Николай Абин - Прыжок самурая
Плакс не мог сомкнуть глаз до глубокой ночи. Не помогла даже изрядная порция бренди, и только перед рассветом, когда пришло решение, ему удалось забыться в коротком и тревожном сне. С первыми звуками улицы он проснулся, быстро привел себя в порядок и, наскоро перекусив, принялся собирать чемодан. Затем тщательно осмотрел комнату, письменный стол и шкаф, убрал те следы, что могли бы натолкнуть на мысль о существовании советского разведчика, спустился вниз и отдал ключи консьержке.
И. В. Сталин и Н. С. Власик
За щеки покусывал легкий морозец, свежий, еще не отравленный выхлопными газами воздух бодрил и вселял уверенность: ему удастся затеряться в этой огромной стране, и никакие спецгруппы НКВД, пущенные по следу, будут не в силах исполнить последний приказ наркома. Он не чувствовал усталости, не замечал серой безликости домов, насупленных лиц редких прохожих. Все его существо стремилось к новой жизни, где не надо будет обманывать друзей и таиться от врагов, где он сможет наконец снова стать самим собой.
Сев в автобус, он мысленно подгонял шофера, ему казалось, что полупустая в этот ранний час машина ползет как черепаха, но вот впереди показалась знакомая колоннада. Плакс спрыгнул с подножки на тротуар, перешел улицу и остановился перед массивными дверями банка. В глубоких подвалах, в личном сейфе, уже больше шести лет хранились пять тысяч долларов и документы на имя гражданина Австрии Михаэля Фукса. Эта подстраховку он подготовил на случай провала еще во время предыдущей командировки.
За прошедшие годы в банке мало что изменилось. Все тот же просторный холл, те же массивные коринфские колонны из голубого мрамора и все тот же, но слегка побитый временем служащий, встретивший Плакса у стойки.
Внезапно осипшим голосом, опасаясь, что память подведет, Плакс назвал фамилию и код сейфа. Клерк зарылся в бумаги и долго не поднимал головы, его длинные пальцы с невероятной скоростью переворачивали пожелтевшие от времени листки и все не могли остановиться. Плакс уже начал терять терпение, когда наконец сутулая спина разогнулась и стекляшки очков сверкнули обнадеживающим блеском.
– Простите, что заставил ждать. Вы давно у нас не были, – извинился он.
– Так сложились обстоятельства, – отделался общей фразой Плакс и шагнул в распахнувшуюся перед ним дверцу.
Вместе они прошли по длинному коридору, спустились в подвал и остановились перед массивной стальной дверью. Клерк набрал код, сухое потрескивание механизма нарушило тишину, потом что-то прожужжало, и она отошла в сторону. В глазах Израиля зарябило от стеллажей, усыпанных одинаковыми табличками, но банковский служащий безошибочно ориентировался в этом лабиринте и быстро нашел нужную ячейку.
Несмотря на прошедшие годы, память разведчика цепко хранила нужную комбинацию цифр. Ячейка легко открылась. На дне ящика лежал плотный пакет. Плакс забрал его, возвратился в зал, нашел укромное место и вытряхнул содержимое на стойку. Толстая, туго перевязанная пачка долларов и паспорт перекочевали в карман пальто, теперь уже ничто не держало его в Вашингтоне. С этой минуты Израиль Плакс должен был навсегда исчезнуть, а Михаэлю Фуксу ничего другого не оставалось, как только поскорее затеряться среди миллионов американцев.
Спустя час Михаэль Фукс появился на вокзале, он толкался в очереди у билетной кассы. Когда билет на ближайший поезд до Чикаго был приобретен, он купил газету, но прочесть ее так и не смог. Строчки прыгали и расплывались перед глазами, назойливые мысли лезли и лезли в голову – Израиль Плакс никак не хотел уступать место австрийскому гражданину.
«Кто я такой? Кто? Наивный еврейский мальчик Изя, безоглядно бросившийся в огонь революции? Лихой кавалерист и смелый разведчик Израиль Плакс? Махновец Семен Шпак? Лощеный белогвардейский офицер Михаил Розенкранц? Преуспевающий австрийский коммерсант Иоганн Шварц? Владелец небольшой нью-йоркской фотостудии на Семнадцатой авеню Михаэль Либерман или, возможно, шанхайский журналист Гарри Шун? Кто я? И какая из этих жизней моя? И вообще, есть ли у меня своя жизнь? Это извечное проклятие профессии разведчика – не принадлежать себе! Проклятие? А может, наивысшее счастье, которое не дано испытать простому смертному? Господь дарует и забирает одну, всего одну земную жизнь! А мне выпал добрый десяток, и каждый раз эта была захватывающая игра, требующая фантазии и выдержки…»
Очередная жизнь, жизнь Михаэля Фукса, напомнила о себе гудками паровозов, грохотом тележек носильщиков, женским смехом и плачем ребенка. Плакс надеялся, что в этой жизни никогда не будет холодного и беспощадного взгляда следователя НКВД, оглушающей тишины одиночной камеры и леденящей стужи лагерного барака. Они навсегда останутся в тех, прошлых, жизнях.
