Николай Абин - Прыжок самурая
Обзор книги Николай Абин - Прыжок самурая
И. Б. Линдер, Н. Н. Абин
Прыжок самурая
90-летию военной контрразведки посвящается
Предисловие
История специальных служб любого государства представляет, наверное, самый интересный и редко когда распутанный клубок событий. Наша страна, прошедшая во многом уникальный исторический путь, часто находилась на острие противостояний. Политическая воля лидеров во все времена опиралась на крепкую структуру государства, мощные вооруженные силы, непреклонную волю народа к победе над противником. Но в особые периоды, когда политическим решениям предстояло изменить облик мира – иногда даже на несколько столетий вперед, – на первое место всегда выходили секретные службы. Их невидимая, но ощутимая деятельность была и остается весомым рычагом в глобальном геополитическом противостоянии, конца которому в развитии цивилизации нет и не будет.
Настоящий роман охватывает сравнительно небольшой период в истории ХХ века. Но этот период был особенно трагическим для нашей Родины. Осенью 1941 года Советский Союз попал в самый центр военных, финансовых и политических интересов, направленных на противостояние лучшей на тот период армии мира – германскому вермахту. На западе шли ожесточенные бои под Москвой, а на восточных границах в это время в полной боевой готовности находилась прекрасно вооруженная Квантунская армия, которая быстрыми бросками завоевывала все новые и новые азиатские территории. Не все было ладно и за океаном: американские финансовые круги вновь, как и в Первую мировую войну, скрупулезно просчитывали, какие дивиденды можно получить от войны на европейском и азиатском театре военных действий…
Прекрасное владение материалом, знание внутренних механизмов секретных служб позволяет авторам держать читателей в постоянном напряжении.
Политика – это искусство возможного, и герои невидимого фронта, работа которых показана в романе, лишний раз подчеркивают этот тезис. Геополитические системы и создаются, и разрушаются волей великих политиков, что всегда сопровождается огромными человеческими жертвами.
Авторы романа, сами не один десяток лет отдавшие жесткому противостоянию на невидимых фронтах тайной войны, точно показывают внутренний мир сотрудников секретных структур. Реальные политические фигуры, реальные, а не вымышленные герои в рамках художественного повествования получают новую жизнь. Читатель невольно становится ее свидетелем.
На огромной шахматной доске под названием мир разыгрывают свои партии те, кого мы считаем властителями. Но предпринимаемые ими ходы были бы невозможны без работы профессионалов, судьбы которых порой невообразимо трагичны. Девиз разведки «Во славу Родины без права на славу» реализовался в судьбах этих людей в полной мере.
Читая роман, еще и еще раз убеждаешься в том, что глобальная мировая катастрофа, какой была Вторая мировая война, требовала принятия совершенно нестандартных решений, направленных на ее преодоление. Воплощали эти решения в жизнь сотрудники спецслужб, без колебаний отдававшие свою жизнь во имя выстраданных идей, во имя интересов Родины, во имя будущего нового и такого хрупкого мира. И забывать это мы не вправе.
Начальник Управления «С» (нелегальная разведка) ПГУКГБ СССР в 1979–1991 гг., генерал-майор Государственной безопасности ДРОЗДОВ Юрий Иванович
Глава 1
Снежная, с трескучими морозами зима 1941 года недолго продержалась в Маньчжурии. В конце февраля со стороны Южно-Китайского моря подули теплые ветры, и вместе с ними пришла ранняя оттепель. Под лучами яркого солнца быстро таяли снежные шапки на рыжеватых макушках сопок. К средине марта о зиме напоминали лишь грязные ноздреватые клочки снега на северных склонах, да и те исчезали прямо на глазах. С каждым новым днем весна все уверенней вступала в свои права. Прошло еще несколько недель, и пологие берега Сунгари, правого притока Амура, берущего начало на плоскогорье Чанбайшань, покрылись золотистым цветом распустившейся вербы, южные склоны сопок заполыхали нежно-голубым пламенем фанфына – лазурника, а ниже по течению реки, где начинались пригороды Харбина, опережая все сроки, зацвела вишня. Бело-розовый туман совершенно преобразил город, сделал его неузнаваемым.
Однако ранний приход весны не радовал ни русских, ни китайцев, между которыми лежал пока еще скованный ледяным панцирем Амур. В разгар дня, когда солнце жарило что есть силы, лед начинал угрожающе потрескивать и в верховьях реки зарождался грозный гул. Казалось, природа чувствовала, что впереди будут большие потрясения. Свыше тридцати советских дивизий, сосредоточенных на границе, со дня на день ожидали рокового прыжка на советские Дальний Восток и Сибирь рвущегося воевать «японского самурая».
