъ о томъ, что въ ея саду росли всевозможные цвѣты.
— Я взяла для цвѣтовъ корзинку, — продолжала она. — Но я, пожалуй, ихъ не найду. Я хотѣла нарвать ихъ для гостей. Мы ждемъ гостей.
— Здѣсь есть шиповникъ и фіалки, — сказалъ онъ. — Выше растетъ хмель. Но теперь, пожалуй, ему еще рано цвѣсти.
— Вы стали блѣднѣе, чѣмъ прежде, — замѣтила она, обернувшись къ нему. — Прошло уже два года, я слышала, вы были за границей. Я читала ваши книги.
Онъ продолжалъ молчать. Ему пришло въ голову, что слѣдовало бы сказать «добрый вечеръ» и пройти мимо. Съ того мѣста, гдѣ онъ стоялъ, ему стоило сдѣлать шагъ внизъ до сосѣдняго камня, еще шагъ до нея, и все вышло бы само собой. Она стояла посреди тропинки. На ней было желтое платье и красная шляпа, она была хороша и прекрасна; шея ея была обнажена.
— Я загораживаю вамъ дорогу, — пробормоталъ онъ и отошелъ въ сторону. Онъ старался овладѣть собой, чтобы не выдать волненія.
Ихъ отдѣлялъ одинъ шагъ. Она не давала ему дороги и стояла неподвижно. Они взглянули другъ другу въ глаза. Вдругъ она покраснѣла, опустила глаза и отошла въ сторону, лицо ея приняло нерѣшительное выраженіе, но она принудила себя улыбнуться. Онъ подошелъ къ ней и остановился; ея смущенная улыбка тронула его, сердце его забилось и онъ сказалъ, чтобы что-нибудь сказать:
— Вы, вѣроятно, часто бывали въ городѣ? Съ тѣхъ поръ? — Я вспомнилъ, гдѣ много цвѣтовъ, — на холмѣ, гдѣ стоитъ флагштокъ.
Она обернулась къ нему, и онъ увидѣлъ, что она была блѣдна и смущена.
— Не придете ли вы къ намъ вечеромъ? — сказала она. — Не придете ли вы къ намъ въ гости? Къ намъ пріѣдутъ гости изъ города, — прибавила она, и легкая краска снова покрыла ея лицо. — Изъ города пріѣдетъ нѣсколько человѣкъ. Это будетъ на-дняхъ, но я еще вамъ дамъ знать. Что вы мнѣ отвѣтите?
Онъ не отвѣчалъ. Это общество было не для него, онъ не принадлежалъ къ посѣтителямъ замка.
— Вы не должны отказываться. Вы не будете скучать, я позаботилась объ этомъ и приготовила вамъ сюрпризъ.
Молчаніе.
— Вы не можете ужъ ничѣмъ удивить меня, — возразилъ онъ.
Она закусила губу; горькая улыбка мелькнула на ея лицѣ.
— Чего вы хотите отъ меня? — произнесла она беззвучно.
— Я ничего не хочу отъ васъ, фрёкэнъ Викгорія. Я сиделъ здѣсь на камнѣ, я хотѣлъ избавить васъ отъ своего присутствія.
— О да, я шла домой, я ходила по лѣсу цѣлый день и, наконецъ, пришла сюда. Мнѣ слѣдовало бы пройти другой дорогой, по ручью, тогда бы я не пришла сюда.
— Милая фрёкэнъ, все это принадлежитъ вамъ, а не мнѣ.
— Я была разъ несправедлива къ вамъ, Іоганнесъ, мнѣ хотѣлось бы это загладить, заставить васъ забыть прошлое. Я, дѣйствительно, приготовила, вамъ сюрпризъ, и надѣюсь, что вы будете довольны. Больше теперь я не могу сказать. Но я васъ прошу притти къ намъ.
— Если это доставитъ вамъ удовольствіе, я приду.
— Вы, правда, придете?
— Да, благодарю васъ за вниманіе.
Сойдя по тропинкѣ въ лѣсъ, онъ оглянулся назадъ. Она сидѣла, корзинка стояла около нея. Онъ не пошелъ домой, но продолжалъ ходитъ взадъ и впередъ по дорогѣ. Тысячи мыслей вихремъ кружились въ его головѣ. Сюрпризъ? Она говорила, что это будетъ на-дняхъ, голосъ ея дрожалъ. Горячая волна радости охватила его, сердце его сильно забилось, и онъ чувствовалъ, какъ поднимается въ высь надъ дорогой, по которой онъ шелъ. И случайно ли она сегодня опять, была одѣта въ желтое платье? Онъ видѣлъ ея руку, на которой она носила кольцо, — кольца не было.
Прошелъ часъ. Испаренія лѣса и поля поднимались вокругъ него, они проникали въ его дыханіе и сердце. Онъ сѣлъ, откинулся назадъ, заложилъ руки за голову и долго сидѣлъ такъ, прислушиваясь къ кукушкѣ, кукующей по ту сторону бухты. Страстныя пѣсни птицъ дрожали кругомъ него въ воздухѣ.
Онъ переживалъ все случившееся. Когда она поднялась къ нему въ каменоломню, она выглядѣла въ своемъ желтомъ платьѣ и ярко-красной шляпѣ бабочкой, перелетающей съ камня на камень и, наконецъ, остановившейся передъ нимъ.
— Я не хотѣла вамъ мѣшать, — сказала она и улыбалась. Губы ея были красны, и она вся сіяла и свѣтилась, какъ звѣзда. На шеѣ ея виднѣлись тонкія, глубокія жилки, а родинки подъ глазами придавали мягкій колоритъ лицу. Ей было двадцатъ лѣтъ.
Сюрпризъ? Что она хочетъ сдѣлать? Можеть-быть, она хочетъ показать ему его книги, принести ему эти нѣсколько томиковъ и порадовать его тѣмъ, что она ихъ купила и разрѣзала? Получите эту ничтожную долю вниманія и дружескаго утѣшенія! Примите эту ничтожную долю участія!
Онъ быстро вскочилъ и остановился. Викторія шла назадъ съ пустой корзинкой.
— Вы не нашли цвѣтовъ? — спросилъ онъ, давая ей дорогу.
— Нѣтъ, даже не искала ихъ, я просто сидѣла тамъ.
Онъ сказалъ:
— Да, чтобы не забыть: вы не должны думать, что причинили мнѣ какое-либо страданіе. Вамъ нечего заглаживатъ какими бы то ни было дружескими утѣшеніями.
— Нѣтъ! — вскрикнула она, пораженная. Она задумалась и глядѣла на него. — Нѣтъ! Мнѣ казалось, что тогда я бы не хотѣла, чтобы вы продолжали сердиться на меня за то, что произошло.
— Нѣтъ, я не сержусь на васъ.
Она задумалась на минуту. Потомъ сразу гордо выпрямилась.
— Отлично, — сказала она. — Мнѣ бы слѣдовало знать это. Это не произвело такого сильнаго впечатлѣнія. Ну, такъ не будемъ больше говоритъ объ этомъ.
— Да, бросимъ этотъ разговоръ. Мои впечатлѣнія не имѣютъ для васъ никакого значенія, какъ прежде, такъ и теперь.
— Прощайте! — сказала она. — До свиданія!
— Прощайте! — отвѣчалъ онъ.