«У меня будет всего одна, и только одна жизнь – моя! Я свободен! Свободен! – трепетала каждая его клеточка. – А Мария? А дочь? А Сан?» – Сердце вдруг екнуло в когтистых лапах страха, и он поник.
Уже давно ушел поезд, а Плакс так и не сдвинулся с места. Душевные муки как в зеркале отражались на его лице. Сидевшая напротив дама подалась к нему и, участливо заглядывая в глаза, спросила:
– Вам плохо?
– Э… нет, – встрепенулся он и попытался улыбнуться, но вышла жалкая гримаса.
– И все таки, может, пригласить врача? – настаивала дама.
– Нет-нет, я здоров! – отказался Плакс, схватил чемодан и поспешил из зала.
Шум города вывел его из оцепенения, в нем снова проснулся разведчик. Воля подавила страх, трезвый рассудок взял верх над эмоциями. Он остановился у телефона-автомата и набрал знакомый номер. Ответил Сан, его низкий глуховатый голос трудно было спутать с каким-либо другим.
– Слушаю вас.
– Это я, профессор, – из предосторожности Плакс решил не называть себя, прослушивание телефона агентами НКВД нельзя было исключить. – Беспокою по поводу нашей последней работы по японской проблематике.
– Э… Она еще не совсем завершена… – Сан догадался, с кем говорит.
– К сожалению, я уезжаю. Надо встретиться.
– А что так срочно? – в голосе Сана прорвалась тревога.
– Обстоятельства неожиданно изменились.
– М… хорошо! Куда подъехать?
– В ресторане, где сидели перед Рождеством.
– А, помню, там отличная кухня, – подыграл Сан.
– Я буду через два часа, – сказал Плакс.
По его расчету, этого времени Сану вполне хватало, чтобы добраться до места. А волкодавов Берии оно лишало возможности подготовить акцию по ликвидации.
– О’кей. – в трубке зазвучали короткие гудки.
Теперь ему оставалось только запастись терпением и ждать. Но назойливые мысли снова не давали покоя. Он ломал голову над тем, как объяснить Сану всю опасность их нынешнего положения. И первое, что подсказывал опыт разведчика, – в душе друга нельзя было породить паники, которая может толкнуть его на необдуманные поступки.
«Да уж, с таким-то видом вряд ли это получится, – невесело подумал Плакс, глянув на свое отражение в витрине. – Ну и рожа… Надо взять себя в руки. Я должен выглядеть полным сил и энергии!»
Посмотрев на часы, он заглянул в парикмахерскую. Итальянец парикмахер, скучавший за старым журналом, с особым рвением взялся за клиента. Под его ловкими пальцами Плакс почувствовал, как постепенно рассасывается тяжесть в затылке и исчезает резь в глазах. На улицу он вышел посвежевший и благоухающий одеколоном. До встречи в ресторане оставалось сорок пять минут. Взяв такси, он направился в центр. Приехав, он не стал заходить в помещение и решил подождать Сана в сквере напротив.
Погода разгулялась. На смену утреннему морозцу пришла оттепель, но она не повлекла за собой дождя, наоборот, небо очистилось и выглядело совсем по-весеннему. Сан, как всегда, был пунктуален. Из-за поворота показался «форд». Плакс шагнул на край тротуара и махнул рукой. Объехав стороной лужу, машина остановилась. Он поставил чемодан на заднее сиденье, а сам сел рядом с Саном. Тот все понял без слов. Минут пятнадцать «форд» нарезал замысловатые круги. Не обнаружив за собой слежки, они возвратились к ресторану и, оставив машину на парковке, спустились к реке.
Сан не торопил Плакса, они шли молча. Наконец Плакс сказал:
– Я возвращаюсь в Москву.
– Да? Что случилось, Израиль? Почему такая спешка?
– Это… Это не мое решение.
– Как? – удивился Сан и наконец понял: – Так, это они требуют?
– Да. – Дальше каждое слово давалось Плаксу с трудом. – Я… Мы, наверное, не увидимся. Тебе надо забыть обо мне и…
– Но почему?
– Оттуда не возвращаются.
– Неужели это правда? – ужаснулся Сан.
Плакс поник головой и выдавил:
– Я там уже побывал. Второго чуда не случится.
– Израиль, но это же абсурд! Ты столько сделал – и тебя в лагерь? – Сан внезапно схватил Плакса за руку и потащил к машине.
– Куда? Зачем? – упирался он.