Харбин, где после революции и Гражданской войны осели тысячи русских, в те дни напоминал готовый в любую минуту ожить вулкан. Вооруженная до зубов семисоттысячная Квантунская армия, к началу 1932 года оккупировавшая северо-восточную провинцию Китая – Маньчжурию, только и ждала приказа, чтобы прорвать границы марионеточного государства Маньчжоу-го и обрушиться всей своей мощью на советские приграничные поселки и города, а затем двинуться дальше, поливая свинцом тех, кто будет оказывать сопротивление. В воздухе витало тревожное ожидание близкой войны. Об этом, не таясь, говорили не только в штабе армии, не только в казармах, но и в каждой забегаловке, куда под вечер стекался народ хлебнуть рисовой водки и обменяться новостями. Гудела, конечно, и главная харбинская «брехаловка» – портовый оптовый рынок.
Город жил прифронтовой жизнью. План «Кантокуэн» («Кантогун токусю энсю» – Особые маневры Квантунской армии), предусматривающий вооруженное нападение Японии на Дальний Восток, командующий армией генерал Ёсидзиро Умэдзу готов был привести в действие немедленно, по первому приказу из Токио, но император Хирохито отмашки пока не давал. Генерал догадывался, по каким причинам. Там, наверху, любят затевать дипломатические игры. Большая политика – удел избранных, но тайная возня между Токио, Берлином, Римом, Москвой и Вашингтоном все больше напоминала игры под одеялом в хорошо освещенной комнате, и Умэдзу с трудом удерживал рвущихся в драку солдат. Любые вопросы должны решаться на поле боя, а не в кабинетах политиков, только и думающих о том, чтобы урвать себе кусок побольше.
И все же отсрочка, какой бы она ни была, оставалась только отсрочкой. Запущенная на все обороты военная машина уже не могла остановиться. Первый звонок прозвучал из Берлина 16 апреля 1941 года, когда посол Японии в Германии Хироси Осима, убежденный милитарист, заслуживший особое доверие Гитлера, направил в Токио шифровку, в которой сообщал: «В этом год Германия начнет войну против СССР».
Более определенно на сей счет высказался в доверительной беседе с министром иностранных дел Японии Ёсукэ Мацуокой «архитектор восточной политики» Иоахим Риббентроп. Он недвусмысленно заявил: «Сейчас война между Германией и СССР неизбежна. Я верю, если она начнется, то завершится в ближайшие два-три месяца. Наша армия уже наготове».
Заявление Риббентропа, не так давно подписавшего с Москвой пакт о ненападении, еще больше подлило масла в огонь, который и без того полыхал в душах японской военной верхушки. Ее вожди опасались опоздать к дележу огромного пирога – советской России. Назначенный в 1940 году военным министром Хидэки Тодзио, карьера которого только начиналась, спал и видел шагающие победным маршем по Дальнему Востоку и Сибири колонны императорской армии. И это несмотря на то, что Мацуоке, приехавшему в апреле 1941 года в Москву подписывать документ о нейтралитете, были оказаны поистине сказочные почести: по завершении церемонии сам Сталин вызвался проводить его на вокзал, подчеркивая тем самым особый характер советско-японских отношений.
В конце апреля в ходе экстренного совещания в Генштабе Тодзио потребовал от своих подчиненных: «Невзирая на пакт активно осуществлять военные приготовления против СССР».
Это его требование до предела накалило обстановку в армии. Если отдельные «голуби» в Генштабе еще пытались соблюсти политес, то окопные генералы – «ястребы» – требовали немедленного выступления против русских.
Командующий Квантунской армией генерал Умэдзу бомбардировал Генштаб шифровками: «Именно сейчас представляется редчайший случай, который бывает раз в тысячу лет, для осуществления политики государства в отношении СССР. Необходимо ухватиться за это».
Ему вторил начальник штаба генерал Ёсимото: «Начало германо-советской войны является ниспосланной нам свыше возможностью разрешить северную проблему. Нужно отбросить теорию „спелой хурмы“ и самим создать благоприятный момент».
Японские «ястребы» не хотели ждать, когда «поспевшая хурма» – Советский Союз под ударами вермахта упадет в «германскую корзину». Рвущийся к власти Гитлер после победы над Советами точно не захочет делиться с кем бы то ни было лаврами триумфатора. И потому по мере приближения часа «Х» узел Большой игры затягивался все туже и туже.
